class="p1">Помня о том, что она на каблуках и с игрушкой в попе, я шагал медленно, а так хотелось побежать, чтобы поскорее узнать, что происходит с Дашей.

Пройдя через весь зал под зажигательную музыку начавшегося выступления артистов, мы оказались в тихом дворике ресторана.

— Хочешь присесть? — указал я девушке на скамейку.

Даша покачала головой и, обняв себя за плечи, как будто бы ей холодно, принялась метаться туда-сюда, как заведённая.

— Мне надо кое-что тебе сказать, Витя…

— Ну, так говори!

— Эти двое… Дикий и Алина… Блять, короче, это моя мама и брат отчима.

Она остановилась, наконец, и посмотрела на меня затравленно, как в тот день, когда её хотели арестовать погранцы.

— Ты поэтому расспрашивала про Дикого? Почему сразу не сказала?

— Не знаю, Вить… Прости. Теперь у тебя будут проблемы из-за меня. Славян не отцепится. Он приходил ко мне на суд, угрожал. Из-за него моя жизнь в тюрьме была адом. У вас какой-то город заговорённый? Почему уроды со всего мира собрались именно здесь?

— Так совпало, зефирка. Город такой, знаешь ли, криминальный, приграничный. Вот и манит к себе.

— Как мама могла выйти за него? Он же конченный!

Так же, как и за его брата, как же ещё? Шкура, как она есть, по-другому не скажешь. Во мне такая злоба взыграла, такая обида за Дашку, что сорочка в груди стала тесной. Бедный мой кренделёк. Как же ей должно быть больно! Даша была такой уязвимой сейчас, что сердце сжималось, глядя на её страдания. Надо успокоиться для начала и её успокоить.

— Так! А ну-ка не реветь! — прикрикнул я на Дашу, видя, как она морщит носик, готовая разреветься. — Макияж испортишь! Чё зря малевалась, что ли? Я со всем разберусь, Даша! Обещаю!

— Поехали домой, Витя! — взмолилась Даша. — Они настолько подлые, что могут тебе и здесь навредить! Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось!

— Я самый крутой! — взяв девушку за плечи, напомнил я. — И я разберусь! Дай губки!

Даша обречённо прикрыла глаза, но губки для поцелуя подставила. Я целовал её долго и жадно, пока она в себя не пришла. И я тоже.

Мы вернулись в ресторан и продолжили "веселиться". Начали кормить, поэтому Даша вроде немного отвлеклась от происходящего.

Внешне я был спокоен, как удав, даже пытался шутить, а внутри так говно кипело, что я боялся сорваться на ком-то и выдать своё состояние. Больше Славяна меня бесила эта ебаная мамаша. Я на эту тварь даже смотреть не мог, поэтому смотрел только на Дикого. Глаз с него не спускал.

Когда Славян пошёл в сторону туалета, меня будто неведомая сила потянула вслед за ним.

— Дашунь, будь здесь, — сказал я, поднимаясь из-за нашего столика.

— Ты куда, Вить? — снова перепугалась она.

— Носик припудрю! — отшутился я и пошёл в туалет.

Раз пообещал своей женщине решить проблему, я её решу.

Прямо сейчас. Чего тянуть-то?

40. Виктор

40. Виктор

Не знаю, хорошо это или плохо, но я ни разу не убивал человека. Как-то не приходилось. Пиздился, было дело, стрелял, но не до убийства прям. А потом у меня охрана появилась, так что мне самому пушкой размахивать надобность отпала.

Вот такой я неправильный бандит.

Как я буду убивать Дикого я придумал моментально, по пути к сортиру. Да и чего выдумывать? Сомнения — самые страшные враги, а в этом деле нельзя промаху дать. У меня одна попытка.

И всё.

То, что Славяна непременно замочить следует, это я решил железобетонно. Толку с ним пиздеть? А главное — о чём? Угрожать ему, запугивать? Вроде пуганный мужик?

Решено. Навсегда избавлю Дашу от него, себя тоже, а заодно, и весь мир.

Права Даша, слишком много бандюганов в одном городе собралось, тесно нам стало. Уже как пауки в банке. Меньше народа — больше кислорода. Мы бы с Зотовым всё равно Славяна грохнули, он один хер нежилец. А теперь и договариваться ни с кем не придётся. Пусть Никита спасибо скажет, что я за двоих порешал. Может, и скажет. А нет, так бояться меня будет пуще прежнего.

Мы с Дашей прям Бонни и Клайд. Всех мужей Алининых перехуярили. Даша первого, я второго. Мы ещё могём, пусть хоть пять раз потом замуж выходит. Тётенька уже опытная, овдовеет не впервой. Переживёт поди? Ей от мужа такое наследство достанется, что горевать она будет недолго.

Я уже бывал в этом ресторане, интерьер толчка помню до мелочей. Зашёл почти сразу за Славяном, дёрнул дверцы. Одна кабинка заперта — в ней Дикий расположился. Вторую я проверил — свободна.

Встав у раковин, я разглядывал себя в зеркале, ощущая какой-то внутренний мандраж. Муторно, пиздец. Я сюда не посрать зашёл, а человека наебнуть. Насовсем. Живого. Пока ещё.

В кабинке послышался звук смыва, дверь открылась, и вышел Славян. Я надеялся, что он моет руки после туалета, потому и ждал его у раковин, наблюдая за его движняком в зеркало.

Дикий подошёл, потянулся рукой к крану, чтобы открыть воду.

Сказать ему что-то напоследок?

Типа: "Это тебе за Дашу, гандон!", "Гори в аду, мразь!" Что там ещё в фильмах говорят?

В фильмах вообще пиздят дохуя. И пока пиздят, случается какая-то незапланированная херня. Оно мне надо? У меня план короткий был, там базар не предусмотрен. Не зря говорят, молчание — золото.

Не говоря ни слова, я резко схватил его за затылок и со всей дури, что была во мне, приложил мужика об раковину башкой. Дури во мне было много, а раковина слабая, как и черепушка Дикого. Она треснула, как арбуз, разбрасывая по кафелю кремового цвета бурую кровищу вперемежку с мозгами.

Фу, как неприятно! Но, сука, красиво!

Вот и всё.

Открыв кран в соседней раковине, я тщательно вымыл руки с мылом. Всё-таки говно трогал. Как с немытыми руками в зал идти? Мне ещё ими любимую женщину обнимать.

Я вытерся бумажным полотенчиком и пробежался глазами по своей одежде, выискивая мозги Дикого на себе. Ничего подобного я не обнаружил. Поправил бабочку, пригладил волосы рукой, и вышел из туалета.

Удача сопутствовала мне. Никто пока не ломанулся в сортир, значит, Дикого найдут не сразу. В ресторане, как и везде, стояли камеры, но это ничего.

Первым делом нашёл глазами Дашу. Она сидела там же, где я её оставил, за нашим столиком. А вот компания её мне не нравилась.

Сколько меня не было? Минут пять? А уже шакалы напали на девчонку. Точнее, одна Дикая овца.

Осознание