Игвар взял свиток из рук Брендана Нье'Ригана, развернул одним коротким движением и зачитал:

— Именем короля Гидеона Смелого, владетеля всех южных земель Балейры, освободителя и старшего найта всех кланов: Дуба, Орешника, Ивы, Рябин, Остролиста, Ясеня…. осенённого пламенем истинного бога… объявляю все земли от Перешейка и до Серебряной бухты, что принадлежали ранее ярлу Олруду, перешедшими во владение истинного короля Гидеона Смелого… Все трэлы, принадлежавшие ярлу Олруду и принявшие истинного бога, освобождаются от рабских ошейников и всех долгов. Все, кто пожелают, могут перейти на службу к истинному королю и остаться в Олруде, получив за службу надел земли и по десять эртугов серебра в год на содержание. В Олруде остаётся гарнизон короля. Командором гарнизона назначается найт Брендан Нье'Риган из клана Орешника, которому король дарует право казнить и миловать от его имени, защищать эти земли именем короля, собирать подати от его имени, нести знамёна во славу короля и…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Он зачитывал указ, возвышаясь над столом, словно огромная гора, и его голос отражался эхом где-то под сводами зала. О невесте и браке не прозвучало больше ни слова. Видимо, Селия оказалась недостаточно красивой для командора, а уж тем более, короля. Ярлу и его семье полагалась лодка и столько вещей, сколько они смогут унести с собой, кроме оружия и драгоценностей. Король был милосерден и отпустил их на все четыре стороны. Им надлежало покинуть замок завтра до заката, и, если желали, они могли взять с собой пять слуг.

И хотя оставить жизнь злейшему врагу — это была неслыханная щедрость, но Олинн понимала, что за такой щедростью короля скрывается тонкий расчёт. Риг-ярл предал Белого Волка, и к нему он не поплывёт, а куда ещё ему деваться? Зато слава об этом милосердии прокатится по всему Северу, и рабы, которыми владеют другие ярлы, будут спать и видеть, как сбежать к Перешейку и перейти под знамёна короля Гидеона.

Бывшие слуги ярла могли остаться в замке, и им надлежало подойти к командору завтра, чтобы получить своё назначение в гарнизоне. Игвар протянул свиток Брендану Нье'Ригану и жестом велел всем уходить.

Олинн выскользнула вместе со слугами, стараясь не смотреть никому в глаза. У неё было только одно желание — закрыться в своей комнатушке и дождаться ночи. Ей нужно было обдумать план побега и как можно скорее убраться из замка, пока весть о её предательстве не дошла до каждого жителя. Но едва она пересекла галерею, чтобы подняться по лестнице, ведущей в южную башню, как позади неё раздались гулкие шаги. Олинн обернулась и увидела, что за ней следом по галерее широкими шагами идёт Игвар, почти догоняя её.

− Стой, Линна! Стой!

Она остановилась и оглянулась, взмолившись Луноликой, чтобы никто не увидел её здесь, с ним. И прислонилась спиной к каменной стене, потому что ноги её едва держали. Игвар подошёл, встал совсем близко, и опёрся ладонью о стену поверх её головы и наклонился к Олинн. Какое-то время он смотрел на неё молча, а потом спросил, чуть улыбнувшись:

− Скучала по мне, пичужка?

Олинн взглянула на него со всем презрением, на какое вообще была способна, и ответила зло:

− Скучать по лживому предателю? Даже в голову такое не приходило! Ты воспользовался мной. Ты меня обманул. Ты только что меня опозорил, выставив перед всеми, кого я знаю, продажной девкой и предательницей. И это твоя благодарность за спасение? За мою доброту? Знаешь, о чём я жалею больше всего? Что не проехала мимо тебя на болотах!

Улыбка растаяла, и лицо Игвара вмиг стало мрачным и угрюмым.

— Значит, ты и в самом деле дочь Белого Волка? — спросил он с такой интонацией, с какой ярл обычно допрашивал своих врагов.

− А ты, значит, сам командор Грир, злобное чудовище? — ответила Олинн едко.

− Ты умолчала о себе первой. Если бы я знал…

− А ты притворился беспамятным! Если бы я знала! Жаль, что проклятые твари не сожрали тебя там, на болотах! Хотя… что это я?! — она хлопнула себя по лбу. − Как они могли сожрать того, кому повинуются?!

Может, ей и не стоило ему грубить, но в этот момент злость была сильнее рассудка. Ведь всё, что у неё было — всё она потеряла. Даже единственное, что оставалось — её доброе имя, и того она только что лишилась.

− Так-то ты благодаришь меня за спасение? — Игвар чуть наклонился. — Твои родственники готовы были отдать тебя королю, как мешок ячменя. А, узнав о том, что ярлу Олруду ты не совсем законная дочь, а законная сбежала в Эгельстайн, король отдал бы тебя аловласой Риган, так что я спас тебя, пичужка. Но если ты останешься здесь, они разорвут тебя на куски за то, что ты мне помогла. Так что я спас тебя и второй раз, предоставив свою защиту. Где же твоя благодарность?

− Благодарность?! Да если бы не твоя ложь, подлость и обман, не надо было бы меня спасать! — выпалила Олинн. — А теперь пропусти меня! Видеть тебя не могу! Подлое, лживое чудовище! Из−за тебя… из−за ваших колдунов, из−за ваших гончих погибла Тильда! Ты знал! Ты всё знал, и ты врал мне! Утешал меня там, у реки! А сам пробрался по моим следам! Как ты мог? Ненавижу тебя! Ненавижу! Хоть бы ты сгинул в болоте! Я буду молиться о том, чтобы тебя забрала Великая Эль! И тебя, и твоего короля вместе с вашими тварями! Чтобы дождь шёл месяц, и вас утащило в трясину!

Она изо всех сил толкнула его ладонями в грудь, но он даже не шелохнулся, и тогда она выскользнула из−под его руки и отступила к лестнице, тяжело дыша. Ладонь жгло огнём, и она привычным жестом спрятала её за спину.

Игвар смотрел на неё и в этом взгляде Олинн увиделось что−то странное: досада и злость, и какое−то разочарование. Так бывает когда хочешь что−то сказать, а не можешь. Или нельзя. Игвар резко выдохнул, криво усмехнулся и ударил кулаком по стене, вымещая на ней свою злость. А потом оттолкнулся рывком и, скрестив руки на груди, произнёс, бесстрастно, будто распорядился:

− Что же, пичужка, иди. Завтра в полдень мы уезжаем, а ты поедешь со мной, как мы и решили с твоим отцом. Так что будь готова к полудню. Если кто-то в замке станет тебе угрожать — найдёшь меня, поняла?

Он смотрел мимо неё, и от этого стало