Заработок Pruffi коррелирует с выплатами трудоустроенному на новом месте: «Обычно это от одного до двух месячных окладов кандидата плюс налоги». Продвигается агентство также с помощью пользователей. Сарафанное радио работает без помех, хотя, когда люди делятся интересными вакансиями на своих страницах в соцсетях, возникают определенные сложности. «Честно говоря, сейчас продвижение и распространение информации – неконтролируемый процесс. Часто бывает, что в комментариях к вакансии люди могут познакомиться и кого-то "схантить", вроде: "О, а ты маркетолог. Мне как раз нужен маркетолог. Пиши в личку"», – рассказывает Алена о потенциальном доходе, который проходит мимо.

Возможностей заработать на хедхантинге для тех, кто готов им заняться, много. Запросы поступают из всех регионов России. Причем если раньше Москва привлекала амбициозных людей, то сейчас все больше случаев, когда такие работники из столицы отправляются в регионы. В первую очередь ради самореализации. «В Москве как раз сейчас очень тяжело с работой. А многие регионы нанимают профессионалов из Москвы, из Питера, дают им нормальную зарплату, хорошие условия. Профессионалам это интересно, потому что проекты нужно делать с нуля. Да, проект региональный, ну и что? Мы, например, сделали проекты для Перми, Казани, делаем для Красноярска. Еще, кстати, многие едут работать в региональные университеты», – отмечает Владимирская. Прибегают к услугам агентства и работодатели из-за рубежа. Список вакансий, заполняемый специалистами из России, традиционен: это нефтяники, программисты, инженеры и ученые.

Алена Владимирская отмечает другую интересную современную тенденцию: мы перестаем быть обществом трудоголиков. В тренде, скорее, переход к европейским ценностям и уход от привычной для россиян схемы «дом – работа – дом – отпуск один раз в год». Многие сегодняшние работодатели, начавшие развивать свой бизнес еще в девяностые, все чаще задаются вопросом: что это за новое поколение сотрудников? Чем они интересуются, чего хотят от жизни и от работы? Как их мотивировать? Почему они так легко порхают с места на место? Что это за мантра такая – «Я ищу себя»? Что это – особенность менталитета, воспитанная нестабильностью, отсутствием возможности долгосрочного планирования и одновременно обилием легких денег?

«Сменились приоритеты, – отмечает Владимирская. – Уже нормально сказать: "Я не хочу работать по 16 часов в день. Я хочу еще путешествовать, хочу учиться, хочу встречаться с друзьями, заниматься своим хобби, хочу полноценной личной жизни. Хочу проводить время со своими детьми". И люди стали об этом открыто говорить. Раньше так было не принято – ну как это, заявить: "Я не хочу"? Люди хотят работать, но не на разрыв, чтобы в 51 год умереть от инфаркта. И это нормально. Вы посмотрите сейчас на поколение "45 плюс". Они в большинстве своем, даже успешные люди, загнаны просто до такой степени, что сравниваешь такого человека с европейцем и думаешь: "Боже мой, зачем он так?" Москва стала сытым городом, устремления "новых русских" молодежь уже не воспринимает даже в анекдотах, гонка "сорокалетних" за материальными ценностями вроде брендовой одежды, дорогих квадратных метров и штучных автомобилей – это вообще не про поколение родившихся в восьмидесятые. Денежный голод уходит. Самореализация – вот что становится очень важным. Приглашаешь человека на зарплату 250 тысяч в месяц. Раньше он сразу говорил: о'кей, согласен. А сейчас в первую очередь спрашивает: а что я буду делать, а какая у меня будет степень свободы? Никто не против "бентли", но очень многие уже не готовы разменивать на это свое счастье. Вообще, меняется структура потребления. Основной ценностью становятся путешествия, развлечения, кино, книги, театры».

Все бы хорошо, пусть человек работает с 9:00 до 18:00. По такой логике, пропорционально должно вырасти качество работы или коэффициент полезного действия. И вот здесь Алена соглашается: «Проблема не в том, что мы не хотим работать по 16 часов. Проблема в том, что у нас выросло общество, абсолютно профессионально некомпетентное. У нас вырван и практически утерян пул профессионалов, которые учат профессии. Мы работаем несистемно, у нас нет базы, у нас нет профессиональных стандартов. У нас нет того, из чего возникает мастерство. Поэтому снижается востребованность каждого человека. То есть падает желание перекупить его или удержать».

В штате Pruffi модераторы, программисты, бухгалтеры и несколько специалистов, которые занимаются обработкой рекомендаций. Примерно 15 % затрат уходит на маркетинг. Значительная часть бюджета расходуется на разработку и поддержание платформы. Операционно агентство прибыльно. Чтобы поддерживать этот уровень, по словам Алены Владимирской, достаточно зарабатывать 70 тыс. долларов, или 2,5 млн рублей в месяц, – это обеспечивают примерно 20 закрытых вакансий со средним чеком от 125 тыс. рублей. В планах Pruffi – выход на новые рынки, требующий значительных инвестиций. Что касается динамики клиентов, то в месяц приходят пять – десять работодателей, 70 % всех заказчиков Pruffi переходят в разряд постоянных.

О выстраивании отношений с журналистами написано довольно много рекомендаций, пособий и учебников. Но, как говорится, чему бы грабли ни учили… а сердце верит в чудеса.

В Facebook гуляют полные нескупых слез стартаперские посты: в прессу не попасть. Стартапер никому из журналистов не нужен. Никто к нему не приходит. А он, между прочим, приложение целое написал. Но журналисты оказались отъявленными лентяями; что стало с современной журналистикой!

С одной стороны, может, забанить жалобщика, а? С другой – вот вам и пиар. Пролить фейсбучную слезу, привлечь в комменты людей, которые, пользуясь теорией шести рукопожатий, начнут призывать к ответу профильных и, что самое смешное, непрофильных журналистов. Гвалт, перепосты…

Но никто из серьезных ребят так делать, правда, не будет. Человек, пишущий слезливые посты, не учел, что кто-нибудь на рынке может оказаться интереснее его. Ведь журналист пишет. Он регулярно выдает материал. То есть место должно быть заполнено, и оно заполнено. Второе: вопрос в продаже самого себя. Вполне конкретным людям, которые пишут о тех героях, которых они сами для себя придумали, выбрали, сотворили.

Итак, журналист – тот же инвестор. Он дает место в издании, аудиторию и свое имя, которое может привести потенциальных инвесторов и клиентов. Вы журналисту нужны почти так же, как и он вам. Журналист нуждается в хороших проектах примерно так же, как и они в хорошем журналисте. Пишите запросто на почту, в социальные сети, – сегодня это вполне уместно. Находите общих знакомых, просите свести в общем чате. Используйте все возможности, но при этом помните:

1. Телевидение – это прежде всего картинка. Радио – это там, где просто говорят. Страшная банальность, да? Но когда я прихожу к главному редактору ТВ-канала и говорю: нашла классную тему для программы, – в ответ всегда слышу одно: а что ты будешь показывать? Что будет на экране? Соответственно, телевидение нужно заманивать на свои проекты – картинкой. У каждого канала она опять же своя.

2. Печатные СМИ – это текст и цифры. Герой нашего времени – человек делающий. Люди с делом. Люди дела. Прежде всего. Да, конечно, но… Оно всегда присутствует, это вот «но». «Подходите, но…». «Да, но…». «Вы гении, но…». Конница бы не ринулась в бездну, если бы не одно «но», да? Как правило, «но» – это контекст и критерии.