— Кай-йу-у-у-укк!

Командор не шевелился, выдерживая взгляд раненого хищника. Продолжая эту дуэль взглядов, он тихо, спокойно заговорил, обращаясь к своим друзьям:

— Не шевелитесь, сохраняйте спокойствие. Хотел бы я знать, каким ветром к нам занесло птицу с большого моря.

Баклану надоели пустые переглядки, он решительно шагнул к Командору. Бандж отступил на шаг, продолжая говорить так же спокойно и тихо:

— Наверное, буря забросила его сюда, как и нашего морского орла. Не хочу вас пугать, но похоже, что ему давно пора перекусить, э-э, кем-нибудь. Ему уже все равно кем. Что делать будем?

Гирри ответил так же тихо и монотонно:

— Я пытался вытеснить его за окно. Он ведь в окно влетел.

— Верная мысль, — похвалил Командор, бросив взгляд на сокрушённую оконную раму и обрывки занавеса. — Мы сможем его выжать туда совместными усилиями, но нужно чем-нибудь заслониться.

— Командор, за вами слева старая кровать. Похоже, птица на ней отдыхала. Можно эту кровать использовать как щит.

Баклан выбросил в сторону Командора острый клюв. Бандж отскочил.

— Я его отвлекаю, а вы — быстро к кровати. Поехали! Рэдво-о-о-олл!

Командор рванулся к птице и ударил ее хвостом по здоровой ноге. Возмущённо завопив, баклан неуклюже завалился на бок. Рэдволльцы дружно ринулись к развалинам кровати, мгновенно вздёрнули ее на попа и спрятались за толстой рваной периной.

— Атака! — завопила не своим голосом сестра Подснежничек. — Вперёд, ребята! Враг дрожит! Даёшь, орлы!

Под дружным напором лап и плеч перина поползла на пернатого противника. Раненая птица клюнула разлохмаченную преграду и подалась к окну. Пришлось ей выбираться на карниз, откуда, хлопая здоровым крылом, баклан спланировал на черепичную кровлю аббатства. Задержаться на покатой кровле ему не удалось, и он полетел комком перьев вниз, в кусты рододендрона, смягчившие падение. Вопя от боли и возмущения, баклан выбрался из кустов и, отряхиваясь и озираясь, похромал по газону.

Сестра Подснежничек погрозила поверженному противнику и закричала вдогонку:

— Будешь знать, хулиган горластый!

Аббатиса уселась у стены, томно подняв лапу ко лбу.

— Ох, какой переполох! Я вся дрожу.

Командор галантно к ней подскочил и помог подняться.

— Вы были неподражаемы, мадам! И ты тоже молодец, старина Гирри!

Сестра Подснежничек обиженно откликнулась от окна:

— Ну а я, разумеется, в этой свалке никакого участия не принимала!

— О-о-о! — отозвались ее партнёры в один голос.

— Сестра, вы бесподобны! С вами можно идти в разведку, — восторгался Бандж.

— Подснежничек, вы — душа, движущая сила этой лихой атаки! — заверила аббатиса.

— Натурально! Кто спорит! Крутой воин! — поддакнул Гирри.

— Льстивая камарилья! — улыбнулась сестра Подснежничек.

— Эгей, Ком! — донеслось снизу. — Что там у вас? Ты всю лестницу порушил!

— Все в порядке! — закричал Командор в распахнутую дверь. — Давайте верёвки! — Он повернулся к аббатисе: — Так что же мы здесь ищем, мэм?

Ликиана внимательно обшарила взглядом помещение.

— У меня этакое предчувствие… Непременно найдём… Сестра, у вас с собой копия стишка?

Старушка мышь хлопнула себя по лбу.

— Здесь копия, все время со мной. Каждое слово помню.

Меж ужином и завтраком,

Туда, где отдыхала,

На самом верхнем кедраче

Часть дерева попала.

На ней открытая с утра,

А к вечеру закрыта.

Ее я вижу на боку —

И тайна там зарыта.

Всё вместе ты отыщешь там,

И там решится дело,

Поскольку Корама копьё

Корону кланов съело.

— Во память! — восхищённо закивал Командор. — Значит, чердак нашли самый верхний, теперь надо эту штуку отыскать, которая часть дерева. На что она похожа?

— Это, конечно, копье Корама, — сразу ответил Гирри. — Древко ведь сделано из дерева, так?

— Да, скорее всего, из дерева, — согласился Командор. — А дальше тоже все выяснили?

— К сожалению, нет, сэр, — поджал губы Гирри. — Ничего, сообразим!

— Уже сообразили, — хитро улыбнулась сестра Подснежничек. — Как только я кровать увидала, у меня в голове сразу что-то как будто щёлкнуло, как орех раскололся.

Подснежничек долго ещё улыбалась бы, если бы не аббатиса.

— Так скажите же нам, сестра! — чуть ли не возмущённо воскликнула она.

Вместо ответа сестра Подснежничек прошла на то место, где у стены стояла кровать. Она улеглась на пол и уставилась на окно.

— Вы веником стать собираетесь? — продолжала возмущаться Ликиана.

Подснежничек не обратила внимания на едкое замечание, протянула лапу к окну и неторопливо начала наконец объяснения:

— Где мы проводим треть жизни? Спим. Треть дня — работе, треть — еде, активному отдыху, а вечером — в кровать. Сестра Найта не была исключением. Она лежала здесь, в своей келье. Лёжа на боку, как я сейчас лежу, могла видеть окно…

— Окно и занавес, от которого клочья остались, — продолжил Гирри.

— Совершенно верно. Но когда он был цел и невредим, мог отгораживать помещение от ночи и от дня. А на чем висит… висела эта гардина, штора?

— На палке, — вырвалось у Командора.

— Верно, на карнизе, — сухо поправила сестра Подснежничек.

Гирри вдруг лихо подпрыгнул и сорвал с крюков карниз гардины.

— Перед вами копье Корама, друзья! — торжественно провозгласил он.

Командор взял копье, внимательно осмотрел его.

— Прекрасная работа. Такого дерева за все свои сезоны не видывал. Баланс отменный, настоящее оружие настоящего воина. Втулка-то серебряная… — Он потёр трубку на середине древка лохматой лапой. — Да, серебро. Копье сломалось, и Корам срастил половинки. Здорово сработано.

Аббатиса робко прикоснулась к острию наконечника.

— Прекрасно… но опасно. Цель любого оружия — убийство. Любое оружие заставляет меня содрогаться.

— Эй, наверху! Держи верёвку!

Кромка швырнул вверх моток верёвки, но докинуть не смог. Верёвка повисла на огрызке сломанной ступеньки. Командор подцепил ее копьём и втащил вверх.

— По одному спускаемся. Сестра Подснежничек, пожалуйте.

Спустившихся вниз приветствовали ожидающие. Тётушка Берби обняла Ликиану.

— Хурр, живёхонька-здоровёхонька. Мы-то тут боялись-волновались, все испереживались. Чайку надо теперь быстренько согреть, беспокойство чайком запить.