Только сев в машину, я поняла, насколько устала и утомилась от бесконечных расспросов, да и вообще денёк выдался тот ещё. В душе поселилось странное опустошение, я откинулась на спинку сиденья, прикрыв глаза, а из головы всё не выходила картинка Звонникова за пару минут до смерти… Гадкое ощущение, что я оказалась не нужна ни матери, по большому счёту, ни отцу, больно отозвалось внутри. И вот не хотела погружаться в мрачные размышления, но как-то оно само получилось.

- Ром, - вдруг негромко произнесла я, не открывая глаз. – А ведь тогда получается, если этот Падший, задумавший ритуал, не мой отец, то откуда ему столько известно про меня? Как бы, это закрытые сведения.

- Значит, у него есть к ним доступ, или кто-то знакомый, кто может достать эти сведения, - послышался ответ Логинова. – Будем иметь в виду, а пока надо посмотреть, что это за карта такая.

Он замолчал, у меня тоже не было охоты поддерживать беседу. Надо дать эмоциям успокоиться. Это почти удалось, и я даже задремала немного, пока вдруг не ощутила, что движение немного изменилось. Приоткрыла глаза и обнаружила, что мы едем по довольно узкой дороге, серпантином спускавшейся по склону и ничуть не похожей на центральную трассу к Мирстону. Мои брови поползли вверх, я озадаченно уставилась на Рому.

- Мы где? – уточнила, покосившись на заросли за окном, настолько плотные, что не пропускали вечерний свет солнца, и тут уже царили сумерки.

- Недалеко от перевала, - машина в очередной раз повернула, и мы оказались на круглой огороженной площадке, которой заканчивалась дорога. – Я подумал, что отдохнуть не помешает, день был долгим и сложным. До заката ещё пара часов есть, до Мирстона за полтора часа доедем, так что, можно и расслабиться. Тем более, тут есть отличное тихое местечко, и сейчас там точно уже народа нет, - Рома повернулся ко мне, положив руку на спинку сиденья, и серьёзно посмотрел на меня. – Тебе так точно нужно немного спокойствия и отдыха.

Ах, да. Он же ощущает мои эмоции. Я поспешно вылезла из машины, раздумывая, готова ли делиться личным, если вдруг Логинов спросит, что со мной творится, и однозначного ответа дать себе так и не смогла… Я сама не понимала до конца, отчего так муторно на душе.

Рома вышел за мной и негромко спросил:

- Купаться будем? Или просто посидим?

- Посидим, - ответила я, обхватив себя руками и отвернувшись.

Он кивнул, подошёл и молча обнял, направившись к узкой тропинке. Минут через десять довольно крутого спуска мы оказались в небольшой бухте, огороженной скалами, и там действительно никого не было. Над морем разливался роскошный золотисто-розовый закат, волны с тихим шумом накатывались на крупную, ещё тёплую гальку, в воздухе пахло морем и хвоей, и вокруг разливалось такое умиротворение, что грех грустить в таком месте. Рома сел прямо на гальку и потянул к себе, устроив между ног, обнял, прижав спиной к груди, и положил подбородок на плечо.

Я слышала, как ровно и сильно бьётся его сердце, размеренное, тёплое дыхание щекотало шею, и неожиданно в горле встал ком от щемящей нежности, охватившей от молчаливой поддержки. Прикусив губу, я повернула голову и прижалась щекой к плечу Ромы, прикрыв глаза, а он переплёл наши пальцы, и уже защипало глаза. Эмоции требовали выхода, и, пожалуй, впервые за эти пять лет мне захотелось выговориться, поделиться с кем-то творившимся в душе. С кем-то, кто поймёт и поддержит, а не оттолкнёт или будет фальшиво утешать. Прерывисто вздохнув и сглотнув горький ком, я негромко заговорила:

- Знаешь… Это грустно, когда вдруг понимаешь, что тем, кто должен любить тебя и быть рядом в трудную минуту, ты вовсе не нужна. Ни матери, ни отцу, - я помолчала, на ощупь перебирая гладкую гальку и не сводя взгляда с залитого золотистым закатным светом моря. – Для первой я всегда была не больше, чем красивой куклой, которой можно похвастаться перед друзьями, и с желаниями и чувствами которой совсем необязательно считаться, - в горле запершило, и я откашлялась, нашарив голыш и бросив его в прибой. – А второму вообще всё равно, что я существую на свете. Было, - поправилась, снова прервавшись, чтобы усмирить эмоции.

Рома прижал крепче к себе и легонько поцеловал в висок.

- Это не ты им не нужна, а они тебе, такие, какие есть, - так же негромко ответил он. – Не грусти, Искорка, это не стоит твоих слёз, правда, - а потом добавил чуть тише. – Я тебя точно не брошу. Тебя только оставь одну, сразу вляпаешься во что-нибудь, - шутливо проворчал он и фыркнул в ухо.

Я сначала замерла, от волнения сердце застучало сильнее, а потом от последних слов Логинова неожиданно для себя тихо рассмеялась, откинувшись на него. Удивительно, но всего от нескольких фраз на душе стало легко, и грусть незаметно растворилась без следа. Кажется, я окончательно отпустила прошлое, не желая больше возвращаться туда даже в воспоминаниях. Чуть повернув голову, потёрлась о плечо Ромы и искренне произнесла:

- Спасибо.

- Обращайся, - так же коротко ответил он, и мы снова замолчали, любуясь заходящим солнцем.

Утром, к назначенному времени, я спустилась в столовую, храня невозмутимое выражение. Элегантный брючный костюм серо-стального цвета – самое яркое, пожалуй, что я нашла в гардеробе прежней владелицы. В сумочке лежали новенькие документы вместе с карточкой, так что после этого дурацкого осмотра можно прямиком отправляться шопиться.

Отец уже сидел за столом, в пиджаке, рубашке и при галстуке, представительный и строгий – настоящий глава корпорации. К некоторому моему удивлению, в столовой также присутствовало новое незнакомое – для меня нынешней – лицо. Зрелая рыжеволосая женщина в белоснежной блузке, жилетке и пиджаке. Строгий пучок, из которого не выбивалось ни единой волосинки, безупречный, незаметный макияж, общий уверенный, но не расхлябанный вид, и – лежавший рядом с тарелкой тонкий планшет со световым пером. Хм. Любовница папочки? Что-то подсказывает, что вряд ли он приглашал бы её на семейные завтраки. Скорее, секретарь или даже личная помощница: первую отец точно не впустил в дом. И она заметила моё появление на пороге столовой первая.

- Лиза, милая! – приятным, грудным голосом воскликнула рыжая, и улыбка на её лице была настолько профессиональной, что распознать, искренняя она или нет, не мог даже мой вновь пробудившийся дар. – Я ужасно рада, что с тобой всё в порядке! Мы очень переживали за тебя!

Я так же заученно улыбнулась и подошла к своему месту.

- Спасибо, - сдержанно ответила, надеясь, что в разговоре между моим отцом и его помощницей мелькнёт её имя.

- Я вспомнил, что тебе нужно ещё кое-что, - вклинился в разговор отец, не сочтя нужным поздороваться.

Ну правильно, вчера же виделись, зачем зря воздух сотрясать. На стол легла продолговатая коробочка, открыв которую, я увидела широкий браслет из светлого пластика с довольно большим экраном.

- Твою телефонную книгу из старого коммуникатора восстановили и загрузили сюда, - добавил отец, пока я молча одевала штучку.