Вообще-то комплексом неполноценности она никогда не страдала и людской молвы не боялась. Более того, при ее гордом и независимом характере ей всегда вообще было наплевать на то, что думают окружающие. Еще в детстве, когда она шла по улице рядом с маленькой Олей, Полина привыкла не обращать внимания на косые взгляды. В их ситуации это было неминуемо. Но сейчас она чувствовала разлитый вокруг негатив всей кожей, которая вдруг стала очень чувствительной. С чем был связан этот негатив – ее романом с Никитой, злобными характерами окружающих или собственной тревогой, возникшей из-за совершенных под летним солнцем преступлений, она не знала.

После обеда Никита отпросился у Полины съездить к сестре.

– Родители просили приехать, – виновато сказал он. – Я быстро, туда и обратно.

– Хорошо, – сказала Полина, немного уязвленная тем, что он не позвал ее с собой. «Не доросла ты еще, матушка, до того, чтобы быть представленной родителям», – язвительно сказала она самой себе.

Возвращаться на пляж не хотелось, и Полина бесцельно побрела по набережной, которая за время пребывания в Коктебеле уже была исхожена вдоль и поперек. Но больше тут было ходить некуда. Пестрили разноцветьем торговые ряды. Полина зашла было в одну из палаток, привлеченная белоснежным вязаным топиком, который бы красиво смотрелся на ее загорелой коже и подчеркивал высокую грудь, но пожалела четыреста рублей.

В другой палатке она долго вертела в руках крымские специи, размышляя, не привезти ли их подругам в качестве сувениров, но тоже так и не решилась на покупку. Магниты на холодильник оставляли ее совершенно равнодушной, косметика из карадагской глины тоже. Дарить раковины, как собирался сделать Костик, она считала глупостью. Это был подарок из разряда «ни уму, ни сердцу».

Надо признать, что как раз морских раковин вокруг было очень много. Их предлагали практически на каждом шагу. И Полина мимолетно подумала, что Костик совершено зря тащил их из Нового Света. В Коктебеле их было точно не меньше.

«Странно, – подумала Полина, – а в первые дни я и не замечала, что тут продается так много раковин. Уставшая, наверное, была. Вокруг себя вообще ничего не замечала. Только Никиту. Его-то мой глаз в первый же день выцепил. Хотя нет, точнее, во второй. Интересно, что нас все же ждет впереди? И почему сегодня он не взял меня с собой?»

Она поняла, что расстроилась из-за его поступка гораздо сильнее, чем сама ожидала. Полина не понимала, как так получилось, что всего за неделю Никита Чарушин настолько плотно вошел в ее жизнь, как будто стал частью ее самой. Это было неправильно. Опасно. Но что с этим делать, она не знала.

Телефонный звонок вывел ее из прострации, в которой она находилась. Почему-то Полина решила, что звонит Никита, хотя она и не давала ему своего номера телефона. Случая не было.

– Алло, – торопливо сказала она в трубку.

– Привет, Полинка-малинка. – Жизнерадостный голос в трубке заставил ее вздрогнуть. Этот голос был из другой, прошлой жизни. И сейчас она была меньше всего готова услышать его глубокие, чуть бархатные модуляции.

Ее друг Сергей Пахомов, или Серега, как его звали все без исключения, был обладателем действительно богатого голоса. Он и работал диджеем на местном радио, а еще вел многочисленные свадьбы и корпоративы. Это был в полном смысле слова человек-праздник, но сейчас Полине, услышавшей его, почему-то захотелось завыть.

– Привет, – обреченно сказала она.

– Чего невеселая такая? Соскучилась по мне? А у меня для тебя сюрприз. Отгадай какой…

– Серега, а можно без загадок? – холодно спросила Полина. – Ты звонишь-то зачем?

– Что значит зачем? – все так же жизнерадостно удивился голос в трубке. – Приехал и звоню.

– Куда приехал? – не поняла Полина.

– Так к тебе. – Он даже не засмеялся, а загоготал от переизбытка чувств. – В Коктебеле я. Прилетел на крыльях любви к своей милой, так сказать. Я ж тебе говорил, что постараюсь вырваться.

– Говорил, – вспомнила Полина. – Только я твоим словам значения не придала. Ты все время что-то говоришь.

– Ну, в общем, я решил, что мне нужно дать отдохнуть усталым чреслам, сел в машину и приехал. Сутки из-за руля не вылезал. Сначала хотел в мотеле переночевать, а потом решил, нет, доеду до Полинки, там и отосплюсь. Я в «Троянде» твоей. Уже и поселился. Номера были. А ты-то где? На пляже?

– Нет, не на пляже. Серега… Ты, конечно, молодец, что поселился в «Троянде», вот только я там больше не живу.

– Как это? – удивился ее друг сердца, который, как она сейчас абсолютно точно понимала, безвозвратно перекочевал в разряд бывших. – Я машину твою во дворе только что видел. И Марию Сергеевну с Олей. Правда, издали. Они на пляж шли, с обеда, видимо. А ты-то где?

– Я на набережной. Серега, нам надо встретиться и поговорить, – быстро сказала Полина. – Ты зря приехал, Серега. Я тебя не ждала.

– Понятно дело, не ждала, – он снова радостно загоготал, – я ж тебя не предупредил, что еду. Полинка-малинка, да ты чего убитая такая? Случилось что?

– Серега, найди на набережной кафе «Зодиак», оно в самом центре. Я тебе там все объясню, – сказала Полина. Не по телефону же ей было ему говорить, что здесь, в Коктебеле, она встретила другого мужчину и теперь, независимо от того, как сложатся ее отношения с этим другим мужчиной, она никогда не вернется к нему, Сереге.

Жить с человеком, которого не любишь, – преступление. Ни из жалости, ни от безысходности делать этого нельзя. Потому что не стерпится и не слюбится, не права русская народная мудрость. Теперь Полина была в этом абсолютно уверена. С человеком, которого полюбила, она провела вместе всего несколько ночей, но и этого времени ей хватило для сравнения.

«Да, надо смотреть правде в лицо, – отчаянно подумала Полина. – Я влюбилась в Никиту. И те чувства, которые я к нему испытываю, не идут ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала всегда по отношению к Сереге. А раз так, значит, пора прекращать жить во лжи. Пусть даже я никогда ему ничего и не обещала».

Повесив голову в предвкушении тяжелого разговора, она побрела в сторону «Зодиака», чувствуя себя как приговоренный, взбирающийся на Голгофу.

Феодосия была чудо как хороша. Город напоминал Полине белый цветок, филигранно вырезанный из камня. То ли орхидею, то ли, скорее, лотос. Белые домики, белый песок на главном городском пляже, белые облака на небе, благодаря которым день выдался нежарким и вполне приятным для прогулок. Полина, одетая в белые брюки и белую майку, чувствовала себя частью окружающего пейзажа, с которым гармонично сливалась в одно целое.

Присев на белый фонтан, построенный в качестве подарка художнику Айвазовскому и до сих пор сохранившийся в неплохом состоянии, правда, неработающий, она погладила рукой чуть шершавую поверхность ротонды.