А Ксюше становилось все хуже. Лечащий врач мрачнел, потом сказал Лейле:

– Наши возможности исчерпаны, постарайтесь увезти больную в Германию. Есть шанс, что за границей ее поставят на ноги, в России она обречена умереть.

– Сколько может стоить поездка? – осторожно спросила Ибрагимова.

Названная сумма показалась ей огромной, но по дороге домой бывшая оценщица успокоилась и прямиком направилась к Вадиму, с которым вот уже пару лет предпочитала не встречаться.

– У мамы есть возможность выкарабкаться, – объявила она с порога.

– Очень рад, – сказал Вадим. – Я волнуюсь за ее здоровье! Ночей не сплю!

Лицемерие парня поразило Ибрагимову, но Лейла Ахатовна сдержала гневные слова, рвущиеся наружу, и продолжила:

– Ксению надо отправить в Германию.

– Прекрасная идея, – одобрил Жрачкин. – Когда она летит? Мне можно сопровождать маму?

– Решил прошвырнуться за рубеж? – сорвалась Лейла. – Думаешь, поездка за госсчет? Нет, надо самим платить.

– У нас нет больших накоплений, – опешил Вадим.

– Но есть квартира, – напомнила Лейла, – сейчас недвижимость резко подскочила в цене.

– А где нам жить? – растерялся Жрачкин.

– Потом можно будет снять комнату. Главное – вылечить Ксюшу, а там все уладится! – воскликнула Ибрагимова.

– Да, конечно, – кивнул Вадим, – прямо сейчас займусь продажей.

Лейла удивилась покладистости сына Ксении. Она предполагала, что Вадима придется долго уламывать, и вдруг – молниеносное согласие. Может, он наконец-то повзрослел, понял, кто довел Ксению до больничной койки, и теперь раскаивается?

– У тебя есть знакомый риелтор? – спросила Лейла.

– Да, очень хороший, – заверил Вадим.

И потекли дни, которые складывались в недели, а те – в месяц. Ксению отправили из клиники домой. Ее сын на вопрос Лейлы, как продвигается сделка с жилплощадью, отвечал:

– Стараюсь, как могу. Опустил цену ниже плинтуса, но пока покупателей нет.

– Обратись в «Белый лебедь», – посоветовала в конце концов Ибрагимова. – Отличное агентство, им владеет мой знакомый, Сергей Лионович, вот тебе его визитка. В крайнем случае он выкупит квартиру сам.

Вадик горячо поблагодарил соседку, и снова побежали день за днем. Через две недели Ибрагимова, встревоженная резким ухудшением состояния подруги, налетела на Вадима с упреками.

– На рынке затишье, – чуть не плача, объяснил Жрачкин, – я сам в безумной тревоге. Дом хороший, квартира в прекрасном состоянии, но пока никто не проявил интереса.

– Ты говорил с Лионовичем? Я же сказала, он иногда сам выкупает жилплощадь.

– Пока нет, – простонал Вадюша. – Ситуация в бизнесе изменилась! Я боюсь за маму!

Лейла поверила Жрачкину, хотя и очень расстроилась. Почему она сама не связалась со своим знакомым? Вадим сильно изменился с тех пор, как врачи объявили Ксюшу неизлечимо больной, – перестал хамить матери, стал заботливым, даже нежным, покупал дорогие продукты, готовил вкусную еду, по вечерам сидел с ней у телевизора.

– Видишь, Лейлочка, Вадюша лучший сын на свете, – радовалась Ксения, – просто у него затянулся период взросления. Я сейчас абсолютно счастлива.

Ибрагимова поверила в чудесное превращение монстра в человека. Ксюша права, Вадим действительно стал безупречным сыном. У парня был излишне продолжительный пубертатный период, но сейчас он стал взрослым мужчиной и изменился в лучшую сторону. Лейла простила Вадима и даже опять стала считать его близким человеком.

Но вскоре Вадюша привел к матери нотариуса.

Узнав, что Ксения оформила на сына дарственную на квартиру, бывшая оценщица пришла в негодование и набросилась на Вадика с упреками:

– Думала, ты наконец-то по достоинству оценил свою маму и полюбил ее, но, выходит, я ошибалась! Как ты мог притащить к больной женщине законника, заставить ее переписать на тебя жилплощадь?!

Вадим поднял руки.

– Тетя Лейла, вы со всех сторон правы, я был полный дурак в студенческие годы. Получил диплом о высшем образовании, но не стал ни взрослым, ни умным. Хорошо, что наконец-то понял: мама для меня – все на свете, надо дать ей как можно больше любви. А насчет нотариуса… Мать сама решила оформить дарственную, а я не возражал. Почему? Да потому что намерен продать квартиру и отправить ее в Германию. Сама она никогда не согласится на подобный шаг, ни за что не подпишет бумаги, то есть акт продажи. Но мама не знает о моих планах в отношении немецкой клиники и теперь, потеряв юридические права на жилплощадь, не сможет мне помешать пустить жилье с молотка.

Лейла смутилась. Вадик-то прав! Ксения не захочет, чтобы сын лишился квартиры, и притормозит сделку, а сейчас у парня развязаны руки.

Еще через неделю Ибрагимову позвал на юбилей старинный приятель. В ресторане среди гостей Лейла увидела Лионовича и поспешила к нему. Сначала добрые знакомые поболтали о том, о сем, потом она осторожно спросила:

– Как бизнес?

– Тьфу-тьфу, – заулыбался Сергей, – растем и колосимся. Народ вопит о нищете, но квартиры расхватывает быстрей, чем леденцы на палочке.

– Но почему ты отказался помочь Жрачкиным? – рассердилась Лейла. – Я же звонила, просила оказать Вадиму всяческое содействие. Очень некрасиво ты поступил!

Лионович поморщился.

– Не горячись. Как я мог выкупить квартиру, которую мне не предлагали?

– Вадик не обращался в «Белый лебедь»? – не поверила своим ушам Лейла Ахатовна. – Не может быть!

Владелец агентства закатил глаза.

– Никому не показываю клиентскую базу, но не хочу рушить наши многолетние дружеские отношения. Если не веришь, приезжай завтра в офис, я открою доступ к списку тех, кто приходил или просто звонил нам. Человека с фамилией Жрачкин ты там не найдешь!

– Я на самом деле явлюсь в понедельник, – пригрозила Лейла.

– Битте, – кивнул Сергей. – Какой мне смысл скрывать от тебя визит человека, которого ты сама в «Белый лебедь» отправила?

Ибрагимова приехала в контору, изучила список клиентов и отправилась назад в самом удрученном состоянии. Нет, Вадим остался по-прежнему жестоким, просто его хамство и грубость сменились хитростью и лицемерием. Он не собирался лишаться хорошей квартиры, элементарно ждал кончины матери.

Вне себя от негодования Лейла вернулась домой и кинулась к мерзавцу. Дверь в квартиру Жрачкиных почему-то была нараспашку, но Ибрагимова не обратила на это внимания, пробежала на кухню и выпалила в лицо Вадиму, стоящему спиной к окну:

– Сволочь! Гад! Как я могла тебе поверить?

Он не пошевелился, а Лейла услышала незнакомый голос:

– Женщина, престаньте буянить, иначе вызовем полицию.