Когда Пенни надела на руки бубенчики и затанцевала по сцене, распевая, как она любит горячий кофе морозным утром, Мишель не выдержала.

– Неназываемое заключается в том, что можно заработать кофеиновую зависимость? – шепнула она на ухо Анне.

Та прижала палец к губам. Мишель рассмеялась.

– А теперь мы исполним кавер-версию одной песни «Нирваны», – объявила Пенни, глядя на зрителей из-под ресниц.

И они затянули песню, которую Анна некогда слышала на MTV и оценила за искренность и глубину чувств. К сожалению, в исполнении «Неназываемых» песня звучала тускло и невыразительно.

– Быть того не может, – хрипло зашептала Мишель. – Просто не верится, что они поют «Где ты спала вчера ночью». Потом они споют «Изнасилуй меня». Только корежа слова. Изнасивуй меня-я-я…

– Мишель! – зашипела Анна, и тут рядом с ними возник Дэн.

Анна придала лицу добродушно-оживленное выражение, в надежде, что оно сойдет за одобрительное.

– Кажется, все идет неплохо?

Группа заиграла что-то очень тихое и робкое. Анна обычно плохо разбирала текст. Но в исполнении Пенни каждое слово звучало очень отчетливо. Держа колу в руке и стараясь сохранять одобрительную мину, Анна узнала, как лирическая героиня познакомилась со своим парнем, когда работала официанткой. Анна чуть было не кивнула Дэниелу, но вовремя спохватилась: содержание оказалось зловещим. И в припеве всячески подчеркивалось, что парень напрасно ждет. В общем и целом песня сводилась к теме «Я тебя брошу».

Послышались жидкие аплодисменты. Ни Анна, и Мишель не рискнули встретиться взглядом с Дэниелом. Когда Мишель предложила выпить еще пива, он сказал, что ему надо помочь Пенни собраться, и улизнул.

Мишель дала себе волю, пока они с Анной шли к метро.

– Это было именно то, что я подумала, как считаешь? – спросила Анна.

Мишель покачала головой:

– Ну она и штучка.

– Почему Дэн терпит?

– У него самоуважение ниже плинтуса, когда дело касается женщин. В глубине души он, наверное, думает, что не заслуживает лучшего. Я просто в бешенстве…

– Думаешь, он знал, что Пенни это споет? – спросила Анна.

– Нет. Но она же ненормальная. Я никогда ему не говорила, но, по-моему, она зажимала чаевые.

– В смысле?

– Когда работала у меня. Мы складывали деньги, а потом делили на всех. Если она получала большие чаевые, то просто клала их в карман. Я ничего не могу доказать, но я умею отличать людей, которые не дают официантам на чай. В смену Пенни каждый раз оказывалось подозрительно много клиентов, которые ничего не оставляли.

– И ты не сказала Дэну?

– А зачем? Я все равно ее уволила, работала она отвратительно. И вдруг оказывается, что они встречаются! Нет уж, больше я такой ошибки не сделаю. Если в следующий раз какой-нибудь мой друг начнет встречаться хрен знает с кем, я так прямо и скажу. Учти на тот случай, если внезапно решишь дать шанс мистеру Школьному Задире.

– Вряд ли. Кто угодно, только не он!

– Нет ничего хуже, чем потерять хорошего друга из-за какой-нибудь мерзкой личности, – подытожила Мишель, когда они дошли до станции. – Как только Дэн объявил, что встречается с Пенни, я подумала: «Ну, кончено!»

Когда Анна приблизилась к небольшой группке модно одетых мужчин и женщин, стоявших в сумерках под мелким дождем на Саут-Бэнк, она почувствовала себя неуместной в этой компании. Она и впрямь была неуместна на вечеринке в «Парлэ», куда вообще попала по ошибке.

Она жалела, что согласилась. Сочетание шампанского и Феодоры сделало ее безрассудно великодушной. Мишель была права, не стоило забывать, что она ничего не задолжала Джеймсу Фрейзеру. Кроме фонаря под глазом. В качестве мести следовало взять и подвести его.

Зачем она пришла? Чтобы защитить достоинство Джеймса? В то время как он так жестоко ее унизил полжизни назад?

Наверное, из любопытства. Даже после пережитого унижения Анна не устояла перед возможностью надеть маску и все изучить. Это ведь была однократная авантюра, как на вечере выпускников. Зайти и выйти – по собственному усмотрению. Анна подумала: судьба посмеялась, столкнув их с Джеймсом, но что, если Бог вразумляет ее? Иди, посмотри и пойми, что, честное слово, Джеймс и ему подобные совсем не так уж круты.

Даже на расстоянии двадцати шагов от сотрудников «Парлэ» так и веяло высокой модой. Анне стоило немалых трудов выбирать наряд, достаточно стильный, чтобы не выглядеть скучно, но в то же время не слишком экстравагантный – она ведь не хотела ничего провозглашать. В конце концов Анна вновь надела черное платье. Она не собиралась чересчур забивать голову заботами о том, сочтут ли ее подходящей подружкой для Джеймса. Подружкой?! Мнимой, да, но все-таки. В глубине души юная Аурелиана наблюдала за ней с благоговейным трепетом. Или с яростью.

Сотрудники «Парлэ» щеголяли стрижками «под горшок» и «ежиком», необычным пирсингом, яркими куртками, высокими неуклюжими каблуками. У кого-то даже были усы, как у циркача Викторианской эпохи. У одной женщины прическа напоминала гибрид пучка и «улья», нечто вроде утиного клюва на макушке. Анна услышала, как она назвала свою юбку-пачку (довольно поношенную на вид) «стимпанковой эротикой».

Господи, во что она ввязалась?! Анна большую часть жизни надеялась, что ее внешность обсуждать не будут. Она даже не предполагала, что ей придется участвовать в таких спорах!

Присутствующим в среднем было лет по двадцать семь. Они уставились на Анну с отстраненным любопытством.

– Привет, – поздоровалась Анна голосом практиканта, который впервые вошел в школьный класс.

Она помахала рукой и с облегчением увидела Джеймса, который отделился от группы, заметив ее. Он был в двубортной куртке типа бушлата, и Анна вновь облегченно вздохнула: Джеймс не слишком разоделся, не считая, конечно, легкого шика в стиле ретро. От холода лицо у него побледнело, глаза разгорелись, волосы растрепались на ветру. Джеймс наклонился и поцеловал Анну в щеку.

У нее что-то предательски оборвалось в животе – тем более неприятно, что Джеймс поцеловал ее просто так, для виду. Они переглянулись, вполне сознавая, что обоим неловко.

– Это Анна. Анна, это… остальные. Потом познакомимся.

Послышались бессвязные приветственные возгласы, и все вернулись к прерванным разговорам – все, кроме миниатюрной светловолосой девушки с волосами до плеч и юным открытым лицом. Она внимательно смотрела на Анну, сосредоточенно, но не враждебно, круглыми, как у совы, бледно-голубыми глазами. Анна подумала: «Да, да, я узнаю этот взгляд. Ты, разумеется, безнадежно влюблена в Джеймса. В него всегда кто-нибудь влюблен».

Джеймс потер руки, подышал на них, чтобы согреть, и сказал:

– Мы по-прежнему не знаем, чего ждать. Ребята полагают, что наш босс Джез научился глотать огонь, разъезжая на одноколесном велосипеде. В кои-то веки я с удовольствием на него погляжу.