Как по команде, Ричард и Кэлен одновременно отступили назад.

— Что ты сделал?

— Я не знаю, — сказал Ричард. — Я только протирал рукой эту штуку, чтобы счистить грязь и рассмотреть, что вычеканено на боковине.

Низкий механический гул раздался изнутри блока. Металл соприкасался с металлом, издавая скрежет. Звук от тяжело вращающихся механизмов, становился громче, как будто все устройство ожило. Ричард и Кэлен пододвинулись ненамного обратно, не зная, что делать.

Неожиданно, свет, который вырывался из центра блока, резко изменил цвет, став янтарным.

Ричард наклонился и увидел, что свет бил из маленького отверстия в центре блока.

Как только он это увидел, новый поток света вырвался из маленькой прорези с другой стороны устройства. Он обежал вокруг и счистил грязь с верхней части металлического блока. Прорезь не узкая не широкая, не толще двух прижатых друг к другу ладоней, была закрыта куском прочного стекла, и образовывала маленькое узкое оконце, встроенное в поверхность устройства.

Стекло было толстым и волнистым, но при помощи света, шедшего откуда-то снизу изнутри, он был в состоянии разглядеть через оконце то, что находилось внутри металлического блока. Он увидел, что внутри весь блок был заполнен шестеренками, колесами, рычагами, и вращающимися деталями, которые все вместе образовывали сложную машину, разом, пришедшую в движение.

Некоторые из переключателей и рычажков, закрепленные на небольших частях машины, были маленькими, толщиной с его мизинец. Но некоторые из установленных блоков, поддерживавших огромные валы, должно быть, весили тысячи фунтов, а вместе с гигантскими шестернями, на которых они крепились, вероятно, гораздо больше. Диаметр некоторых шестеренок превышал их высоту, а зубцы на них были величиной больше ладони. Тяжелый каркас, поддерживающий всё это, был не только огромным по размерам, но и чрезвычайно сложным.

Поверхность всех массивных деталей машины была изъедена коррозией. По мере того, как шестеренки вращались и зубцы соприкасались друг с другом, их поверхность очищалась настолько, что металл в этих местах отполировался до блеска. Красноватая ржавчина, накопившаяся за бесчисленные столетия бездействия, стиралась в пыль и разбрасывалась в стороны так, что, в конце концов, она разлетелась по всему металлическому устройству, создавая впечатление, что внутри все окутано ржавым туманом.

Из-за разлетевшейся пыли, Ричард, хоть и пытался, но не мог разглядеть основание устройства. Сложно было увидеть его через все это переплетение вращающихся деталей, больших рычагов, толстенных валов и массивных шестерней, однако он был в состоянии заметить, отблески отбрасываемые множеством механических деталей вращающихся далеко внизу, в мрачных глубинах внутри машины, пока верхние работающие механизмы не перекрыли обзор того, что происходило в нижней части. Туман, от разлетевшейся грязи и ржавчины, создавал впечатление, будто внутри всю машину затянуло дымом.

Ричард подвинулся, чтобы Кэлен могла тоже заглянуть в узкое окошко. Поскольку он отодвинулся в сторону, он обнаружил другое отверстие сбоку машины, чуть левее и ниже окошка. Он наклонился, поднеся ближе светящуюся сферу. Отверстие выглядело как узкий жёлоб. Несколько тех же самых металлических полос лежали стопкой в нем.

Кэлен указала на потолок,

— Ричард, посмотри.

Свет, пробивавшийся из крошечного отверстия в центре машины, проецировал символ на потолок. Проекция, производимая лучами света, медленно поворачивалась, синхронно с вращением шестеренок.

Заглянув в оконце, Ричард увидел, что колеса и шестеренки выстраиваются в линию таким образом, чтобы лучи света, проходя через металлические части, могли спроецировать набор элементов в единый объединенный символ, появившийся на потолке, тогда как другие шестеренки, вращаясь вместе, поворачивали проецируемое изображение.

— Это — та же самая эмблема, что изображена на боковине.

— Откуда берется свет? — спросила Кэлен.

— Выглядит так, будто свет исходит от ближайших сфер.

Ричард обошел машину, счищая с нее налет, накопившийся за время ее долгого сна. С каждой стороны была та же самая эмблема — тот же самый символ, который проецировался на потолок, вращаясь у них над головой.

Ричард пристально вглядывался в проецируемое изображение, когда осознание захлестнуло его.

— Добрые духи, — прошептал он, выдыхая.

Кэлен перевела взгляд с обеспокоенного лица Ричарда на светящийся символ, образуемый лучами янтарного света, медленно вращающийся на потолке.

— Ты узнаешь его, не так ли?

Ричард кивнул, наблюдая, как сложная световая эмблема вращается на потолке над машиной.

— Регула.

Кэлен не понравилось, как прозвучало это слово. Она подумала, что помнит его. Она сосредоточилась, пытаясь вспомнить, где она слышала это слово. Наконец, ее осенило.

— Ты имеешь в виду, «Регула», — как в книге, которую мы смотрели в библиотеке на днях?

— Именно так, — сказал Ричард. — Этот символ был на обложке.

— Точно, — сказала Кэлен удивленно. — Теперь я вспомнила.

Пока он был сосредоточен на изучении символа, образованного светом, Кэлен потрясла рукой, в которой пульсировала боль. С рукой стало хуже по сравнению с тем, что было раньше ночью, когда они видели нечто, наблюдавшее за ними в их комнате. Боль пронзила ее настолько сильно, что слезы едва не навернулись на глаза. Приступ боли, наконец, ослабел. Сначала у нее, аж, перехватило дыхание, но теперь она, наконец, смогла вдохнуть.

Она получала намного худшие раны, и переносила, куда большую боль, поэтому не была чрезмерно этим озабочена. Это скорее раздражало, чем беспокоило. Тем не менее, она знала, что даже такие простые раны могут вызвать опасные заражения, поэтому она подумала, что стоит, пожалуй, попросить Зедда, чтобы он осмотрел царапины прежде, чем станет еще хуже. Он был вполне в состоянии залечить их.

Ричард в прошлом использовал свой дар, чтобы излечивать, но он не мог делать это по желанию, как другие волшебники. По крайней мере, не в таких незначительных случаях. Хотя его дар был мощнее, чем у Зедда, Натана, или Никки, он работал уникальным образом. Возможно, из-за того, что он был боевым чародеем, его могущество требовало или крайней необходимости, или гнева, в качестве обязательных компонентов, чтобы проявиться и начать действовать внутри него. Исцеление царапины, какой бы болезненной она ни была, было явно недостаточной причиной. Было куда проще попросить Зедда осмотреть руку.

Но представители, раздувавшие проблемы вокруг странных пророчеств, нечто, наблюдавшее за ними в их комнате, а потом внезапно напавшее на них, а теперь еще и обрушение пола в Саду Жизни и открытие того, что было под ним, все это, являлось куда более важными и существенными заботами. Она попросит Зедда, осмотреть руку, когда у нее будет время.