— Ты смотри, сарай не подожги и дом заодно — посоветовала ей Лиза, продолжая время от времени осенять себя под шалью крестным знамением. — А то вдруг не удастся на нечистую силу пожар списать!

Нас несколько успокоило намерение Милы развести огонь по всем правилам — добыв его трением рябинового прутика. Решив, что для этого, ей потребуется как минимум сотня миллионов лет и несколько ступеней эволюции, мы отправились изучать усадьбу колдуна. Изба была старая, но крепкая, рядом пристроечка, надо полагать, сарай для скота, собачья конура около крыльца. Не любит, стало быть, мужик неожиданных посетителей, подумалось мне.

Через несколько минут до нас донесся собачий лай — я сначала подумала, что кобелек учуял наше присутствие, но, прислушавшись, с удивлением поняла, что он скорее приветствует кого-то хорошо знакомого или даже играет с ним. Однако никого не было видно. Почти сразу же лай смолк, а мы обратились в слух. В темном окне избы было видно мелькание тонкого лучика света — очевидно, кто-то искал что-то в комнате, не желая афишировать свое присутствие. Или то была нечистая сила, праздновавшая в отсутствие хозяина день Ивана Купалы? Мы вернулись к Миле.

Наша колдунья, отчаянно растиравшая рябиновой пилочкой деревяшку, уже начала нервничать — огонь не спешил зажигаться. Глянув на часы, она решительно заявила:

— В общем, будь, что будет! Без четверти двенадцать. Я не хочу упускать такой случай!

Она зажгла рябиновую палочку спичкой, а уже от нее воскурила свои травы, которые, к счастью, очень быстро истлели, не создав лишнего дыма и огня. Мы расселись рядом с Милой, оказавшись прямо напротив дверного проема, из которого был виден угол дома колдуна, калитка, лужайка и дорожка. Доморощенная предсказательница судеб вытащила на мешка какие-то зерна и лист бумаги, расчерченный странными каракулями надо полагать, магический круг. Посыпав его пеплом от трав и усевшись на корточки, она приступила к гаданию. Занятие увлекло всех нас, и, выясняя будущее, мы совсем забыли про странный огонек в окнах. Через некоторое время, уже получив заверения, что Лизке предстоит родить второго ребенка, Роме — стать великим сыщиком и генералом, как Валентин Викторович, Миле — победить в конкурсе «Мисс Петербург-2008», а мне — встретить старых друзей и узнать много нового, мы стали спрашивать у духов о всяких пустяках.

После того как я спросила, исправится ли характер у Веллы, а Лизка — женится ли Макс на Нелли (ответ был неопределенным), Рома вдруг предложил:

— А давайте все-таки спросим, кто убийца, и где он сейчас?! Нет, ну если вы боитесь… — Замялся он, встретив наши с Лизой злобные взгляды. Но потом я сказала:

— Была не была! Вдруг и вправду нам откроется истина? Раз уж духи сегодня такие разговорчивые.

Мила обвела нас всех торжественным взглядом, вновь воскурила пучок травы, он почему-то ужасно задымился и завонял — видимо, попался мокрый «ворожейный материал». Это ничуть не смутило гадалку, и, коснувшись своего магического круга растопыренными пальцами, она глухо произнесла по-шведски:

— Дух Вещего Олега, явись и расскажи нам, кто совершил злодеяние на твоей могиле!

— А чего по-шведски? — Тихонько прошептал Рома, уже научившийся отличать на слух наречие викингов.

— Так он же швед был! Тихо ты! — Прошипела Лизка, следя за Милиными движениями. Господи, неужели Вещий Олег надумает предстать перед нами?

Миле пришлось возобновить заклинания трижды, прежде чем духи соизволили вновь отозваться. И тут мне показалось, что я слышу чье-то тихое движение по двору, за стеной нашего сарая. Взволнованная до крайности, я оглянулась, готовясь увидеть призрак пожилого викинга в плаще и древних доспехах, да еще со злополучным конем в поводу… Но на дорожке, метрах в двадцати от нас, показалась фигура мужчины вполне современного вида. Худощавый, с темными волосами (насколько позволяла разглядеть белая северная ночь), он шел спокойно и уверенно, глядя прямо перед собой и немного вверх, как будто хорошо знал эти места. В полумраке мне показалось, что ноги его едва касаются мокрой от росы травы. Я толкнула Лизку в бок и, сделав знак молчать, указала на проходившего мимо. Лиза передала эстафету молчания Роме и Миле, и мы вчетвером, затаив дыхание, уставились на видение. Мужчина остановился, и сердце мое замерло: было что-то знакомое в его облике и манере держаться. Он, не спеша, наклонился поднять что-то с земли, а когда разгибался, я похолодела: на меня смотрели большие, немного грустные глаза Игоря! Одетый во все черное, с необычно бледным и худым лицом, он странным взглядом осмотрел местность и, легко ступая, ушел в сторону ульев. Высокая трава слегка колыхалась, но следов от его ног не было видно. В полном оцепенении я следило за этим призраком и пришла в себя, когда минуло некоторое время после того, как он скрылся за стогом. Тогда я нашла в себе силы посмотреть на своих спутников. Они узнали лицо призрака и безмолвно следили за его передвижениями по лужайке. Внезапно налетевший ветерок разметал все атрибуты гадания, служившие аппаратом для связи с Вещим Олегом. Мы все уставились на них, а потом друг на друга.

— Что это было? — Пробормотала Лизка, снова крестясь.

— Привидение! — Уверенно, но дрожащим голосом ответила Мила.

— Да… — Эхом отозвался Рома. — Я читал про такое. В Иванову ночь по земле не только нечистая сила ходит, но и те, кто умер не своей смертью. Вот Игорь нам и явился. Вы заметили, какой он бледный?!

— Как это можно умереть не своей смертью? — Возмутилась я. — А чьей он тогда смертью умер, Олега, может быть? А вообще, может, мы пойдем отсюда, пока еще кто-нибудь не явился, не приведи Господи?

Конструктивное предложение нашло отклик в сердцах собравшихся. Дрожа то ли от холода, то ли от страха, мы рванули к двери сарая, но, достигнув заветного просвета, встали как вкопанные — апогеем нашего кошмара стало появление какого-то странного существа, напоминавшего одновременно и собаку, и козла, только с длинным хвостом с кисточкой на конце. Немного прихрамывая и подскакивая, оно черной тенью мелькнуло сначала возле соседнего с нами рябинники, потом возле крыльца дома колдуна и повозилось около сарая со скотом… Не помня себя, мы спустились к реке, прыгнули в лодку и, выхватывая друг у друга весла, принялись судорожно грести!

Уже на нашем берегу я спросила:

— Как вы думаете, что это было? Черное, после Игоря?

— Надо полагать, черт, — равнодушно сказала Мила.

Наскоро вернув мужику ключи, мы побежали домой, ругая Милу, Иванов день и собственную глупость.

В летней кухне с Надей и Геной сидел Иван. Они что-то весело обсуждали, поедая малосольные огурцы. Увидев нас, Надя побежала за чистыми тарелками, и Ванька вышел нам навстречу. Рома по пути свернул в сторону общежития, и перед нашими домашними предстали только три бледные тени.

— Клава, ты что, в речку упала? Ты же зеленее этого огурца! Да и Лиза не лучше! Что это с нами сделалось? — Приветствовал меня муж.

Я опустилась на скамейку, положив на колени почему-то сжатую в кулак руку. Разжав пальцы, я увидела на ладони пушистый лиловый, но изрядно помятый цветок чертополоха.