— А мысли нельзя подделать? — вновь спросила я, не слишком удовлетворенная объяснениями пасынка. — Ну, то есть, как сказать — подделать. Я знаю, как блокировать себя от телепатии, выстроив непроницаемый ментальный щит. Конечно, любую защиту возможно сломать, но тогда незаметно узнать планы уже не получится. Но неужели щит нельзя построить так, чтобы внешний слой нес чужие воспоминания? Грубо говоря, соорудить обманку, иллюзию. Вряд ли кто-нибудь начнет копать глубже, сразу же найдя искомое.

В комнате стало тихо после моих слов. Шерьян что-то одобрительно хрюкнул и одним глотком осушил бокал, после чего налил себе вновь. Рикки задумчиво тер подбородок; похоже, подобное не приходило ему в голову.

— Я никогда не слышал о таком способе, — наконец признался он. — Но раньше я никогда не слышал и о том, что можно блокировать магию на определенном пространстве. Так что все может быть. Признаюсь честно, я не сканировал мысли лесника досконально. Демоны!

Выругавшись, он снова замолчал, глядя на залитое дождем стекло. Черное небо за окном то и дело полосовали молнии, но гром в комнату почти не проникал. Лишь изредка слышалось его недовольное ворчание, изрядно приглушенное защитными заклинаниями замка.

— Сейчас нет смысла его искать, — медленно проговорил Рикки по прошествии нескольких томительных минут. — Если он действительно виноват и собирался бежать после сорвавшегося покушения, то уже далеко отсюда. А если думает, что вне подозрений, то останется и будет строить новые козни. Но вот в лес, пожалуй, я прогуляюсь.

— Зачем? — удивленно спросила я. В этот момент за окном громыхнуло еще раз, уже основательнее, да так, что магический шар, плавающий под потолком, испуганно мигнул и зарябил оранжевыми всполохами. Я зябко передернула плечами и вопросительно уставилась на юношу, молчаливо требуя ответа.

— Не нравится мне эта гроза. — Рикки сделал несколько шагов вперед и прислонился лбом к холодному стеклу. Синеватые отблески молний, которые теперь били почти без перерыва, легли на его лицо. — Слишком она кстати. Еще пару часов назад ничто не предвещало ненастья. А потом как по заказу дождь хлынул.

— Разве можно управлять погодой? — Я легкомысленно фыркнула, приняв слова юноши за розыгрыш. — Глупость какая-то! Какой же силой должен обладать маг, чтобы нагнать тучи?

— Не такой уж и большой, — неожиданно произнес Шерьян, задумчиво разглядывая меня через рубиновое содержимое бокала. — Во все времена существовали так называемые стихийники, названные так из-за своего дара управлять силами природы. Причем это умение нельзя было развить или натренировать. Оно просто было или нет. И зачастую проявлялось у тех, кто не обладал сколько-нибудь значимым магическим потенциалом. У знахарок, сельских ведунов — в общем, у людей, живущих вдалеке от цивилизации. Но представь себе, что происходило, если кто-нибудь из них обижался, скажем, на соседа и пытался смыть его огород проливными дождями. Или насылал засуху на деревню, где жила отвергнувшая его девушка. Стихийники обычно являлись необразованными людьми, поэтому не способны были предвидеть последствия своих необдуманных поступков. В природе же все взаимосвязано. Если на этом конце королевства идет дождь, то на другом люди страдают от жары. И наоборот. Понятное дело, храмы решили, что без постоянного присмотра стихийники представляют огромную опасность. Попытались взять их под контроль, но потерпели неудачу. Сокрушительную причем.

Шерьян замолчал и сделал изрядный глоток вина, смачивая пересохшие губы. Я не торопила его, точно зная, что вскоре продолжение последует.

