— Я слова на ветер не бросаю, Гордон, — начала важно. — Сказала — сделала.

— Согласен, — приподнимается, принимая нормальную сидячую позу. — Стреляешь хорошо, напели в левое ухо. Не благородное это дело, скажу. Не из разбойничьих ли случайно? Обо мне заботишься, как о своем. Давай на чистоту. Я секреты хранить умею. Разбойница, охмурившая барона и прикончившая его за титул?

Хмурюсь. Затыкается.

— Ты за языком следи, Гордон, — рычу. — Я порядков не знаю ваших. Но есть одна истина простая: слово не воробей, вылетит, не поймаешь.

— Во — во, из кодекса чести разбойников, — подхватывает. — За словами следи, за них отвечай. Аль угадал я!?

Хлопает в ладоши радостный.

— Не угадал, — кривлюсь. — Я не разбойница, но за себя постоять смогу.

— О как. Ну раз так. Прошу прощения, леди Валерия. Чем мог служить, если не гнать, значит озадачивать будешь.

— Не озадачивать, — говорю мягко, присаживаясь на плетенку рядом с ним. — Нужна помощь от души, то есть та, которую ты и сам будешь рад оказать, она ведь будет лучше, чем другая, за услуги и тому подобное.

— А знаешь, — усмехнулся. — Ты очень хитрая. На совесть брать пытаешься. Разбойника на мораль не бери, он с ней давно распрощался, лучше на долг. А долг ведь не малый. Жизнью обязан. Потому говори прямо, что нужно.

— Тебя если побрить, в порядок привести, деревенские узнают? — Начала издалека.

Глаза выпучил, недоумевая.

— Да кто ж меня узнает. Даже Мира твоя вряд ли. А это мысль…

— В общем, — выдыхаю и продолжаю неуверенно. — Надо чтобы ты рыцаря сыграл. Доспехи мужа наденешь, представишься рыцарем и поживешь у меня недельку, другую…

— Чего?! — Хмурится.

— Гордон, только рыцарь может на этих лентяев повлиять, у нас хозяйство в упадке. Помаячишь немного, и все. Я сама их гонять буду, нам бы и мост починить. Я бы и женщин научила доски колотить. Но за него никто браться не хочет. А Шоберт со своими наемниками скоро и сюда придет. Нам средства нужны, чтобы дружину нанять, а без экономики никак.

Замолчала. Разбойник и половины слов, похоже, не понял.

Понялся, волосы на затылке почесал.

— Хитра, хозяйка, — усмехнулся и головой замотал. — Что ж, помогу тебе с твоим хозяйством справиться. А что барон соседний распоясался? Знаю Шоберта, трус тот еще. Прознал о кончине мужа твоего?

— Угу, — выдохнула, поднимаясь. — Я рыцаря графского на него насылала, а тот бумаги ему якобы на мои деревни тыкнул. А я тайник баронский со своими грамотами на земли найти не могу…

Хлопает в ладоши.

— Я это дело люблю, — произнес певучим голосом. — Признаться, итак почти весь баронский дом обыскал до пленения. Тайник с грамотами, говоришь. Давай поищем.

— Давай сперва тебя в порядок приведем. Гостем в доме искать проще. Там ведь днем спокойно ищи — не хочу. А ночью, оно не то.

— Раздери меня владыки, — гогочет. — Да ты точно из наших!

— Да хватит уже, — фыркаю. — Пришлю Миру, пусть тебя побреет, из обезьяны человека сделает.

— Чего?!

Процесс создания рыцаря начался! Гордон придумал себе имя эпической наклонности — Асприн!

Проблема номер один. Доспехи покойного барона оказались велики!

— Давай я поздно ночью приду под дом, — предлагает. — Никто и не заметит фарса. А потом переоденусь в камзол, его-то швея твоя ушьет.

Гордон без бороды и постриженный, оказался привлекательным молодым человеком. Черноглазым, как и я. Брови в стиле «Песика», внешность милого авантюриста.

Проблема номер два. Нет коня.

Решили ночью деревню взбаламутить. Гордон шума наделал прилично.

— Я рыцарь Асприн прямиков от герцога! Конь мой издох по дороге, загнал в спешке! — Кричит, доспехи скрипят, гремят при каждом шаге, словно детская погремушка, очень большая погремушка…

— Асприн! — подыгрываю. — В дом скорее!

— Через неделю войско мое подоспеет! — Переигрывает. — Герцог за хозяйство посмотреть хочет, как дела у вас! Прислан проконтролировать! Ежели все в упадке, на Поляну миров красный ирис добывать всех погонит!

Сама выбежала, за ним. Под светом факела доспехи красные блеснули. Мира с Полей их наскоро хорошо отполировали, заметила, что им это в удовольствие было. Тащу за собой это пугало огородное, из — под забрала смеющееся.

В домах свечи зажглись, зеваки смотрят. Умиляясь подумала, завтра сороки разнесут весь на все деревни.

Так и вышло. Но нам сейчас было не до этого. Прошлась по деревне, всех активировала, зашевелились. Тем временем Гордон переворачивал весь дом в поисках документов. Мира с Полей ему в этом помогали с особым удовольствием.

Тайник нашли! Он оказался на чердаке под кирпичиком, из которых дымовая труба состоит.

Завернутый в ткань рулон и оказался грамотой. А еще мешочек камней разноцветных Гордон передо мной поставил на трельяж.

— Честь по чести, — говорит. — Каменья ценные, казна баронская небось. Вот и решение твоих проблем.

— В грамоте что написано? Скажи, миленький, что читать умеешь! — Встрепенулась, мешочек в сторону откладывая. Мне все это стекляшки, на сокровища не падкая.

— Что ж, не уметь, у графа писарем был, грамоту знаю, — важно отвечает.

Из — за плеча Мира выглядывает.

— Мать зови сюда, — рычу на нее. — Уши развесила.

Выскочила с обиженным видом. Гордон прочел рулон ветхий заинтересованно.

— Все верно, — произнес заключением. И я снова задышала…

— Давай к Шоберту собираться, — поднялась, ладоши потираю деловито.

Посмотрел на меня скептически.

— Знаешь, почему барон грамоту прятал? — Говорит с укором. — Чтобы никто ее не увидел из спорщиков. Потому что ее только графу предъявить можно, или герцогу при споре. Увидела правоту на бумаге, убери, за свое стой словами. А не бумагой. Пойдем туда вдвоем. Шоберт грамоту отберет, сил у него много. И сожжет, считай все. А архивы графа в упадке. За это знаю, нет у него документов дубликатов. И Шоберт в курсе сего.

— Как все сложно…

— Барон твой глуп, — продолжает поклеп. — Особняк сгорит и бумаги туда же. Зря в доме хранил. Я на глупость и рассчитывал, все знатные так хоронят. Умные, да горя знавшие — в земле тайник держат, в самом непримечательном месте.

— И что теперь делать? — Плакать хочется.

Гордон на меня жалостливо посмотрел.

— Не унывай баронесса. Давай твой мост чинить. Торговый путь будет, деньги польются рекой.

— Поможешь? — Вскочила радостная.

Кивнул. Серафима пришла.