— И ваше появление здесь… — Павел не договорил, наблюдал за реакцией собеседника.

Тот неопределенно пожал плечами и проговорил:

— Нам приказано осмотреть бухту и окрестности. Ваше начальство тоже в неведении. Оно потеряло связь с вами и вашей группой. Автоматчики, оставленные вами конвоировать гражданских, уверяли, что опергруппа СМЕРШ и отделение разведчиков, приданное ей, спустилось в канализационный люк, и, как говорится, с концами. Мы тоже потеряли много времени, работаем без плана, блуждаем в потемках, рискуем, колесим по пригородам без прикрытия. — Он кивнул на мертвых немцев. — Встреча с этими господами в наши планы тоже не входила. Это не совсем то, чему нас обучали.

— Все же вы справились, — похвалил Никольский.

— Минуточку, капитан. — Колонтович переглянулся с коллегой и спросил: — Вы намекаете, что мы оказались именно в том месте в то время? Вы напали на след этого изувера? Или не теряли его? Знаете, где находится Мендель?

— А вот это уже не ваша проблема, капитан, — отрезал Павел. — Кто успел, тот и съел, как говорится. Возвращайтесь в Кенигсберг, сообщите своему Ройзману, что СМЕРШ скоро выполнит поставленную задачу. Вы сами сказали, что делаем одно дело. Разве нет? Вы рисковый парень, капитан. Вдвоем собрались брать Менделя. А что об этом подумает куча эсэсовцев, сопровождающих его?

— Про кучу эсэсовцев мы не знали. — Лебедев сразу скис.

— Послушайте, капитан, — решился Колонтович. — Дело в принципе хозяйское. Вы можете снова нас отшить, вам не привыкать. Все же я предлагаю договориться, объединить усилия. У вас не очень много людей, лишние не помешают. Отыщем Менделя, отобьем его, доставим в город. Хорошо, согласен, в распоряжение вашего ведомства. А там уж пусть высокое начальство решает, кто и как будет распиливать этого упыря. Вам очень интересно знать, куда его в итоге денут? Ваша совесть будет чиста — вы выполните свой долг. Как, собственно, и мы.

— Боитесь получить взыскание? — осведомился Павел.

— У нас они уже были. — Колонтович как-то занервничал, понизил голос — То, что ожидает нас с Лебедевым в случае неудачи, взысканием уже не назвать. Мы не трусы, капитан. — Колонтович смотрел Павлу в глаза, не прятал взгляда. — Мы принимали участие в боевых операциях, смотрели смерти в глаза, не кланялись пулям. Гибель в бою никого не пугает. Но есть другие обстоятельства. Мне кажется, вы должны нас понять.

В принципе Павел понимал. Он сам бывал в подобных ситуациях, видел реакцию других людей. В бой, на пулеметы, на танки — это ерунда. Ужас начинается, когда попадаешь к офицерам госбезопасности, особых отделов НКВД, к следователям военной прокуратуры. Мысль об этом калечит психику сильнее вражеского танка, идущего на тебя в чистом поле.

— Что с вашей машиной? — осведомился Никольский.

— Можно догадаться, — процедил Колонтович. — Вон тот белобрысый тип целую очередь в движок всадил, хорошо, что не взял чуть выше.

Лебедев прыгнул за руль, но заглохший двигатель не заводился.

— Ладно, Александр Романович, уговорили. Пойдете с нами. Но никакой инициативы и независимости. Теперь вы подчиняетесь мне.

Старший лейтенант Кобзарь с убитым видом сидел на рухнувшем столбе электропередач. Рука его покоилась на перевязи. Он с тоской смотрел на капитана.

— Прости, друг, — сказал Павел и вздохнул. — Но теперь ты точно не боец, нравится тебе это или нет. Скажи фрицам спасибо, что жив остался. Они оказались великолепными мазилами. Заберись в какой-нибудь дом на этой улице. На обратном пути мы тебя заберем. Возьми оружие, курево. Продукты сам найдешь. Не появимся — выдвигайся к нашим, в Кенигсберг. Будь осторожен. Многовато стало блуждающих фрицев. А лучше сразу выбирайся. Ранение хоть и сквозное, но затягивать с визитом в госпиталь не стоит.

— Ладно, леший с вами. — Кобзарь обреченно вздохнул. — Валите, командир. Удачи вам. Справлюсь как-нибудь.

Засветло до бухты они не дошли. Местность оказалась сложнее, чем представлялось капитану. Дорога уходила от моря. Бойцам пришлось сворачивать и продираться сквозь чащу.

Подойти к берегу было невозможно. Море защищали беспросветные скопления скал. Вскоре вплотную к этому вот каменному лежбищу подступил и кустарник. Люди вынуждены были идти по плитам и валунам.

Подступали сумерки. Ветер разогнал облака, но все равно темнело довольно быстро.

Людьми постепенно овладевала безысходность. Они не представляли, что делать дальше. А внятных указаний от капитана Никольского не поступало, не считая дежурного. Он распорядился незаметно продвигаться вперед, осматривать береговую полосу.

— Ага, будем любоваться местными достопримечательностями, — проворчал себе под нос Еремеев.

Группа углубилась в прибрежные скалы. До моря здесь было метров семьдесят. Оно то приближалось, то куда-то отступало. Катера стояли в бухте. До нее бойцы никак не могли добраться. Серые скалы вздымались в каком-то непроходимом беспорядке, скорость продвижения упала до минимума.

Колонтович протянул руку, помог Павлу спрыгнуть с плиты. Темнота уплотнялась, становилась вязкой, как сгущенное молоко. Лицо офицера НКГБ уже почти не очерчивалось в ней.

— Спасибо, Александр Романович, пока сам справляюсь. Вы же изучали карту местности, да? Что у нас с бухтой Варген?

— Да, изучали, вы правы, — признался собеседник. — Мы в нашем ведомстве ко всему подходим основательно и вдумчиво. Нам не придаются войска в отличие от вашей конторы, поэтому о собственной безопасности приходится печься самим. Временами, конечно, бездумно рискуем, вы уже знаете. Мы говорили с людьми, сбежавшими из поселка Шлезе, пройти через который нам еще предстоит. Там сплошные руины. Его американцы в сорок четвертом разбомбили. Тогда рядом с ним зенитная батарея стояла. Когда темнота уляжется полностью, мы покинем эти скалы. Дальше местность проходимая. На сколько, говорите, противник нас опередил? Километра на два? Калечный Мендель не разгонится. Значит, мы имеем реальные шансы его догнать. Стоит ли вообще переживать, капитан?

— В каком смысле? — не понял Павел.

— Мендель будет ждать английскую подводную лодку сегодня ночью. Бухта Варген не велика, не больше километра. Как британцы планируют забрать его — не суть важно. Все это не имеет никакого значения. Вы сами должны понимать, что союзники не войдут в бухту. Они же не сумасшедшие, берегут свои жизни в отличие от нас, русских. Не забывайте, что им нужно всплывать. Иначе они не спустят шлюпку. Это полностью исключено. Субмарина уйдет, Мендель будет ждать, заберется в какую-нибудь прибрежную пещеру. Эх, нам бы роту пехоты сюда, и мы полностью заблокировали бы бухту. Но где ее добыть?

— Намекаете, что можно не спешить?

— Не суетиться, — поправил его Колонтович. — Впрочем, сами решайте, вы же тут старший. Нужно идти незаметно. Противник уже близко. У него наверняка выставлены дозоры, а наших людей видно за версту.