и не смогла полноценно сформироваться. Группы возникали и быстро исчезали. Их участникам не хватило организационных способностей и терпения. Все было основано на энтузиазме, который рано или поздно подходит к концу. Играть было негде, у коллективов не всегда получалось договориться о совместных выступлениях. Поэтому группы, в том числе ОН, стремились ездить в другие города, где было больше клубов, спокойнее относились к панкам и неформалам, больше внимания и поддержки оказывали организаторы и публика. Музыкантам организовывали поездку, предоставляли ночлег и даже платили гонорар. «С 1999 года организаторы проплачивали ОН дорогу и проживание, — рассказывал Леонид Резанов. — Позже и за выступления начали платить… Не скажу, что бедствовали, хотя в 2000-м после гастролей в Москве и бутылки собирали, и сигареты стреляли, и на Арбате альпийским нищенством промышлять приходилось. Молодо-весело было, и никто не парился»[178].

Первое выступление ОН за пределами Улан-Удэ произошло весной 1998 года на Дальневосточном фестивале рок- и альтернативной музыки в Хабаровске, на который съехалось 53 коллектива с востока страны. Группа Алексея Фишева сумела привлечь к себе внимание и произвести впечатление на публику и прессу. Корреспондент петербургского журнала Fuzzz Владимир Батурин писал в своем репортаже с фестиваля: «„Оргазм Нострадамуса“ — фурор первого дня. Огорчает, правда, обилие нецензурщины, но энергетически настолько мощны, что отступили даже органы правопорядка, нацелившиеся было на вокалиста»[179]. С этого момента известность группы вышла за пределы родного города. В 1999 году клип ОН «Веселые ребята» открыл видеосборник «Российский панк-обстрел», выпущенный московским панк-лейблом Neuro Empire, который начал издавать и распространять их записи, и группу стали приглашать с концертами по всей России. Из-за неблагоприятной обстановки в Улан-Удэ ОН сфокусировался на гастролях.

Главной гастрольной точкой за недолгую историю коллектива стал Иркутск — в этом областном центре, наиболее близко расположенном к Улан-Удэ, группа выступала больше 15 раз. В западной части страны «Оргазм Нострадамуса» концертировал с 2000-го, начав со Смоленска, затем были выступления в Курске, Рязани, Брянске и Питере. Московский дебют группы состоялся в апреле 2000 года на юбилейном фестивале «Панк-революция 10», проводившемся экс-фронтменом «Коррозии металла» Сергеем Троицким (Пауком) и его Корпорацией тяжелого рока в кинотеатре «Марс». Перед ОН выступал хозяин фестиваля со своим стриптиз-шоу, а после сета улан-удэнцев он, возможно, в шутку, пытался переманить гитариста Архипа к себе работать звукооператором[180].

Благодаря гастролям экстремальная панк-группа с окраины страны добилась признания у публики и при этом выработала самобытный стиль. ОН уважали не только среди поклонников панка, но и среди коллег по цеху. По некоторым свидетельствам[181], фронтмен «Короля и Шута» Михаил Горшенев называл улан-удэнских радикалов одной из любимых групп.

Коллектив прекратил свое существование тоже на гастролях. В июле 2003 года перед концертом в Москве, приуроченном к презентации сборника «Панк-обстрел 4», Архип попал в больницу с отравлением, от которого впоследствии скончался. Смерть гитариста ОН была мучительной. По словам Угла, приведенным в воспоминаниях его тогдашней девушки Сабрины Амо[182], «его [Архипа] в Мытищах в квартире закрыли, чтоб не нажрался перед паровозом, мы уже ехать собирались, а он вылез через окно, пошел искать, где бухануть, его трясло, он горел. Нашел какой-то гараж, там мужики пили, он к ним подошел — весь трясущийся, говорит: „Братишки, начислите похмелиться“, — ну они, суки, видят, что нерусский, налили ему тормозухи или хуй знает чего, он опрокинул и пошел обратно, думал, что шкуру поправит, а в паровозе ему уже плохо стало, он весь посинел, кровь изо рта пошла с какими-то сгустками, я думал, у него легкие растворились и вывалились, он так мучился — страшная картина. Короче, скорую вызвали, паровоз остановили, его в больницу увезли, и там он отошел…»

Трагедия сильно ударила по ОН: Архип был талантливым музыкантом, поигравшим во многих успешных рок-коллективах Улан-Удэ («Империя снегов», Trident); он сделал большинство аранжировок песен группы. «Я на любой текст музыку написать могу и пишу свое, то, что я чувствую. Иногда мне кажется, это так далеко от текста, а Угол удивляется, что так точно его слова оформил в песню»[183], — говорил гитарист о своей роли в ОН. «Мы только с ним пришли к какому-то метафизическому уровню понимания друг друга, только поймали вот этот вот самый консенсус, он стал врубаться в тексты, я — в музон, и тут такое…»[184] — сокрушался Алексей Фишев, лишившись творческого партнера.

Угол ушел вслед за Архипом всего через несколько месяцев. 22 ноября 2003 года в клубе Dead Fish в Санкт-Петербурге было обнаружено тело лидера ОН — судмедэкспертиза установила, что он погиб от алкогольного отравления. В его крови было примерно 7 промилле спирта — доза значительно выше смертельной. По воспоминаниям Резана, «Угол достаточно быстро стал звездой российской панк-сцены, и слава ему нравилась, не нравилась обратная сторона медали — он стал заложником сценического образа алкаша-аморала, который давно перерос. Незадолго до поездки в Питер он жаловался и говорил: „Я-то другой“»[185].

По словам Сабрины Амо, Алексей пытался бороться с алкогольной зависимостью, но «происходили и необратимые изменения личности, в какой-то мере деградация, то есть он, осознавая пагубность и плачевность своего образа жизни, не в состоянии был противостоять» [186]. Об этом же говорит и Резан: «Угол понимал разрушительную силу алкоголя и успешно пытался не пить какое-то время, называя такие периоды затворничества „мораториями“, но он был запрограммирован самим собой на… „Синька меня породила, синька меня и убьет“. Просто никто не ожидал, что это случится так скоро»[187].

Углу не удалось справиться с алкоголизмом — отчасти он сам стал героем своих песен. Как писал один из его любимых философов Фридрих Ницше, «кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя»[188].

Эстетический террорист

Алексей Фишев был больше, чем панк из глубинки: его творческое видение не соотносилось с существовавшими тогда и сейчас в российской музыке ролевыми моделями и историями успеха. Угол даже не считал себя музыкантом, говоря о них как о «ремесленниках», и предпочитал называть себя «свободным вокалистом». В интервью 1995 года, спустя несколько месяцев после дебюта ОН в Улан-Удэ, 22-летний Угол рассказывает о том, что представляет свою группу обособленной и от поп-, и от рок-мейнстрима: «Надо создать такую нишу, отдельно от всей этой попсни, даже не от попсни, от всех этих, так сказать, рок-н-ролльщиков и металлеров, чтоб именно занимались концептуальным панком»[189]. За лейбл «панк» Угол тоже не держался — для него важнее концептуальность. «В творческом плане я стремлюсь к своему подходу к делу, — говорил он видеоинтервью в 1998-м. — Можно называть это панком, можно — и