— В начале одна тысяча девятьсот двадцать третьего года Владимир Сергеевич Языков попал все-таки на прием к главе ГПУ[73]Генриху Ягоде и заинтересовал его идеей поднятия «Принца». Была создана инициативная группа под руководством Языкова в составе Карповича и автора проекта подъема судна инженер-механика Даниленко, которых зачислили в штат ГПУ, — рассказывал политрук Маценко, расхаживая в большой комнате перед сидящими курсантами, которые внимательно слушали лектора, прекрасно понимая, что лекция читается не просто так, тем более что за окнами продолжался вялый обстрел со стороны немцев.

Ведь шел первый год войны, и к обстрелу бойцы еще не привыкли, невольно вздрагивая при каждом близком разрыве.

Доски пола жалобно потрескивали под шагами грузного политрука, навевая мысли о таком далеком доме.

— Расскажите, пожалуйста, об этом «Черном принце», из-за которого был создан ЭПРОН, — попросил молодой черноусый старшина первой статьи, с вызовом смотря на Федорова.

— Отвлекаете, товарищи краснофлотцы, но история действительно интересная, и я попытаюсь немного утолить ваше любопытство! — усмехнулся политрук и, усевшись за стол, начал рассказывать:

— Эта таинственная история произошла во времена Крымской войны.

Английское правительство для перевозки амуниции и войск в наш Крым зафрахтовало более двухсот судов, в том числе и парусно-винтовой фрегат «Принц», который был одним из самых больших судов эскадры. Восьмого ноября одна тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года «Принц» вместе с другими кораблями английской эскадры прибыл на внешний рейд Балаклавы. Через пять дней поднялся сильный ураган, который разметал всю английскую эскадру и разбил о скалы тридцать четыре английских корабля, среди которых был и знаменитый «Принц». У английского судна было два названия. Его называли также «Принц-Регат». Мне много рассказывали про этот корабль участники погружений в Балаклавской бухте, но все сходятся в том, что «Принц» вез огромное количество серебра и двести тысяч фунтов стерлингов золотом, чтобы уплатить жалованье английским солдатам в Крыму.

Деньги были упакованы в бочки и запаяны, что означало их неприкосновенность. Кроме того, «Принц» вез большое количество шерстяных вещей, необходимых для ведения войны в зимних условиях: шерстяные носки — тридцать шесть тысяч пар, постовые тулупы — две с половиной тысячи штук, простыни — около двадцати тысячи штук, меховые пальто — сорок тысяч штук, непромокаемые шапки — сорок тысяч штук. Почему «Принца» стали называть «Черным», мне и самому до сих пор непонятно, но скорее всего это имя дали кораблю или неутомимые кладоискатели, которые после заключения мира между Россией и Англией бросились на поиски сокровищ, или английские солдаты, так и не получившие положенного жалованья.

Этот ураган, который разбил о скалы часть английской эскадры, невольно приблизил окончание Крымской войны, что говорит о том, что природа всегда воюет на нашей стороне!

И пусть враг боится не только наших штыков, но и нашей суровой погоды! — выспренно заявил политрук, сделав тридцатисекундную паузу.

«Не мог не дать политической окраски Крымской войны!» — про себя усмехнувшись, отметил Федоров, внимательно слушая лектора, который, отпив глоток чая из стоявшего на столе стакана, продолжал рассказывать. Видно было, что самому Маценко нравилась лекция:

— В одна тысяча восемьсот семьдесят пятом году во Франции специально для поисков «Черного принца» было создано крупное акционерное общество с весьма крупным капиталом. Французские водолазы буквально метр за метром обследовали дно Балаклавской бухты и нашли более десятка судов английской вспомогательной эскадры, но «Черного принца» среди них не было. Именно с этого момента вокруг «Черного принца» начали возникать легенды, а стоимость груза корабля начала постоянно возрастать и достигла шестидесяти миллионов франков.

В тысяча восемьсот девяносто шестом году поисками сокровищ занялся русский изобретатель Пластунов, но тоже ничего не нашел, хотя искал очень активно и потратил на поиски и водолазные работы кучу своих денег и средств компаньонов.

В тысяча девятьсот первом году к Балаклаве отправилась итальянская экспедиция под руководством испытателя глубоководного скафандра Джузеппе Рестуччи. Через две недели интенсивных работ на дне около Балаклавской бухты был найден корпус большого судна, около которого нашли ящик со свинцовыми пулями, якорь, винтовку, подзорную трубу, куски железа. Был вскоре обнаружен еще один металлический корабль, но никаких следов золота или серебра найдено не было.

Кладоискатели корабль нашли, но было непонятно, «Черный принц» это или нет, так как названия корабля найдено не было. Металлической доски с названием корабля на борту не было. То ли предыдущие экспедиции ее сорвали, то ли она потерялась в результате удара о скалы! — темпераментно рассказывал политрук, яростно размахивая руками.

«Значит, Маценко сам к кораблю спускался или был обеспечивающим! Я же столько времени был рядом и не удосужился нырнуть! Да и Каналов тоже хорош! Не мог мне про «Черного принца» раньше рассказать!» — ругнул про себя военврача Федоров, уголками глаз отмечая, что глаза товарищей горят нешуточным интересом.

Политрук снова замолчал, выдержал эффектную паузу, снова отпил глоток чая и спокойно продолжил:

— Мы в начале тридцатых годов спускались к этому кораблю, но тоже ничего не нашли. Ни принадлежности этого корабля, ни его названия.

— Но должны были сохраниться остатки меховых изделий или хотя бы ящики, в которых они хранились! — темпераментно воскликнул Федоров, вскакивая на ноги.

— Вы, товарищ краснофлотец, так же нервничаете под водой? — спросил политрук, сунув незажженную папиросу в рот.

— Никак нет, товарищ старшина первой статьи! Под водой я спокоен как слон на кормежке! — не остался в долгу Федоров, чуть снисходительно смотря на политрука[74].

— Поверю на слово, главстаршина! — хмыкнул политрук и, перекинув папиросу из правого угла рта в левый, продолжил рассказ:

— В двадцать втором году ныряльщик-любитель из Балаклавы достал со дна моря у входа в Балаклавскую бухту несколько золотых монет, золотая лихорадка вновь захлестнула мир. Появился даже один изобретатель из Феодосии, который с пеной у рта утверждал, что «Черный принц» лежит в середине Балаклавской бухты и надо построить плотину и перекрыть вход, откачать воду, после чего золото можно будет черпать лопатой.

Глаза слушателей горели, и они с огромным вниманием слушали политрука.

— И в одна тысяча девятьсот двадцать втором году был организован ЭПРОН, который сразу же вплотную занялся поисками «Черного принца».