…Перевожу дыхание. Сотни глаз направлены на меня подобно прожекторам или рентгенам. Они хотят меня не просто видеть, а просветить насквозь. Но от этого я вдохновляюсь еще больше.

– И ответ здесь, уважаемые коллеги, на мой взгляд, с учетом нынешнего уровня наших знаний может быть только один: наш мозг, точнее – каждый нейрон в нем, – это не цифровой компьютер, а компьютер квантовый. Несомненно, многие из вас или читали, или просто слышали о том, что планируется создание таких устройств, но не все знают, на чем основан принцип их действия. А основан он на том, что любой квантовый объект способен одновременно находиться в огромном числе самых разных состояний, что невозможно согласно житейской логике и здравому смыслу: например, не может кто-то из нас быть и не быть в данном зале одновременно. Однако квантовые объекты способны и не на такое, поэтому процессором в квантовом компьютере должны быть сами атомы. За счет того, что они одновременно находятся во множестве состояний, как раз и будет достигнут колоссальный выигрыш в скорости. Например, обозначенную мной ранее проблему нахождения нужных сомножителей тысячезначного числа будущие квантовые компьютеры станут решать вместо десяти в двадцать пятой степени лет за несколько часов! Как говорят в таких случаях, «почувствуйте разницу»! Сейчас достоверно известно и то, что аналогичный выигрыш в скорости квантовые компьютеры будут иметь также в области обработки сверхбольших баз данных – поиска в них нужной информации. А для квантовых или же подобных им систем – мы сейчас будем предполагать, что глубинные слои мозга и есть такая система – должно быть характерно свойство, которое, возможно, сильнее всего отличает квантовые объекты от объектов классических, с которыми мы имеем дело в повседневности. Это свойство называется нелокальностью и проявляется оно в так называемых «запутанных», или «зацеплённых» системах. Оно характеризуется тем, что объекты, провзаимодействовавшие друг с другом, будут после этого сохранять связь между собой, причем она, эта связь, будет действовать не просто со сверхсветовой скоростью, а мгновенно. Берется частица с каким-то интересующим нас показателем – допустим, что этот показатель равен нулю. Потом частица распадается на две части, одна половина улетает на один край Вселенной, вторая – на другой. Затем измеряем показатель у одной из половинок – предположим, он равен минус единице. Тогда у другой половины мгновенно тот же показатель становится равным плюс единице. Как вторая частица может знать о том, какой показатель в данный момент времени мы обнаружили у ее пары? Это неизвестно. Я опускаю здесь некоторые нюансы, но в целом все происходит именно так.

Вы, вероятно, сейчас задаете себе вопрос: к чему я вам все это рассказываю, ведь тематика нашей конференции посвящена не концепциям современного естествознания. К тому же наверняка многие из вас знают: гипотезы о том, что в определенных клеточных структурах происходят квантовые процессы, существуют уже не одно и не два десятилетия – вспомним хотя бы работы Пенроуза. А рассказываю я это вот для чего. При всех разговорах о квантовом характере мозга и мышления при этом не акцентируется внимание на некоторых аспектах, выводах из этих, как мне кажется, совершенно обоснованных и даже единственно возможных гипотез, которые уже имеют прямое отношение к нам и к тому, ради чего мы здесь сегодня собрались. Для нас сейчас важно лишь то, что у сложной квантовой системы могут быть такие информационные и энергетические свойства, которые будут сохраняться при любых взаимопревращениях и распадах частиц, входящих в данную систему. И для того, чтобы вас не томить, я перейду к разговору об этих неизменных свойствах. При этом я буду считать частицами нас с вами. Есть ли у нас такие свойства, которые сохраняются столетиями, если не тысячелетиями, и при этом практически нисколько не меняются? Есть, и мы все с вами знаем, как они называются – очень модным когда-то словом «менталитет»…

…Услышав последнюю фразу, народ оживляется: то ли устал слушать, то ли интуитивно почувствовал, что я сейчас собираюсь сказать нечто такое, о чём никто из присутствующих даже не подозревал.

– В качестве характерной особенности российского менталитета очень часто указывают такую черту, как покорность – знаменитое долготерпение русского и шире – российского – народа. Что бы власть имущие с нами не делали, – и я сейчас говорю не только о политическом ее эшелоне, но и самом что ни на есть рядовом – например, власти в том же институте, университете, – мы терпим до последнего. Это и было для меня загадкой, которую я поставил себе целью разгадать. И здесь мне очень помогло то, что долгое время я занимался изучением, если использовать терминологию Карла-Густава Юнга, коллективного бессознательного: архетипами и так далее – все мы понимаем, о чем идет речь.

