Олег Петрович несколько секунд переваривал это сообщение, потом, уже не таясь, подошел к бару и налил себе бокал до краев. Выпив его содержимое, он, не поворачиваясь к Нинель Львовне, спросил:

— Этого самого Баранова ликвидировали? Он при взрыве погиб?

Женщина ничего не ответила, Ирдышин повернулся к ней и пролаял:

— Нинель, не тупи! И нечего смотреть меня, как будто я призрак замка Моррисвиль! Знаю, о чем ты сейчас думаешь. Нормальный бы человек первым делом спросил, есть ли жертвы, и если да, то сколько и в каком они состоянии. Однако я врач и понимаю, что если взрыв случился только что, то этого еще никто не знает! МЧС и команду экстренной медицинской помощи уже вызвали?

Нинель Львовна тихо ответила:

— Да, вызвали. Я предложила сотруднику «Закона и порядка» свою помощь, но он… Он отказался…

Судя по паузе, сделанной секретаршей, этот отказ был явно нецензурен.

Ирдышин снова налил себе бокал, но Нинель Львовна подошла к нему и вырвала из его рук бутылку.

— Вы и так уже выпили, хотя вам противопоказано.

Олег Петрович оттолкнул женщину и забрал у нее бутылку.

— Нинель, ты что, моя жена или, хуже того, мамаша? Ты всего лишь моя секретарша… Да, отличная, лучше просто нет, но ты должна знать свое место!

Женщина снова вырвала у него бутылку, шагнула в сторону и стала преспокойно выливать ее содержимое на дорогой персидский ковер.

— А вы должны знать меру, Олег Петрович. Вы не можете позволить себе рецидив. Спиртное для вас яд. Вы лучший пластический хирург страны, так что держите себя в руках. А заливать стресс алкоголем неразумно. Мы все под напряжением, но только вы один лакаете эту гадость…

Ирдышин сжал кулаки, сдерживаясь, чтобы не броситься на эту мымру и не задушить ее. Но Нинель права. Он и так уже перебрал. Вообще-то ему пить абсолютно нельзя. Баранов был прав: да, в ходе медицинского обследования они выявили у его жены проблемы с сердцем. Однако она настаивала на операции. Он сам тогда провел с ней беседу и… И не стал отменять операцию. Тетка, кажется, до конца не понимала, что ей грозит опасность, но и он был уверен, что ничего не случится.

Случилось.

Понятное дело, ее медицинскую карту тотчас пришлось подчистить. А о том, что он сообщил ей в ходе разговора, знали только два человека: сама Вероника Баранова и он. И женщина была мертва…

Однако она сообщила о разговоре своему мужу, но, с учетом того, что он вел себя вызывающе, никто ему не поверил. Да и все сотрудники клиники подтвердили, что Олег Петрович Ирдышин говорит чистую правду. Еще бы, они бы не рискнули сказать что-то иное!

Нет, ему не было жаль эту женщину. Ну, молодая, ну, счастлива в браке, ну, хотела завести детей. Тогда зачем ложиться на косметическую операцию? Если муж и так любит тебя, какая ты есть, к чему вообще обращаться к пластическому хирургу?

То есть тетка была сама виновата. Она сама — и ее слабое сердце. Потому что он, разумеется, не собирался ее убивать. Он же не маньяк в белом халате! Она бы получила свое новое кукольное личико, ее муженек был бы на седьмом небе от счастья, они бы потрахались, тетка забеременела, родила ребенка, возможно, даже не одного…

Но судьба распорядилась иначе. И ему ли не знать, что такое терять любимую жену! А ведь этот идиот Баранов именно это орал ему в лицо. Как ему хотелось взять пистолет и выстрелить в эту орущую, наглую рожу.

Как он уже когда-то и сделал…

Да, его любимая Марина… Марина, которая значила для него больше всего. И которую он потерял.

Да, которую он убил…

Все эти мысли пронеслись в его голове в тот момент, пока он смотрел, как янтарного цвета жидкость выливается из бутылки на дорогущий ковер.

Вздохнув, он произнес:

— Нинель, не порть ковер. Он обошелся в кругленькую сумму. Жанна будет вне себя. Кстати, как она и дети?

Надо же, то, что сделала секретарша, его успокоило. Даже, можно сказать, отрезвило, хотя с учетом выпитого накануне это было не самым подходящим словом.

Вытряхнув из бутылки последнюю каплю, Нинель Львовна, перешагнув через пятно на ковре, поставила ее на барную стойку и сказала:

— Все в полном порядке. И ваша супруга, и дети спят. Впрочем, уже ведь поздно…

Она посмотрела на старинные часы в углу, и те, словно под гипнозом, начали бить полночь. Они оба внимали всем двенадцати ударам, а когда стих последний, Олег Петрович, чувствуя, что все страхи отступили, произнес:

— Ну что, двадцать четыре часа истекли?

— Даже больше, — подтвердила, сверкая стеклами очков, Нинель Львовна.

— Вот именно, даже больше! — радостно потирая руки, воскликнул хирург. — А никакого нового послания нет. Ясен пень, Баранов только на понт брал! Ну, или не ожидал, что его логово накроют, впал в панику и удрал, как трусливая крыса… Нинель, я ужасно проголодался! Приготовишь мне что-нибудь на скорую руку?

Нинель Львовна, выпятив острый подбородок, заметила:

— С учетом взрыва в логове Баранова нельзя исходить из того, что он не ожидал, что его логово накроют. Он очень даже это ожидал! И отлично к этому подготовился!

Хирург, который находился в прекрасном настроении, благодушно заметил:

— Не нуди. Все бы тебе в черном свете видеть. Наш милый друг обещал нанести новый удар и покарать меня, если я не покаюсь в своем самом ужасном грехе. И чего он достиг? Казнил несчастную обезьяну. Ну, сорвал мою сделку, но я это наверстаю. Теперь отправил к праотцам энное количество сотрудников «Закона и порядка»… Да, ужасно, но ведь в особняк не заявился и ничего такого не предпринял!

— Он не дурак, — заметила Нинель Львовна, — и после устроенной им же самим шумихи отлично понимает, что в ваш дом проникнуть невозможно! Значит… Значит, он предпримет что-то иное!

Хирург топнул ногой и прикрикнул:

— Нинель, я же просил, не нуди! Двадцать четыре часа прошли. Даже больше, как ты верно подметила. А нового послания нет. И не будет! Баранова теперь будут искать, причем будет искать не только этот опереточный «Закон и порядок», но и менты, Следственный комитет и ФСБ и иже с ними. Еще бы, он ведь устроил взрывы! Взрывы, при которых пострадали и, не исключено, погибли люди! Прищемят хвост этому барану, как пить дать, прищемят!

Он хохотнул и отправился на кухню особняка. Что ж, если Нинель не хочет для него готовить, он и сам в состоянии поджарить яичницу с куском сочного мяса.

Сотрудники «Закона и порядка» были в панике, бегали туда-сюда, как муравьи, но это не испортило хирургу аппетита. Что ж, кто-то умер, но ведь каждую секунду кто-то на Земле умирает! И эти люди работали на него не бесплатно, а за деньги, причем очень даже приличные деньги. И если они стали жертвой Баранова… Жаль, конечно. Но что поделать — таков профиль их работы! Каждому, как говорится, свое!