- Мама! - вскрикнула Лори.

Впервые с тех пор, как она увидела ее во дворе с канистрой бензина, мать, кажется, услышала ее, узнала ее, признала. Она кричала от боли, пыталась оттолкнуть от себя дикого козла, в глазах была тоска и безнадежность, агонизирующее сожаление... Но взгляд все еще метался между Лори и дверью. Лори поняла намек и бросилась бежать.

Но куда бежать - она понятия не имела. Пожар в амбаре, вопреки ее ожиданиям, не разгорелся, а, наоборот, стал быстро затухать. Дурной знак. Ничего не соображая, Лори бежала прочь и от амбара, и от дома. Одна мысль была - надо найти мистера Биллингтона, другая, гораздо более трезвая и убедительная, говорила за то, что он каким-то образом причастен ко всему этому, поэтому она не стала звать его, не стала никого звать, просто бежала.

В лес было нельзя - это Лори хорошо усвоила, но и оставаться поблизости от дома было страшно. Она бежала между деревьями, которые росли по обочине, в направлении шоссе. Откуда-то сзади донесся крик мистера Биллингтона, который звал ее по имени, но она даже не замедлила бег.

Эту ночь она провела в придорожном кювете, следующую - в Пайн Крик, куда добралась днем и ринулась в полицию, где судорожно поведала обо всем случившемся.

Разумеется, ей не поверили. Или по крайней мере поверили не во всем, однако тела родителей обнаружили - обгоревший труп отца, распоротое тело матери, и Лори провела несколько недель в приюте, до тех пор, пока однажды каким-то образом не появились родители Джоша и забрали к себе насовсем.

Лори искоса посмотрела на Джоша и в очередной раз возблагодарила судьбу, что его родители приняли ее в свою семью. То, что случилось с ее родителями, было страшно, ужасно, но, сколь бы эмоционально удручающе это ни звучало, она не могла отделаться от чувства, что без них ей стало лучше, лучше без этого дома, лучше с Джошем и его родителями.

С их родителями.

Да. Их родители. Не важно, кто зачал ее; они ее вырастили. Благодаря их любви, их жизненным ценностям, их влиянию она стала такой, какая есть.

- Ты в порядке? - поинтересовался Джош. Боясь выдать себя голосом, она только кивнула. Джош остановил машину перед гаражом. Лори молча вышла, посмотрела направо, в сторону амбара, потом налево - на дом. Ничто не изменилось за все эти годы. Казалось, что все место просто погрузилось в анабиоз, дожидаясь ее возвращения.

Она подумала про Дон. Ее передернуло.

- Ну, с чего начнем? - спросил Джош, щурясь от яркого послеполуденного солнца. Потом поглядел на дом. - Черт побери. Местечко такое же противное, как я помню.

- Не то слово, - усмехнулась Лори. Она двинулась вперед и оказалась в той самой точке, с которой была сделана фотография.

- Здесь средоточие силы, - сказал Джош.

Она промолчала, будучи не в настроении поддерживать метафизическую болтовню, и хотя не совсем понимала, что хочет здесь найти или каким образом надеется дополнить свои воспоминания, но твердо знала, что намерена завершить все это сегодня же днем.

Когда наступит ночь, она хочет оказаться как можно дальше от этого дома.

Глубоко вдохнув. Лори пошла дальше. Под ногами похрустывал гравий. Она дошла до ступенек крыльца; дальше она действовала словно на автопилоте. Рука легла на перила, пальцы плавно скользили вдоль гладкого дерева. Ноги миновали четыре ступеньки. Именно так она поднималась на крыльцо, будучи девочкой. Движения были интуитивными, но она тем не менее четко их фиксировала. То, что сознание напрочь забыло про это место, а тело, оказывается, на подсознательном уровне все помнило, вызывало легкое замешательство.

Джош шел за ней следом. Несколько секунд они постояли на крыльце рядом, разглядывая двор, дорожку, окружающие деревья. Все, казалось, сохранилось в прекрасном состоянии, все было ухоженным, словно кто-то все эти годы неустанно заботился об этом месте.

Мистер Биллингтон.

Нет, этого не может быть.

Тем не менее одна мысль об этом вызвала дрожь. Мужественная современная деловая женщина, каковой она и являлась в настоящий момент, была благодарна судьбе, что рядом находится Джош. Для защиты. Так, на всякий случай.

Она обернулась и посмотрела на входную дверь. Темное коричневое дерево; над ней - небольшое окно с мелкими стеклышками и сетке свинцового переплета. Что, если она заперта? Ни у нее, ни у Джоша нет ключей.

Она не может быть заперта.

Это она знала наверняка.

Лори мгновение колебалась. Да, ей хочется попасть внутрь, но что она надеется там увидеть, что обнаружить? Неужели она действительно думает, что способна найти все ответы на мучающие ее вопросы в этих пустых комнатах? Правда же, совершенно бессмысленно стремиться внутрь. Им удастся гораздо больше разузнать, поговорив с соседями или найдя каких-нибудь членов местного исторического общества.

Сигнал тревоги непрестанно гудел в голове; интуиция подсказывала держаться подальше, но именно поэтому она должна идти дальше. В этом доме что-то есть. Она не представляла, что это может быть и как она об этом догадалась, но была абсолютно уверена в том, что сможет узнать то, что ей действительно требуется, только войдя в свой старый дом.

Она прикоснулась к дверной ручке. Дверь не была заперта. Она обернулась через плечо.

- Давай войдем, - произнесла она и шагнула через порог.

И дверь моментально захлопнулась за ней.

- Джош!

Судя по тому, что по краю двери показалась тонкая полоска крови, а на уровне головы - клок волос, дверь прищемила его, когда он пытался войти за ней. Сердце бешено колотилось. Она слышала, как за дверью неистово заорал брат.

- Джош! - крикнула она и попыталась рвануть дверь, но теперь она оказалась заперта. Грохот пульсирующей в голове крови и отдающихся в ушах бешеных ударов сердца был вполне сопоставим с грохотом ее кулаков и ног в дверь.

- Джош! Что с тобой?

- Со мной порядок!

Голос брата донесся как бы издалека, словно их уже разделяло нечто несоизмеримо большее, чем простая деревянная дверь. Странное и пугающее ощущение. Она продолжала переговариваться с ним, договаривалась о совместных усилиях по взламыванию двери, но голос его становился все тише и тише, пока не пропал окончательно.

Она еще раз рванула дверную ручку, потом испуганно оглянулась. В прихожей не было ни одного окна, не считая небольшого оконца над самой дверью; не было никакой возможности выглянуть наружу и попробовать увидеть брата, поэтому она побежала в первую гостиную, где, как она знала, было окно, но, отдернув тяжелую портьеру, не увидела ничего - ни дороги, ни двора, ни деревьев, ни крыльца, ни Джоша - только густой белый туман, облепивший стекло и заслонивший собой весь окружающий мир.

Она снова ощутила себя ребенком, маленькой девочкой, испуганной, боящейся одиночества, и очень пожалела - невзирая на все сны и все странные мысли, - что они решились приехать сюда.