– Знаю. Но если ты мне веришь… клянусь, я о тебе позабочусь! Я не допущу, чтобы с тобою что-нибудь случилось. И я помогу тебе найти твоего сына.

Несмотря на то что теперь куртка Хасслера укрывала ее от дождя и холода, миссис Бёрк дрожала крупной дрожью. А он нес ее все дальше через темный лес, под струями ливня. Последним, что Тереза помнила перед тем, как пришла в себя в этом городе, было то, как сидела дома, в Куин-Энн, а напротив нее сидел человек по имени Дэвид Пилчер. В ту ночь она устраивала прием в память ее пропавшего без вести мужа, и после того, как гости ушли, в предрассветный час на пороге появился Пилчер со странным предложением: поехать куда-то с ним. Он пообещал, что если она согласится, то они с Беном смогут снова встретиться с Итаном.

Очевидно, это обещание не было выполнено.

* * *

Тереза лежала на диване, придвинутом поближе к открытой дверце печки, и смотрела, как Адам Хасслер подкладывает в огонь сосновые поленья. Холод, казалось, въевшийся в самые кости, постепенно покидал ее тело. Она не спала сорок восемь часов – с тех пор, как во второй раз проснулась на больничной койке и увидела ту медсестру с ужасной улыбкой, – но сейчас женщина ощущала подкрадывающуюся сонливость. Похоже, долго бодрствовать она не сможет.

Хасслер растопил печь так, что пламя ревело, а под корой поленьев вскипала и трещала смола. Свет в комнате был выключен, и на стенах плясали отблески огня. Тереза слышала, как непрекращающийся дождь барабанит по черепичной крыше над головой, и от этого звука ей еще больше хотелось спать.

Адам отодвинулся от печки и присел на край дивана. Он посмотрел на Терезу с теплотой, какой она не видела уже так много дней…

– Тебе что-нибудь еще принести? – спросил он. – Воды? Побольше одеял?

– Всё в порядке, – отозвалась женщина. – То есть не в порядке, но…

Хасслер улыбнулся:

– Я понимаю, что ты имеешь в виду.

Тереза пристально поглядела на него:

– Это были самые странные и самые худшие дни в моей жизни.

– Знаю.

– Что со мною происходит?

– Я не могу объяснить.

– Не можешь или не хочешь?

– Ты исчезла из Сиэтла в ночь после приема в память Итана. Ты и Бен.

– Верно.

– Я предположил, что вы поехали в Заплутавшие Сосны искать Итана, поэтому отправился искать вас.

– Черт. Так ты здесь из-за меня?

– Я въехал в город за два дня до Рождества. И все, что я помню, – это тягач, появившийся ниоткуда и столкнувший мою машину с дороги. Я очнулся в больнице, совсем как ты. Без телефона, без бумажника… Ты пыталась звонить в Сиэтл?

– Я звонила своей сестре, Дарле, не знаю уж, сколько раз, с того телефона-автомата возле банка, но каждый раз или не было гудка, или мне говорили, что неправильно набран номер.

– То же самое произошло и со мной.

– И откуда же у тебя тут дом?

– У меня тут есть и работа.

– Что?

– Ты разговариваешь с младшим поваром на стажировке в «Осиновом доме», лучшем ресторане в Заплутавших Соснах.

Тереза смотрела Хасслеру в лицо, пытаясь понять, не шутит ли он, но, судя по всему, ее старый знакомый говорил совершенно искренне.

– Ты был главой полевых агентов отделения секретной службы в Сиэтле, – напомнила она ему. – Ты…

– Многое изменилось.

– Адам…

– Просто послушай меня. – Хасслер положил руку ей на плечо, и она почувствовала тяжесть его ладони сквозь одеяло. – Все те вопросы, которые у тебя возникли, все те страхи, которые ты испытываешь, были и у меня. И они по-прежнему есть. Это не изменилось. Но в этой долине нельзя получить ответы на такие вопросы. Есть лишь единственно правильный образ жизни, и все другие пути приведут тебя к гибели. Как твой друг, Тереза, я надеюсь, что ты услышишь меня. Если ты не прекратишь попытки к бегству, не перестанешь задавать вопросы, этот город убьет тебя.

Женщина отвернулась от Хасслера, глядя в огонь. Пламя расплывалось у нее перед глазами, дробясь в пелене слез. Самое страшное – действительно страшное – заключалось в том, что она поверила Адаму. Стопроцентно. Было что-то неправильное, злое в самом этом месте.

– Я чувствую себя такой потерянной, – призналась миссис Бёрк.

– Знаю. – Хозяин дома сжал ее плечо. – Я здесь, с тобой, и я помогу тебе во всем, в чем только смогу.

В тот вечер он нашел Кейт сидящей в гостиной дома Бэллинджеров и глядящей в холодный темный камин. Бёрк сел рядом с ней, уперев приклад дробовика в деревянный пол. Аберы побывали в доме во время своего вторжения в город. Переднее окно было выбито, изрядная часть мебели перевернута, и в помещении все еще пахло этими тварями – неприятный, чуждый запах…

– Что ты здесь делаешь? – спросил Итан.

Кейт пожала плечами:

– Кажется, я не могу отделаться от чувства, будто если сидеть здесь достаточно долго, он войдет в ту дверь.

Шериф обнял ее за плечи.

– Но он никогда больше не войдет сюда, верно? – продолжила Кейт. Судя по всему, она удерживалась от слез только силой воли. Ее друг покачал головой.

– Ты нашел его. – Женщина не спрашивала, она утверждала.

Свет, сочившийся сквозь выбитое окно, с каждой минутой становился тусклее. Скоро в долине наступит темнота…

– На его группу напали в тоннелях, – сказал Итан.

Кейт так и не заплакала – только сделала долгий, мучительный вдох, а потом такой же выдох.

– Я хочу увидеть его, – произнесла она.

– Конечно. Мы собирали погибших весь день, делая все возможное, чтобы подготовить их…

– Я не боюсь увидеть его растерзанным, Итан. Я просто хочу его увидеть.

– Хорошо.

– Скольких мы потеряли?

– Мы все еще собираем тела, так что сейчас можем только подсчитать выживших. Из четырехсот шестидесяти одного жителя города осталось сто восемь. Семьдесят пять все еще не найдены.

– Я рада, что именно ты принес эти новости, – отозвалась Бэллинджер.

– На следующие несколько ночей всех выживших приглашают найти убежище в подгорном комплексе.

– Сейчас я останусь здесь.

– Это небезопасно, Кейт. В долине еще остались аберы. Мы перебили не всех. Здесь нет ни электричества, ни отопления, и когда сядет солнце, станет очень темно и холодно. Твари, еще оставшиеся внутри ограждения, вернутся в город.

Женщина посмотрела на своего гостя и безразличным тоном ответила:

– Мне все равно.

– Хочешь, я посижу с тобой немного?