Одним из важнейших методов анализа коллективного бессознательного Юнг, как известно, считал изучение мифов, сказок, обычаев того или иного народа. А что такое русский народ, кто такие русские? Я сейчас буду говорить именно о них, как бы абстрагируясь от того, что и сам русский на четверть. Обычный дилетантский ответ – это восточные славяне. Конечно же, это не так. Русские – это смесь двух этносов: восточно-славянского, который жил на необъятных равнинных просторах, в частности – на берегах Днепра, и финно-угорского, который жил в таежных лесах. Многие наши соседи – удмурты, марийцы – вот они: современные финно-угры. К ним гораздо позже присоединился монголо-татарский, или просто монгольский этнос. Если же мы посмотрим на русские народные сказки, которые все мы, независимо от национальности, читали в детстве, мы увидим, какие персонажи в них преобладают: волк, лиса, медведь и так далее. Но ведь это типичные лесные обитатели! Значит, на самом деле именно финно-угорское, а вовсе не славянское наследие сидит в нас прочнее всего. Монгольский этнос, правда, оказал огромное влияние на становление нашей нации, ее культуры – не зря же есть пословица «копни поглубже русского». Но монголы – это степные кочевники, а в русском фольклоре, как мы уже поняли, преобладают именно лесные персонажи, и, следовательно, колоссальное влияние на наши корни имеет финно-угорский этнос. Даже название столицы нашей родины – финское: «Моск» – в переводе означает «медведь», «Ва» – это вода. А у финно-угорцев существовал обычай – совершенно потрясающий обычай: я, когда о нем впервые прочитал, чуть со стула не свалился!…

…В зале послышался смешок.

– Я даже не представлял, что такое вообще возможно, но, оказалось, что все-таки возможно. Я адресую каждому из вас простой вопрос: если вам нанесли оскорбление – не рядовое, а серьезное, настоящее оскорбление, какова будет ваша реакция? Наверняка кто-то захочет совершить нечто аналогичное, кто-то захочет отомстить, но уж, во всяком случае, никто не будет делать так, как учит нас христианство: подставлять правую щеку после того, как ударили по левой. ТАК ВОТ, – повышаю я голос, – У ФИННО-УГОРЦЕВ СУЩЕСТВОВАЛ СЛЕДУЮЩИЙ ОБЫЧАЙ: ПОСЛЕ ТОГО, КАК ЧЕЛОВЕКУ НАНОСИЛИ ОБИДНЕЙШЕЕ ОСКОРБЛЕНИЕ, ОН ШЁЛ К ДОМУ СВОЕГО ОБИДЧИКА И ВЕШАЛСЯ У НЕГО НА ВОРОТАХ В ЗНАК ПРОТЕСТА!!

Сказав это, я выжидаю паузу. Общий секундный ступор. Потом весь зал разражается громовым «Ха-ха-ха-ха-ха-ха!»

– Вот так же и мы с вами. Наш человек, если он действительно наш человек, не станет бунтовать! Он будет лежать на кровати, деградировать, спиваться, а в итоге пойдет и повесится на воротах коттеджа нового русского. Вот так и действует коллективное бессознательное. Мы все забыли о своих корнях. Казалось бы, это было давным-давно, но это сидит в нас и действует изнутри. Поэтому вот она, наша судьба. Именно поэтому мы – обреченный народ. А то, что было монгольское завоевание или, как утверждает Лев Гумилев, симбиозное сосуществование, только усугубило ситуацию. Я прекрасно помню, как еще в школьных учебниках истории писалось о том, какие обычаи действовали в войске Мамая, хана Батыя и прочих монгольских полководцев: вся армия поделена на группы по десять человек, и если с поя боя убегал один, то казнили всех, кто был с ним в одной десятке. Казалось бы – зачем, ведь они ни в чем не виноваты? Может быть, они очень даже храбро сражались? А, неважно! Был рядом – значит, виноват! Вот также и мы. Если представить себе гипотетическую ситуацию, что среди нас появится какой-то безумно храбрый товарищ, который поставит себе целью свергнуть ту систему, которую он считает несправедливой, его скорее всего сдадут собственные друзья или соседи – потому что так безопаснее. Что будет свидетельством того, что в друзьях и соседях прочно сидит и действует монгольское коллективное бессознательное.