Поразмыслив, решил вина взять сколько положено, а воды – пятую часть. Там пополним! Полтора-то месяца пути в океане в одну сторону, максимум. Зачем брать воды на десять? Испортится же. Головой думать надо, а не тупо копировать добытую в старинных источниках информацию! Теперь можно уложиться в половину грузоподъемности для припасов. А на всякий случай – мало ли, шторм какой паруса порвет, изготовил компактную опреснительную установку на дровах. Она же, заодно, должна служить для кипячения запасенной питьевой воды и готовки похлебки.

Для борьбы с малоизвестной еще здесь цингой надо будет взять запас апельсинов и изготовить лимонный сок, однако цитрусовых купить в Мюнхене негде, поэтому придется озаботиться этим вопросом потом, на побережье Средиземного моря. Хотя… помнится, российские мореплаватели в девятнадцатом веке использовали для той же цели квашеную капусту. Вроде бы успешно. Запасем и ее. Добавив бруснику, которая растет вокруг Мюнхена в количествах. В ней тоже куча витаминов. А остальную диету можно сделать и поразнообразней. С помощью консервирования. В стекольных мастерских изготовили тысячу стеклянных банок по моему шаблону. Там главное – чтобы горловина одного размера получалась. Ну а выкачать лишний воздух – дело техники. Не простой, но вполне мне доступной, при некотором напряжении головы и рук. Банки мы заполнили разнообразным мясом с кашей и фруктами. Не все же копченым и вяленым давиться!

И напоследок – кораблю нужен флаг! Долго тут я не искал – образец в двадцатом веке есть. Только слегка его модифицировал – внутри голубой шестиконечной звезды вписал красный серп с молотом. Еще думал изображение циркуля добавить, но потом отказался от этой мысли. И так головная боль будущим историкам обеспечена!

За всеми этими делами как-то не удавалось выделить достаточно времени для общения с Анной. Особенно раздражали ее мои слишком частые вечерние посиделки за бутылкой самогона, причем за запертыми дверями, чтобы поутру никто не мешал перенести добытые сведения на пергамент, пока они не растворились вместе с похмельем. Девушка сначала подозревала, что я скрываю от нее некий чудодейственный напиток, но, попробовав забористую сорокаградусную смесь, долго плевалась и орала, заявив в конце, что даже если ежедневное употребление этой гадости даст бессмертие, она предпочитает умереть.

Но что я мог поделать? За оставшееся до начала путешествия время нужно было «перетаскать» кучу разнообразнейшего и необходимейшего материала, что приводило к двум, а то и трем «погружениям» еженедельно. Особенно злило Анну, когда после проведенного вдвоем вечера не оставался в спальне до утра, а вдруг вылезал из постели и шел в кабинет. Какие только оскорбления не неслись вслед! Все-таки жизнь на Востоке оставила заметный след на характере моей подруги, несмотря на ее чисто арийскую внешность. Короче говоря, наши отношения стали неуклонно портиться. И мне это сильно мешало. В отличие от некоторых, не считаю, что регулярные семейные скандалы разнообразят жизнь, придают ей остроты и способствуют сближению с партнером. Может быть, поэтому оба моих брака и закончились ничем.

В общем, в какой-то момент Анна вместо очередных нападок додумалась применить извечное, не знающее промаха женское оружие. Чего нельзя добиться криками, всегда можно ласковым обращением. Немного едва прикрытой лести, пара поцелуев – и я ей все выложил. Как на духу. Вот такие мы, мужчины, слабые создания.

На самом деле я давно подумывал ей рассказать, но что-то останавливало. А тут даже легче стало. До сих пор только Цадок знал полную правду обо мне. Вернее – имел возможность узнать, однако религиозный фанатизм и ограниченность кругозора позволили ему увидеть лишь то, что вписывалось в куцее мировоззрение каббалиста-неудачника. А Маймонид не в счет – он уже при смерти, да и общались мы недолго. Вот и получилось, что поговорить по душам мне здесь и на втором году после «попадания» было, по сути, не с кем. Так что откровенная беседа с Анной рано или поздно случилась бы. Девушка стала действительно мне близка, я ей доверял, насколько вообще еще способен доверять женщине.

И, как ни странно, она восприняла известие о том, что я – уроженец другого мира, относительно легко. Правда, чтобы полностью донести до нее взаимосвязь обоих пространств, пришлось потрудиться, придумывая понятные человеку тринадцатого века аналогии. Но Анна разобралась в конце концов. По крайней мере, в главном. Я сделал правильный выбор – она явно, ввиду своей непростой биографии, гораздо менее зашорена, чем мой купец и другие местные «мудрецы». Глаза девушки загорелись, и она, воскликнув: «Я так и знала!», набросилась на меня с расспросами. Понятно, на первом месте стоял вопрос: «А что у вас там женщины носят?» Но уже второй касался политического устройства общества будущего. Нет, она положительно умница!

Отвечал ей пока вкратце, чтобы не ввергать неподготовленную психику в информационный шок. Но Анна и так вскоре пресытилась неожиданно обрушившимся на голову знанием и замолкла. Однако, отдохнув минуту, расставила, видимо, «по полочкам» всю полученную информацию и сделала вывод, которого я боялся более всего:

– Так, получается, когда ты найдешь этот свой артефакт, то исчезнешь отсюда навсегда? – голос ее в конце фразы сорвался, и ресницы затрепетали, предвещая мощный поток слез.

– Да попробуй еще его найди! – как можно более нейтральным тоном произнес я. Не хотелось давать никаких опрометчивых обещаний типа: «Я никогда тебя не брошу!» или «Мы будем вместе до гроба!» Жизнь отучила бросаться такими фальшивыми фразами. – И вообще непонятно, как этот артефакт работает! Так что глупости все это…

Как и ожидалось, слова не помогли. Демонстрация потока слез все же состоялась. Пришлось утирать их шелковым платком, помогая себе поцелуями. Крепко обняв меня за шею, Анна прошептала мне прямо в ухо:

– Даже не думай исчезать!

Запланированную на эту ночь «доставку» карты очередного участка побережья полуострова Юкатан пришлось перенести на следующую…

А в «своем» времени очень кстати наступило окончание текущего проекта, и я, пользуясь оказией, взял давно планируемый, еще до случившегося со мной приключения, отпуск для написания очередной статьи в научный журнал. Руководитель лаборатории давно уже дергал за руку и другие части тела, мол, два года не публиковался, хотя материалов собрано на три статьи как минимум. Надо только их систематизировать. Я действительно уже давно начал потихоньку пописывать, но тут случился развод, а потом и вообще… Короче, заявил начальнику, что писать в лаборатории не получается, сотрудники мешают, и взял две недели остававшегося в запасе отпуска и еще две – за свой счет. У нас в институте это была обычная практика, поэтому никто ничего не заподозрил. Зато теперь целый месяц могу на законных основаниях сидеть дома и заниматься исключительно своими делами. Надоело делать вид на работе, что сильно интересует происходящее в лаборатории. Даже если сохранится текущий повышенный темп в два перехода в неделю, «там» за это время пройдет почти четыре месяца. Как раз до начала путешествия хватит. Ну а потом «переходы» станут значительно реже…