Они шли гуськом. Первым Олег, замыкающей Алиса. И давно не разговаривали, стараясь сберечь остатки сил. Дорога петляла, и Панова уже перестала верить в то, что они хоть куда-нибудь по ней придут. Морфей может водить их кругами хоть целую вечность.

– Я больше так не могу! – заявила Аня. – Меня достали эти живописные виды: пропасть справа, пропасть слева, а впереди колючки. Я устала, я хочу пить! Я человек, а не верблюд! Понимаете?

Еще бы не понимать. Они с Олегом находились в точно таком же положении.

– Сейчас, выйдем на открытое пространство и передохнем, – пообещала Алиса.

В мире снов никогда не знаешь, когда можно остановиться, но сейчас она бы не стала этого делать: слишком опасной выглядела тропинка, а с горы уже катились мелкие камешки, красноречиво намекая на сюрприз в виде обвала.

Их спутница молча кивнула.

Они возобновили путь, с трудом переводя дыхание. Горло горело, а ноги заплетались.

Но вот наконец очередной поворот – и снова ослепительно синяя гладь моря.

Алиса огляделась. Отель остался чуть правее. Вон он, словно ласточкино гнездо, прилепился к скале, сияя на солнце стеклами. Издали здание напоминало зияющую улыбку. Наверняка еще одна шутка Морфея. Этот бог вообще большой шутник, как они успели заметить.

Сил уже не оставалось. Все трое уселись на горячий каменный выступ.

Алиса закрыла глаза и прислонилась к плечу Волкова.

– Ты сможешь, – прошептал Олег, коснувшись ее руки. – Я даже не сомневаюсь. Помнишь, как вытащила меня из кошмара? А ведь ты тогда еще только начинала осваивать мир снов.

Девушка благодарно кивнула. Ее беда в том, что она недостаточно верит в себя, но как поверить, если столкнуться пришлось с превосходящими силами? При мысли о том, что Олег верит в нее, несмотря ни на что, несмотря на ее предательство, пусть совершенное во сне, но от этого не менее реальное, на глаза навернулись слезы.

– Кстати, а что это за книга, которую ваш Морфей хотел? Зачем ему лирическая поэзия? – спросила Аня, отвлекая Алису от тягостных мыслей.

– Пока непонятно, – отозвалась девушка. – Но все началось именно с того момента, когда к нам в руки случайно попала эта книга.

– А я, например, думаю, что не случайно, – вмешался Волков. – Такие вещи случайными не бывают.

– Можно посмотреть? – Аня протянула руку.

Алиса помедлила. Выпускать книгу хотя бы на миг казалось ей неправильным. Почему-то Морфей не может вырвать у нее книгу силой, но кто знает, вдруг он сделает это в момент передачи или выхватит уже из Аниных рук? Это ведь его мир, он может оказаться где угодно и чем угодно, да хоть вот этим кустом с ярко-красными ягодками, похожими на повисшие на острых веточках капельки крови!

– Извини, лучше я подержу ее у себя, – пробормотала Панова.

– Как знаешь, – пожала плечами их спутница.

Меж тем небо над морем стремительно темнело, словно на небосклон плеснули угольно-черной краски, и она растекалась сейчас, заполняя собой и небо, и море.

– Что-то будет, – сказала Алиса, глядя на горизонт.

Они втроем, кажется, остались одни во всем мире, в мире, который грозит вот-вот рухнуть. Хорошо, что Олег рядом. Внезапно Алиса до дрожи ясно поняла, что в этот момент не думает о Крише, что именно Олег Волков настолько важен для нее, что только его присутствие позволяет пережить панический первобытный страх. Именно сейчас, когда наступает конец света – пусть происходящий в мире снов, но для них троих абсолютно реальный, – можно признаться хотя бы себе: для меня действительно важны чувства, важен человек, который рядом именно в эту секунду, важен настолько, что страх его потерять и почувствовать себя от этого в десять раз более одинокой, отходит на второй план. Пусть хотя бы ненадолго, но они вместе. Да, отец когда-то бросил ее, посчитав чудовищем, но это уже нестрашно. Не все истории в этом мире про несчастный конец, и даже умереть рядом с дорогим тебе человеком многого стоит.

Алиса крепко-крепко сжала руку Олега Волкова.

– Мне все равно, пусть снова будет цунами, – сказала она, и на душе внезапно стало легко. Они вместе, а значит, не все потеряно.

– Я думаю, это будет не цунами, – задумчиво проговорил Олег. – Наверное, пришла пора выйти из моря зверю. Помнишь же, если нам в первом акте показывают ружье, в пятом оно выстрелит. Морфей склонен к театральности и не упустит такую пугалку. Так что выйдет зверь.

– Выйдет? – Голос Ани неуловимо изменился, стал глубже и вместе с тем глуше. – А я уже здесь.

* * *

Она изменилась. В глазах клубился мрак, а волосы стали струйками черного дыма. Вот таким и должно быть настоящее создание хаоса, а не ковыляющее на четырех ногах многоголовое странное чудовище.

Всего один взгляд – и Олег безоговорочно поверил, что перед ним древний зверь, пожирающий само время и привычный порядок вещей. Тот, который стоит в конце, по ту сторону живого.

И все же папа любил повторять, что настоящий ученый не теряет лицо ни при каких обстоятельствах.

– Последняя попытка заполучить книгу – явный незачет, – сказал Волков, отводя взгляд от стоящего перед ним существа – назвать их спутницу человеком уже было нельзя.

– Ты глупый. Храбрый, но глупый, – послышался в ответ голос, в котором тоже не осталось ничего человеческого. – Посмотри на ваш мир. Он исчезает.

Мир вокруг и вправду трещал по швам, от него откалывались кусочки, словно из большого пазла выпадали фрагменты. Горы, море, небо – все это осыпалось, шло трещинами, скукоживалось – исчезало в небытие, в непроглядном первозданном мраке.

«Отец отца Морфея – Эреб, вечный мрак», – вспомнилось Волкову.

– Олег! – Алиса так и не выпустила его руку. – Не сдавайся! У мира снов есть закон: тебе ничего не могут сделать, пока ты сам не сдашься! Здесь все зависит только от тебя. Только от нас!

С треском сложилась гора, расположенная неподалеку. Мир был похож на перезрелый гранат, лопнувший при падении на землю и истекающий сейчас багровым соком.

– «Вас» нет и не будет, – сказало существо, вокруг которого вздымались сгустки мрака. – Она не умеет любить. Она ненадежна. Помни это, Олег, и помни про то, что было с Кришем. Думаешь, тебя ждет другая участь?

А вот это зря. Говорить о нестабильности при крахе мира уже нелепость, да Волков и не ждал никакой стабильности. Он не думал сейчас о завтрашнем дне, которого, как известно, может вообще не быть. Самое главное сейчас то, что Алиса Панова рядом. Ее присутствия достаточно для того, чтобы его мир обрел смысл.

– Намекаю, вы можете поторговаться, – теперь перед ними стоял юноша со светлыми, отливающими золотом кудрями, но такими же пустыми, наполненными мраком глазами, разом делающими его облик не привлекательным, а отвратительным. – У вас есть небезынтересная для меня вещица. К тому же вы оба такие… занятные, что я бы с удовольствием дал одному из вас шанс. Что ты скажешь, Алиса? Как я уже говорил, мы бы отлично с тобой поладили. Хочешь, я покажу тебе настоящий мир снов? Такой, каким ты не увидишь его без моей помощи. Я дам тебе столько власти, сколько тебе, прости за парадокс, и не снилось!