и балки, словно бумагу. Спустя мучительно долгие секунды, они вроде бы остановились, задержанные тюками и бочонками в носовой части корабля.

— Слава Богу, буг цел! — тут же отреагировал очнувшийся Брайд, а перепуганные Фрегглз и Бентри скривили физиономии, изобразив согласие.

И тем не менее где-то на корабле была огромная пробоина, потому что вода быстро прибывала, и монах, который, как и большинство его собратьев, не умел плавать, рисковал захлебнуться.

— Господь всемогущий, Боже всемилостивый, молю тебя, не дай мне умереть, пока я…

Брайд не дал ему договорить. Держась вертикально в воде, он показал ему на переборки, которые во все сгущающемся мраке чернели, как стенки гроба. А все потому, что орудийные люки были крепко затворены.

Единственным выходом из этого гроба был тот, над крышкой которого они незадолго до того работали. Но сейчас этот выход был уже глубоко под водой — лазейка, тускло мерцающая зеленым, которая с каждой минутой все более отдалялась под слоем прибывавшей воды.

— Надо нырять, да поскорее! — прокричал Брайд.

Невозможно! Амброзиус плавать-то не умел, а уж нырять и подавно!

И все-таки надо! И Бог его знает как, но они это сделали. Не только Амброзиус с Брайдом, который чуть не силой толкнул монаха под воду, но и Фрегглз с Бентри сумели выбраться. Наверху, на водной поверхности, Брайд подхватил Амброзиуса под грудь своими сильными плотницкими лапищами, чтобы тот не захлебнулся. Никогда еще августинец не чувствовал себя таким беспомощным.

…В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю.

И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились, и говорили: это призрак; и от страха вскричали.

Но Иисус тотчас заговорил с ними, и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь…

Слова Евангелия от Матфея, громко зазвучавшие над водами, придали Амброзиусу сил, и он устыдился своего недавнего маловерия, потому как к ним приплыл обломок грот-мачты, и все четверо могли держаться за него.

Амброзиус дал себе клятву никогда больше не искушать себя сомнениями в силе Господа Бога своего.

А с небес до него донесся голос, обращенный к нему:

— Гей! Это что за многолапый жучок барахтается там внизу?

Амброзиус в смятении поднял голову и высоко над собой обнаружил корму «Галанта», откуда свешивалась большая лохматая голова с подслеповатыми глазами.

— О’Могрейн уверяет меня, что это вы с товарищами, брат Амброзиус! — радостно кричал Магистр. — Должно быть, с вами плотник и двое его подручных? Deo gratias! Теперь нас уже девятеро выживших!

— Девятеро? — оторопело заорал Амброзиус в ответ.

— Вы не ослышались. Кроме всех вышеназванных еще обе… э-э… дамы, Феба и Филлис, а также кирургик, который путешествует по морю на деревянном ящике. Вам-то его не видно — заслоняет зад нашего славного «Галанта», — а он сейчас как раз доплыл до шлюпки!

Когда Витус на пути к шлюпке внезапно услышал голос маленького ученого, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди от радости.

— Эй, Магистр, это ты? Где ты торчишь?

— Я здесь, наверху, Витус, на кормовой галерее! У меня просто камень с души свалился, ты, сорняк! А то я уж начал горевать! О’Могрейн тоже со мной. А чего это у тебя на голове? Смахивает на тюрбан, но, похоже, повязка.

— Повязка? Какая повязка? — Витус ощупал свою голову. — И правда! Кто это мне ее наложил?

— Я, кирургик, это была я! — раздался смешливый голос невидимой Фебы. — У вас на затылке шишка, такая здоровенная, что твоя дуля!

— Да, да, дуля, — грустно подтвердила Филлис.

Витус возликовал. Его лучший друг жив! И не только он! Одиночество безбрежного океана, которое уже железным обручем сдавило ему грудь, рассыпалось, и он с удвоенной силой погреб к останкам «Галанта». Но что это? Со стороны шлюпки донеслось постукивание. Еще один спасшийся под корпусом лодки?

— Эй, Магистр, под шлюпкой еще кто-то!

— Что? Здорово! А кто?

— Не знаю. Может, просто крыса. Оно пищит. За деревом не разобрать!

— Давай сначала к кораблю. Один ты так и так не справишься!

Путь Витусу преградил обломок грот-мачты, за который уцепились монах Амброзиус, плотник Брайд и еще два матроса, чьих имен он никак не мог вспомнить. Теперь они держали курс на «Галант» в дружной компании.

Добравшись до него, Витус немедля крикнул наверх:

— Мистер О’Могрейн, можно вытащить человека из-под шлюпки?

Штурман размышлял недолго и рассудил основательно:

— Кто сможет его оттуда вытащить, должен быть в состоянии перевернуть лодку, а кто сможет ее перевернуть, сможет и сесть в нее. И спастись!

— Спастись? Звучит заманчиво!

— По крайней мере, получит шанс на это!

Немного погодя дамы и мужчины «Галанта» держали совет, как перевернуть большую шлюпку, являя собой причудливую картинку. Как шишки на огромной сосновой ветке, гонимой течением, висели на обломке грот-мачты монах Амброзиус, плотник Брайд, Бентри и Фрегглз, подле них — Витус на шкапчике, а наверху, на самой высокой точке задравшейся кормы сидели Магистр, О’Могрейн и где-то в глубине, невидимые, обе юные особы. Они обмозговывали все долго и тщательно, поскольку речь шла об их жизни. Наконец пришли к решению. Оно сводилось к тому, что О’Могрейн должен принять на себя командование спасательной операцией.

Первым делом надо было пришвартовать обломок грот-мачты, чтобы волны не отогнали его дальше в море. В конце концов, это был спасительная опора для пятерых пловцов. Штурман решил эту проблему, приказав Брайду выловить плавающий в отдалении канат, затем привязать один его конец к обломку, а другой закрепить на нижнем шарнире пера руля «Галанта», далеко выступающем в море.

— Отлично, мистер Брайд! — прокричал О’Могрейн с высоты своего положения, когда дело было сделано. — А теперь отправляйтесь к шлюпке с ходовым концом вокруг пояса, а Амброзиус и другие должны вас держать! Так мы одним ударом убьем двух зайцев. С одной стороны, вас не отнесет, а с другой — установите связь со шлюпкой.

— Да, сэр! — крикнул Брайд в ответ по всей форме. — У вас есть подходящий линь?

— Мда, это проблема… Но мы решим ее с помощью наших дам! — Штурман обернулся назад и обратился к перекрытию галереи, за которой, он знал, сидели девушки. — Мисс Феба, не могли бы вы достать кое-что из стоячего такелажа?

— Из стоячего такелажа? — прозвучало в ответ. — Ну, парни, у вас, моряков, что ни выражение, то… — Феба хихикнула. Теперь, когда столько порядочных мужиков вышли живыми из передряги, она чувствовала себя намного увереннее.

— Ну, э… да… Я имею в виду тросы. Конец должен быть не меньше четверти кабельтова… — О’Могрейн вздохнул. — Простите… Я понимаю, вы не знаете… Уф! Просто найдите самую