— Вспомнила? Ты виновна в том, что она стала такой! Была бы она чуточку умнее тебя, не оказалась бы здесь! Он не отправил бы её сюда! Не оставил бы на съедение совести и боли! Она была бы рядом с нами! Да, он не любил её. Но в этом обвинить его нельзя. Но будь на её плечах голова, она жила бы, как и положено наложнице шейха! Если бы Светлана сделала то, что сделала ты, её можно было бы понять. Но ты, Ханаан… Ты! Ты помнишь его родителей? Ты знаешь как заканчивали наложницы, которые подло поступали с его отцом! И ты осмелилась сотворить это со своей дочерью! Не лей свои пустые слёзы. В них нет скорби. Ты сама определила судьбу своей дочери! Ради власти и богатств! А свою внучку ты не получишь. Она дочь Амира. Дочь милосердного шейха, который каждый месяц отдаёт половину своего состояния бездомным людям! Тебе же место в доме скорби. Здесь. Прощай Ханаан! — Данаб вырвала из её рук малышку и ушла, оставляя женщину одну.

— В этой девочке есть и наша кровь! Моя сестра была права! И она найдётся рано или поздно! Тогда ты и твоя неверная шармута заплачете кровавыми слезами! А Амир вместе с вами! — губы Ханаан искривились в гадкой усмешке.

Данаб повернулась, ласково поглаживая спящего ребёнка по голове.

— Твоя сестра, что предсказала Амиру смерть четырёх женщин мертва. Я приказала найти её и убить, чтобы подлой гадюке не пришло в голову навредить моим детям! И пусть этот грех останется за мной! А ваша дурная кровь испарится с каждым моим шагом.

Никто не видел как прощался с Изар Амир. Он встал на колени перед гробом и преклонил свою голову.

— Прощай, маленькая Изар. Не думай, что ты была одинока. Я был с тобой. Я ценил тебя. Прости за то, что не смог полюбить. Клянусь, что наша дочь не познает боли, которую испытала ты.

В тот же день в резиденцию шейха пришла новость, что Ханаан отравилась тем же ядом, от которого умерла Изар.

Дарина не отходила от колыбели маленькой Малики, которую даже Светлана приняла как свою.

По приказу госпожи и по совместительству жены Амира, стена между комнатой шейха и спальней бывшей рабыни была разрушена и теперь это была большая комната, где умещалась кровать новобрачных и детская Малики.

Амир возвращался домой пораньше и тихо наблюдал как Дарина вместе с кормилицей укладывают спать Малику.

Спустя пару месяцев Дарина отказалась от услуг кормилицы и стала кормить Малику своей грудью, что стало шоком для Амира.

— Что ты так смотришь? — девушка прищурила один глаз, испепеляя его своим пристальным взглядом. — У меня молоко сочится из груди, а это я ещё даже не родила. Данаб с мамой закормили меня своими домашними йогуртами! — улыбнулась, повернувшись к малышке. — А эта маленькая бестия кормилицу уже досуха выжала.

Через пару месяцев, когда Дарина была уже на сносях, её постигло несчастье. Дарина упала с лестницы в саду и случился выкидыш.

В тот вечер шейх разнёс сад в щепки. Он крушил всё вокруг пока его жена сидела у окна и наблюдала за казнью ни в чём неповинных цветов и деревьев, а Данаб со Светланой плакали у ног своей дочери.

— Это мой грех, — твердила Данаб.

— Нет, мой, — причитала Светлана.

Девушка лишь молча гладила их по головам, переживая свою страшную боль.

Это её грех был. Она до сих пор помнила Изар, которую лишила жизни. Конечно же, не специально. Конечно же, она не хотела такого. Да только любящее сердце невозможно унять. Можно только убить его…

Это Дарина знала точно. Ведь если бы пришлось лишиться Амира, она сама не смогла бы жить. Умерла бы тотчас. Покончила бы с собой, как это сделала Изар.

Долго Дарина с Амиром были в трауре. Правда, шейх не привык сдаваться и через два года молодая супруга торжественно преподнесла ему тест на беременность с двумя полосками, красиво перевязав его бантиком.

Амир смотрел в изумрудные глазки младенца и в них видел себя. Не просто отражение, а всю свою жизнь. Весь его мир.

Боль и страх, которые испытывает каждый человек, теряя своих близких. Ярость и гнев, что пожирают душу, оставляя вместо неё лишь чёрную дыру, пустоту. Счастье и любовь, которые испытывает человек, обретая всё то, о чём мечтал. Покой и радость, которые можно обрести лишь прижав к своей груди родного человека.

— А ты говорил, что в вашем роду рождаются только мальчики, — хохотнула Дарина, поглаживая малютку по головке. — Уже вторая девочка, великий эмир. Теряешь хватку?

Не в силах удержаться, мужчина припал губами к её щеке, поглаживая рукой вторую.

— У нас ещё вся жизнь впереди, моя любимая зеленоглазка. И ты подаришь мне мальчика. Потом девочку. Затем, снова мальчика.

— Даже не мечтай, мужчина! В ближайшие три года я не планирую беременеть. А ты обещал нам отстроить сад, не забывай об этом, — изогнув бровь, она ладошкой отстранила от себя мужа и снова прижалась щекой к маленькой восточной принцессе. Своей принцессе.

Амиру теперь доставалось совсем немного внимания и, если честно, то это его немного тревожило. Он боялся потерять её любовь. Боялся, что чувства Дарины остынут. И даже немного ревновал её к собственным детям, хоть и не признавался в этом.

Однако, стоило наступить ночи и все его сомнения стирались пламенными поцелуями и сладкими стонами жены.

По желанию любимой и единственной супруги шейха был засажен и отстроен новый сад. К деревьям пристроены качели, как пожелала госпожа его жизни и сердца.

Всё, чего он так хотел и в чём нуждался.

— Мама тебе больно? — спросила Малика на арабском языке.

Девочка, так похожая на своего отца и так мало взявшая от своей родной матери.

— Нет, моя милая. Уже нет. Посмотри на свою сестричку, — протянула ей новорождённую и малышка зашлась в крике.

— Мама! Она же совсем маленькая! Как я буду её качать на качелях?! — последнее слово произнесла на чистом русском.

— Она подрастет, Малика. Не бойся доченька, — Дарина прижалась к девочке щекой. — Какая же ты у меня умная.

— Малика! — Амир нахмурился. — Я же сказал, мама должна поспать! А ты, женщина, — грозно зыркнул на жену. — Быстро спать! А то, накажу!

Дарина захихикала.

Накажет он, как же.

После родов никак в себя не придёт. То и дело носится от ребёнка к матери, проверяя как кто спит и как дышит.

— Мой эмир, я тебя сведу с ума если ты завтра же не выведешь нас на прогулку, — улыбнулась, наблюдая как всполошенная и напуганная Данаб пытается отловить непослушную Малику, чтобы уложить её спать.

За старушкой и Светлана подключилась к «ловле» и вскоре девочку всё же поймали.

— Это нечестно! Я хочу к маме! — закапризничала Малика, но грозный оклик отца быстро ее утихомирил.

— Малика! Если не будешь послушной, завтра не поедешь в меджлис! — слова Амира было достаточно и девочка отдалась в руки любимых бабушек.