— Это случилось во время Столетней войны, — после небольшой паузы вновь заговорил храмовник, — тогда правителем эльфийского государства уже был Виррейн. Одна пограничная крепость, находившаяся на отшибе от основной цепи укреплений, особенно сильно досаждала людям. Она стояла на пути продвижения главных войск и никак не хотела сдаться. Если мне память не изменяет, ее штурмовали не меньше десяти, а то и более раз. Лучшие маги Тририона пытались разрушить ее до основания, но все зря. И тогда на помощь позвали стихийников. Приказали им обрушить всю мощь проливных дождей на крепость, стереть ее с лица земли селями. Это удалось. Только на южных окраинах королевства в то же время разразилась жуткая засуха, а северные изнемогали от страшнейших штормов и наводнений. Гномам и оркам в тот год тоже не повезло. Именно тогда в западных степях был воздвигнут знаменитый могильный курган, видимый на много миль вокруг, а у гномов в юго-восточных горах поставлен памятный обелиск с именами тех, кто не сумел выбраться из подземных шахт во время землетрясений тех дней.

— Ты рассказываешь что-то совершенно невероятное. — Я недоверчиво хмыкнула, прерывая поучительную лекцию Шерьяна. — Я с детства слышала про черный год Мейчара. Не знала, правда, что он оказался настолько же невезучим и для остальных. Но все равно. Разве это не могло быть просто совпадением?

— Ты думаешь, храмы лишь однажды прибегли к помощи стихийников? — Шерьян как-то измученно улыбнулся. — Отнюдь. И каждый раз после этого происходили подобные совпадения. Просто их последствия были не столь значительны. В итоге было решено, что магия стихийников является слишком разрушительной и опасной из-за полнейшей невозможности предсказать результат вмешательства в силы природы.

— И что дальше? — поторопила его я, заметив, что Шерьян более не намерен продолжать. — Магию нельзя просто взять и запретить. Стихийники ведь остались. Что сделали с ними?

— В специальном распоряжении храмов их приравняли к черным колдунам со всем вытекающим из этого, — глухо ответил Шерьян. — В случае обнаружения стихийника кара следовала незамедлительно — смерть на костре. Но, как я уже говорил, люди, способные пользоваться данной разновидностью магии, чрезвычайно редко встречаются.

— Хорошее утешение для тех, кто погиб на костре. — Я зло фыркнула. — Приятного мало — осознавать, что являешься, по сути, вымирающим видом.

Шерьян как-то виновато пожал плечами, не рискуя вступить со мной в спор. И правильно сделал, кстати, что промолчал. Иначе высказала бы пару ласковых об его бывшей работе.

— Я пойду, — неожиданно сказал Рикки и повернулся к отцу. — Не знаю, кого именно Гворий послал на расследование, но не мешало бы самому взглянуть на то место.

— Думаешь, будет толк? — Шерьян с сомнением качнул головой. — Ливень как из ведра хлещет. Наверняка все следы уже смыл.

— И все же, — упрямо повторил юноша. — Отец, не мне тебе объяснять, что для некоторых наиболее сложных заклинаний требуется жертвенный круг. А к запаху крови я наиболее чувствителен. Поэтому стоит рискнуть. В худшем случае просто промокну до нитки и ни с чем вернусь обратно.

Шерьян чуть заметно кивнул, соглашаясь с доводами сына, и тот сразу же вышел прочь, напоследок кинув на меня весьма странный взгляд. Словно предупреждая о чем-то.

Хлопнув, за ним закрылась дверь, и я осталась наедине с Шерьяном. В комнате воцарилась напряженная тишина. Храмовник задумчиво гладил кромку бокала пальцем, уставившись перед собой отсутствующим взглядом, а я отчаянно сражалась со слипающимися глазами. Как-то вдруг навалилась усталость и дрема. До безумия захотелось залезть под теплое одеяло, свернуться в клубочек и слушать приглушенные окном и защитными заклинаниями замка звуки дождя и ветра. Отступники, как же спать хочется! И в этом нет ничего удивительного, учитывая, как бурно прошли мои предыдущие ночь и день. Но сперва надлежит решить вопрос о разделе кровати.