Видно, мой Виктор слишком долго слонялся рядом со скаковыми лошадьми и тоже воспринял перемену рук как четкий сигнал к ускорению… Вплоть до сегодняшнего дня я чувствую смущение. Эти опытные наездники, по-видимому, способны усидеть на своих нервных трех- или четырехлетках, даже когда мы с Виктором галопом проносимся мимо них. Однако взрыв скорости, которым наградил меня этот маленький коб, когда я поменял руки и натянул поводья, был ошеломительным.

Неожиданно я начинаю замечать, как громко свистит ветер у меня в ушах. На самом деле не так уж много еще я могу заметить. Я не могу остановить эту лошадь, и картина перед моими глазами слегка напоминает то, что происходит на экране монитора в компьютерном симуляторе автомобильных гонок: ваша машина круто маневрирует и прокладывает путь мимо других машин на трассе со скоростью звука, сметая все на своем пути. Но это не игра, этот кошмар — наяву.

Сейчас я на третьем круге. Я обошел большинство лошадей здесь, по меньшей мере, дважды, и, когда я снова проношусь мимо, Родди решает, что надо действовать. Он стоит посреди манежа, раскинув руки, — он сумасшедший?

Родди уставился Виктору прямо в глаза. Виктор уставился на него в ответ. А я перевожу взгляд с одного на другого и размышляю, что произойдет со всеми нами дальше.

Мой жеребец — определенно, фанат спорта. Он не только якшается со скаковыми лошадьми, но еще и знает, как обмануть на замахе. Он уклоняется влево, но Родди не дурак и перемахивает за дорожку впереди Виктора. Виктор набирает скорость и, приближаясь к Родди, отклоняется вправо. Он справляется с последним защитником и больше ничто не стоит между ним и чертой. Конь навострил уши и наслаждается победой.

Виктор не может придумать большего развлечения. Он опережает любую скаковую лошадь во время тренировок в первом заезде, и его навостренные уши спрашивают чистокровных троттинговых лошадей: «Кто здесь крут?» Однако, слава богу, он сам переходит на рысь и, празднуя победу, скидывает меня на землю и аллюром направляется по кругу к Родди, который забирает его. Я возвращаюсь пешком через ипподром, чтобы встретиться с Родди и своим врагом.

Иногда к укрощению внутреннего Тигра добавляются маленькие нюансы, вроде целой вереницы наездников, которые смотрят на тебя с презрением. Правда, одна девушка улыбнулась мне, пока я шел к Родди. Спасибо ей.

Родди — настоящий джентльмен, он тоже старается улыбаться и говорит, чтобы я не переживал по этому поводу. Когда мы возвращаемся в стойло, пока остаток вереницы переходит на всепогодный галоп для утреннего забега, Родди спрашивает, не буду ли я против того, чтобы приехать вовремя на следующее утро.

О господи. Осталось всего 23 часа до того момента, как мне придется снова совершить этот вызывающий страх поступок. А потом снова. Смогу ли я заниматься этим год?

Я запрыгиваю в машину у своего нового дома в Ист-Гарстоне и пятнадцать минут еду к Чарли Морлоку. Стоит морозный день, и это потрясающе. Сегодня предстоит еще одно «пугающее дело». Я буду впервые работать с Эйргустом, на котором буду выступать на скачках. Я уже тренировал его, но еще не работал с ним.

Мы въезжаем в Кингстон Лайл. Впереди отведенный для заездов галопом Блоуинг-стоун, скрывающий холм в тумане. Но мы идем не туда. Мы работаем над всепогодным галопом на плоской поверхности, где они действительно могут немного разогнаться.

Мы выпрыгиваем и двигаемся долгим, ровным легким галопом от начала до конца. И возвращаемся к старту.

«Работа» на конном дворе подразумевает езду верхом на лошади вровень или рядом друг с другом быстрым галопом. Я проделывал это Чарли и у Мартина Босли, а также в британской Школе верховой езды в Ньюмаркете, но я по-прежнему вынужден продумывать все заранее, чтобы ничего не упустить. Когда вы осваиваете верховую езду, захватывает дух. Скорость, которой вы достигаете, не похожа ни на что из того, с чем вы сталкивались раньше, потому что вы на лошади, а не в машине, и вы едете так близко друг к другу, касаясь шпор друг друга, что сначала не можете поверить, что все получится.

Чарли дал мне и Леону распоряжения. Леон должен выпрыгивать первым, я должен держаться вплотную позади, прежде чем присоединиться к нему у второго куста и позволить лошадям галопировать вровень с остальным забегом. Ладно. Защитные очки надеты, подпруга проверена еще раз. Лошади наготове — они точно знают, что будет, и более чем взволнованы.

Леон выпрыгивает, а я держусь плотно позади. Эйргуст мотает головой в мою сторону и пытается вырваться и скакать вперед, но потом быстро успокаивается. Теперь мы мчимся наравне, справа мелькают неясные очертания деревьев, слева — трава и стук копыт и ветер. Эйргуст дарит мне прекрасное ощущение хорошо смазанного и отлично сбалансированного движения. Будет здорово участвовать на нем в скачках. Кроме того, здесь он сталкивается с неожиданным обстоятельством — песок разлетается от копыт бегущей впереди лошади. Ему придется иметь дело с тем же и в Саутвелле, но, наверно, там он этого даже не заметит.

Первый куст. Я вывожу Эйргуста вперед, обходя Леона и стараясь сдержать рывок, который последует, когда конь примет наше перемещение за сигнал к увеличению скорости. Это скаковой конь, и он знает свою задачу. Я хочу скорости, но должен снова присоединиться к Леону у второго куста и продолжить путь рядом. Если сейчас Эйргуст наберет слишком большую скорость, задание будет загублено. Он повинуется мне снова, но только сейчас. Теперь я раскачиваюсь на его спине, по мере того как мы приближаемся к Леону. Я должен идти ноздря в ноздрю с Леоном, соприкасаясь сапогами, и мы вместе наберем скорость. Затем мы вместе замедлимся. Это ведь не соревнование.

Леон усмехается, когда мое стремя лязгает о его, в точности когда мы добираемся до второго куста.

— Готов? — кричит он сквозь шум.

— Готов!

Мягкий перенос веса вперед, на сантиметр больше повода, и Эйргуст летит! Мы крупным шагом преодолеваем фарлонг,[84] пока конь не чувствует, что готов расслабиться. Щелчок из глубины моего рта, перемена рук, опускаюсь ниже в седле, и Эйргуст скачет во весь опор.

Он проносится мимо Чарли, и я только умудряюсь мельком заметить, что тот усмехается. Эйргуст действительно делает все прекрасно.

— Хорошо! — кричит Леон. Мы оба удлиняем поводья и слегка привстаем в седле, выкрикивая «тпру!», и лошади замедляют ход и рысью двигаются к повороту на круге в конце.

— Пойдет. Отведите их домой, — кричит нам Чарли. И мы с Леоном начинаем обратный путь через Кингстон Лайл к Raceyard Cottage.

Кто бы подумал, что, когда я вписал «Каждый день делайте что-нибудь из того, что вас страшит» в Десять правил, это приведет меня сюда?

— Эй, приятель! Не подскажешь, как попасть в Карнеги-холл?[85]