— Орлиный глаз, во! — высказался Квортл.

— Во-во, он ведь морской орёл, большой морской охотник, — поддакнул Портан.

Утренний бриз мягко подталкивал «Петунию» к месту назначения. Пандион вернулся на мачту, а Катберт погнал команду отдавать якорь и спускать паруса. На небо уже выползло солнце. Барсук крепко привязал к концу линя увесистый камень и запустил его в глубь.

Тайра следила, как камень, отскакивая от склона подводной скалы, исчез в темной глубине. Мондриал повернулся к выдре.

— Первое условие: не выпускай из лапы эту верёвку. Когда надо будет подняться, дёрнешь один раз, я тебя вытяну.

Тайра уверенно улыбнулась.

— О, не беспокойтесь, сэр. Ничего со мной не случится. Выдра в воде не пропадёт.

Барсук сжал ее лапу так, что она вздрогнула.

— Я знаю, что ты выдра, но слушай меня внимательно. Море — не пруд аббатства и не лесной ручей, никто не может знать, что встретится на глубине. Поэтому все время держись за верёвку. Если почувствуешь опасность, дерни два раза, я сразу вытащу. Ясно?

— Ясно, сэр. Спасибо вам за помощь и за заботу.

Она скользнула в воду, сопровождаемая напутствиями команды:

— Эгей, Тилли, не спи там, под водой!

— Удачи, мисс Тайра, во!

— Не замёрзните там! Ох, вода, должно быть, холодная, во, во!

Тайра погрузилась в безмолвную прохладную полумглу.

ЧЕРЕЗ ЗАПАДНОЕ МОРЕ КНИГА ТРЕТЬЯ

24

Лидо Лагунный постепенно пришёл в себя. Сознание возвращалось медленно и мучительно. Открылся лишь один глаз. Лапами не пошевелить, они растянуты в стороны и привязаны к кольям грубой деревянной клетки. Лидо пошевелился, и клетка закачалась. Оказалось, что она подвешена на толстом канате под окном рабочего кабинета дикого кота Феликса, почти на самой верхушке центральной крепостной башни.

Макушка раскалывалась от боли. Лидо лизнул корку запёкшейся крови на губах, обнаружил, что невидящий глаз его запечатан той же засохшей кровью, стекавшей с головы после удара обухом топора. Вытянув шею, Лидо потёрся глазом о плечо, стер кровь, заморгал, восстанавливая зрение.

Под ним, на пристани, толпились выдры. Увидев повёрнутые к нему головы, Лидо набрал в грудь воздуха и что есть силы закричал:

— Эй-йа-а-а-а-а-а! Здесь Лагунный! Отвяжите меня, трусы, и я задавлю вас голыми лапами!

На голову ему обрушился водопад. Вриг Феликс высунулся из окна и опрокинул на пленника ведро воды.

— Вопи, вопи, бывший боец. Теперь ты мой инструмент, хочешь или не хочешь; инструмент подчиняется мастеру. Слушай внимательно, инструмент.

— Только выпусти меня, и я тебя задавлю, даже с лапами, связанными за спиной, полумордый! — вызывающе выкрикнул Лидо.

— Глупая храбрость, она же храбрая глупость. Но я тебя услышал. Теперь ты меня послушай.

Дикий кот отшвырнул ведро в кабинет и высунулся из окна. Он обратился к выдрам, стоящим внизу:

— Слушайте, что скажу я, истинный дикий кот, властитель Зелёного острова. Ваши восстания, волнения, набеги, побеги — все это в прошлом. Вот под моим окном в клетке висит ваш вождь, храбрец Лидо Лагунный. Он тут провисит до тех пор, пока все ваши беззаконные бродяги не сдадутся. Если не сдадутся, будете любоваться побелевшими костями вашего предводителя. Он сдохнет здесь, в клетке, его труп будут клевать птицы-падальщики, обмывать дождь. Пока они не сдадутся, не получит ваш Лидо ни крошки пищи, ни капли воды. Неплохой урок каждому.

Вождь исчез в кабинете, а внизу капитан Скодт уже щёлкнул бичом.

— За работу, лентяи! Собирать еду, топливо, ловить рыбу! Сегодня в крепости праздник в честь вашего вождя, ха-ха-ха!

Понурые рабы разбрелись по своим нехитрым делам. Всех переполняла горечь окончательного поражения. Единственная их надежда угасла. Лидо Лагунный схвачен. Конец сладким мечтам о свободе.

Тем же вечером Вриг Феликс сидел на причале под навесом. Вместе с капитаном Скодтом он следил за работой рабов-рыболовов. Капитан задремал, разнежившись в лучах заходящего солнца, но его тут же разбудил тычок боевого топора вождя.

— Кто это там, на берегу?

Скодт заморгал.

— Как будто бы ваш сынок Питру со своей охраной. Сбегать узнать, что ему надо?

— Сиди. Сам придёт. Скоро узнаем, — буркнул Феликс, откинулся в кресле и закрыл глаза.

Питру горделивым шагом приблизился к отцу и навис над ним. Феликс похрапывал в притворном сне. Зрители — охрана Питру и капитан — выжидали. Молодой кот брякнул доспехами и нагло обратился к «спящему»:

— Х-ха, великий вождь изволит почивать, а рабы тем временем бегут косяками.

— М-м, что за чушь? — Вриг приоткрыл один глаз. — Рыбы косяками? Какие рыбы вдруг забегали?

Питру кивнул своей страже, и на пирс рухнуло тело убитой выдры. Рунка, брат Баньи, пал очередной жертвой диких котов.

— Так они рыбу ловят. Я заметил пустую лодку у камышей. Взяли след, догнали. Преступников двое было. Один удрал, вот второй. А мудрый вождь храпит. Да что уж там, старики — что дети: все время спят.

Как будто не расслышав оскорбления, Вриг повернулся к капитану:

— Ты этому олуху мой приказ огласил?

— Сэр, — горячо залопотал Скодт, — я всем объявил, но Питру и его охрана отсутствовали, клянусь, я везде искал.

Вождь надвинулся на своего несчастного подчинённого, тесня его к краю пирса.

— Я приказал дать возможность нескольким рабам сбежать. Как иначе бунтовщики узнают о поимке их вождя и моем мудром решении? Кто им сообщит?

Он пихнул Скодта в последний раз, послав его в воду, достаточно глубокую у причальных мостков. Скодт погрузился с головой, вынырнул, булькнул и снова ушёл под воду.

Вриг Феликс поморщился и повернулся к солдатам.

— Вытащите идиота. Потонет ведь, придурок.

Солдаты брякнулись на мостки, сунули в воду копья. Через мгновение Скодт схватился за копье, вопя и отплёвываясь.

— А-а-а-а-а-а-а! Пусти-и-и-и-и-и! М-ма-ма-а-а-а- а-у-у-у-у-у-у!

Его вытащили на пирс вместе с верёвками, в которых он запутался. Верёвки эти опутывали также и гниющее тело Атунры, пропавшей советницы вождя.