Келлан с кислой миной ждет нас у дверей, прислонившись к колонне. Однако он шагает вперед и протягивает мне руку. Я принимаю ее без колебаний, поражаясь тому, как далеко я зашла, доверившись Благому принцу. Сомневаюсь, что этим можно гордиться.

– Ты выглядишь таким жизнерадостным, – говорю я ему и убираю свою руку, как того требуют правила приличия. Он молча помогает спуститься и Исле.

– Келлану редко доставляет удовольствие участие в придворных мероприятиях, – осторожно сообщает Гейдж, подошвы его сапог хрустят на мощенной гравием дорожке, когда он спрыгивает с кареты. К нам приближается зеленокожий фейри в старомодной ливрее кучера, словно из фильма про Золушку. Настоящий спектакль разыгрывается перед нами, недостает только зрителей. Он принимает поводья у Гейджа, обходясь без слов, и ведет лошадей прочь. Гейдж дожидается его ухода, прежде чем продолжить: – Особенно при Благом Дворе.

– Ну, они ужасно скучные, – фыркает Келлан, и в его голосе отчетливо звучат нотки жалобы. – Ты должна понимать, что я не смогу там оказывать тебе знаки внимания, любовь моя, – говорит он, обращаясь ко мне. – Но ты выглядишь прекрасно.

Я перебираю пальцами ткань своего платья, гадая, что делает Келлана таким несчастным при собственном Дворе.

Он расправляет плечи, и на его лице застывает приветливое выражение.

– Мой священный долг, как члена королевской приветственной делегации, обязывает спросить: не желает ли кто-нибудь из вас выступить с признанием?

Я хмурюсь, не понимая, что он имеет в виду.

Гейдж только качает головой.

– Согласно традициям, только Исла.

Келлан, прищурившись, окидывает оценивающим взглядом миниатюрную фигуру Ислы.

– Под этим скрывается оружие? – спрашивает он, жестом указывая на юбку, которую она разглаживает своими ладонями.

Она бросает на него взгляд, полный негодования.

– Я всегда вооружена, принц. Особенно в этом месте.

Он кивает.

– Принимается. Добро пожаловать домой, Исла.

Ее плечи напрягаются.

– Это не мой дом уже очень, очень долгое время.

У меня складывается впечатление, что она намекает на куда более долгий срок, чем тот, на протяжении которого она являлась частью Неблагого Двора. Ее милое и открытое лицо спряталось за маской суровой отрешенности. Когда Келлан ведет нас вверх по лестнице, я хватаю ее за руку, стремясь поддержать ее всеми возможными способами. Она дарит мне извиняющуюся улыбку и отстраняется.

– Здесь так не принято, миледи. Сегодня я лишь ваш стражник.

Небольшое жжение пронизывает мою грудь.

– Меня не волнуют здешние правила, – сообщаю я, и эти слова звучат дерзко даже для моих ушей.

– Будто мы этого не знаем, – вздыхает Келлан, даже не удосужившись обернуться на нас.

По другую сторону от меня Гейдж протягивает руку.

– Не беспокойся. Стресс сказывается на них.

Я игнорирую спазм в животе, охвативший меня, когда опускаю руку на изгиб его локтя. Мы оба – в черных парадных уборах, и я представляю наше появление в Холме весьма эффектным. Но никто нас не встречает. Келлан провожает нас через открытый атриум, где в воздухе витает аромат цветов. Слева от нас – двор под открытым небом, просторный и манящий, а по его стенам все так же вьются лианы. В центре площадки накрыт стол, пламя свеч слегка покачивается под дуновением теплого ветерка.

Мы замираем в ожидании около стола, и между нами повисает неловкое молчание. Ни Гейдж, ни я не созданы для светских бесед, а остальные слишком напряжены, чтобы вести разговоры. Но долго нам ждать не приходится. Солиэль, как и говорил Келлан, любит из своего выхода устраивать целое представление, а не чтобы показаться грубой.

Когда она входит во двор, у меня перехватывает дыхание. Она полностью отражает то, какой должна быть королева фейри, одетая в сверкающее, роскошное платье с переливами солнечного света. Ее золотистые волосы рассыпаются по спине, кончиками едва ли не достигая земли. Она выглядит скромной, милой и такой красивой, что это причиняет боль. Я почти ненавижу ее, но она слишком восхитительна для такого примитивного чувства, как ненависть.

– Я благодарна, что вы смогли почтить меня своим присутствием сегодня вечером, – говорит она с улыбкой, похожей на рассвет. – Пожалуйста, извините меня, что не я встретила вас. Мне необходимо было позаботиться о прибытии других гостей. Но я надеюсь, мой брат развлек вас за меня. – Она улыбается Келлану, и в ее улыбке присутствует совсем иной смысл, который я никак не могу уловить.

Маленькая, стройная нимфа с лиловой кожей вбегает и останавливается рядом со своей королевой. Она молода, еще совсем юная, и ее лихорадочный взгляд то и дело мечется по сторонам, устремляясь все время к Исле. Маска на лице Ислы почти незаметно спадает, и мое сердце наполняется печалью. Солиэль блаженно улыбается девушке, склонив голову в ее сторону. Девушка передает послание. Когда Солиэль кивает, нимфа снова бросается к выходу, не удостоив остальных и взглядом.

– Принцесса Фэй, – начинает Солиэль, отвлекая мое внимание от Ислы. Я слегка вздрагиваю. Мне не по душе этот титул. Он заставляет меня чувствовать себя самозванкой. – Позвольте представить вам Надю и Лулу, представительниц одиночных домов фейри.

Дверь снова открывается, и к нам присоединяются две высокие женщины-фейри, абсолютно непохожие друг на друга. Одна из них – стройная с бледноватой кожей и волосами цвета нежной синевы, мягко ниспадающими до колен. В простом, длинном платье, струящемся прямо по земле. Взгляд ее неоднозначен, когда она рассматривает нас. Другая же фейри одета в короткое и закрытое платье, притягивающее взгляд к ее пышным формам. Темные волосы блистают в мерцающем отблеске свечей, а медово-карие глаза пронзительны и внимательны. На лице в форме сердца читается откровенная враждебность. Особенно когда она смотрит на меня.

Но мне знаком этот взгляд, эта враждебность. Отголосок моей прежней жизни. Я, не раздумывая, бросаюсь через весь двор. Слышу, как позади меня развеваются юбки Ислы. Замираю перед двумя новоприбывшими, и бледная, синеволосая немного отступает в сторону от удивления. Другая даже не моргает.

– Лула, – выдыхаю я, и по моим губам расползается усмешка.

– Здравствуй, соколенок, – говорит она, в ее голосе сквозит ехидство. Моя улыбка становится шире. Еще несколько лет назад подобный тон испугал бы меня. Так оно и было, пока я не узнала ее получше. Но Лула, которую знаю я, – угрюмая владелица кофейни в Стиллуотере, места, где я любила проводить свободное время, не считая тайных посиделок в лесу у костра. Мне хочется смеяться. Ну конечно, она из Народца. И почему бы ей не быть такой. Но я так счастлива видеть кого-то из своей прошлой жизни, что меня это даже не волнует.

Солиэль держится скованно, когда мы садимся за стол. Она не выглядит довольной моим знакомством с Лулой. Вероятно. Келлан не пытается спрятать свой дерзкий оскал, хотя сестра не обращает на него внимания. Лицо Гейджа остается настороженным, но далеко не таким бесстрашным. Мне знакома эта маска, – он носил ее в мою первую ночь в Подземелье, – полная бессердечной жестокости, на что, как я начинаю думать, он вовсе не способен.