Дом Покинутых спал, а я рассматривала небольшое кольцо, которое появилось на моем мизинце чуть больше часа назад. Оно плотно сидело — снять его было невозможно, как бы сильно я ни старалась, но еще удивительнее было то, что снимать его мне и не хотелось.

Наоборот, я словно тянулась к этому украшению, ощущая его тепло и даже его сердцебиение. Голубой пушистый хвост надежно обнимал палец вместе с задними лапками, продолговатое тело и морда заняли сразу две фаланги. Уши торчком, хитрый взгляд — это кольцо удивительным образом походило на необычное, но все же кольцо и нисколечко на живую хиксу, которую я видела в тоннеле.

Но я была готова поспорить на что угодно, что это именно она.

— И что мне с тобой делать? — спросила я вслух, осторожно погладив вытянутую мордочку и местечко между стоячими ушами.

Хикса и не подумала ответить, хотя вопросов у меня было великое множество. Например, нормально ли это, что это магическое существо изображает украшение на моем пальце, а еще: чем мне это грозит? Я не чувствовала агрессии от него, но знала слишком мало, чтобы не беспокоиться. Да и потом, почему только мы с господином Морганом слышали вой этого волка? Зачем он вообще выл?

Сделать с хиксой вот прямо сейчас я все равно ничего не могла, так что решила дождаться утра. В домашней библиотеке куратора Вантерфула наверняка найдутся книги про магических существ, но вот стоит ли ему рассказывать про волка-паразита?

Утро наступило, а решение на этот счет я так и не приняла. Даже ночная беседа с Амадином не помогла мне, хотя эти разговоры всегда расставляли все детали по полочкам. Из просто страшных желтых глаз мой ночной кошмар незаметно для меня самой превратился в единственное существо, с которым я могла обсудить абсолютно все.

Совсем все. В буквальном смысле. Потому что я знала, что с ним мы никогда не встретимся в реальности.

— Тебе точно нечего бояться. Насколько я помню, хикса максимально безобидный паразит из ряда других магически зависимых существ. В качестве питания ей требуется магия, которой у тебя в достатке. Получая ее от тебя, она станет преобразовывать ее в стихию воды, которой ты сможешь пользоваться. Конечно, когда научишься.

Желтые глаза с вертикальным зрачком беззастенчиво смотрели на меня, и, даже не видя его лица, я была на сто процентов уверена, что Амадин сейчас улыбается. Лукаво, с некой долей снисхождения и превосходства, не скрывая усмешки, которую я все равно не обнаружу.

— Я только и делаю, что учусь, — тяжко вздохнула я, устало откинувшись на подушки. Не так давно я научилась создавать фон для своих снов, и чаще это была моя спальня в особняке куратора Вантерфула. — С утра и до обеда в академии, потом домашние задания до самого вечера, а затем занятия с куратором по некромантии. Я люблю учиться, но… это много даже для меня.

Наяву я никогда не позволяла себе жалеть себя же, но здесь — во сне или же на границе своего сознания, куда меня частенько забрасывали мои же чары, — я могла позволить себе быть откровенной. Амадин никогда не осуждал, а чаще давал советы, которые всегда срабатывали. Словно он наперед знал, как правильнее поступить.

— Чем больше сила, тем больше ответственность, сокровище мое, — мягко напомнил мне собеседник. — Ты можешь бросить все это в любой момент, я часто говорю тебе об этом. Тебе не нужны заклинания или правила. Твоя магия интуитивна и этим прекрасна, но обучение тебе все же требуется. В академии тебя учат чувствовать силу и возводить границы, а твой куратор позволяет тебе эти границы расширять. Тебе это нужно, чтобы найти меня.

— Я не буду тебя искать, — усмехнулась я, посмотрев прямо в чужие глаза — единственное, что могла видеть. — И хватит уже об этом. Что еще ты знаешь про хиксу? Мне нужно о чем-нибудь переживать?

— Только о том, что он еще не скоро слезет с твоего пальца. Без хозяина хиксы растворяются в том, что олицетворяет их стихию, и появляются лишь по ночам, чтобы бросить клич для поиска нового хозяина. Чем больше времени они проводят без хозяина, тем больше ослабевают. Чтобы восстановиться, твоей хиксе понадобится какое-то время.

— Но почему ее слышали только мы со стариком Морганом? — Слегка подвинувшись, я позволила Амадину сесть рядом.

Было забавно наблюдать за тем, как матрас прогибается под весом моего собеседника. Иногда он даже, забывшись, позволял себе брать меня за руку, что однозначно давало мне ответ на вопрос: кто он?

Мой ночной друг определенно имел человеческое тело, которым не стеснялся пользоваться. Тепло его тела говорило о том, что он живее всех живых, но ощущала я его лишь тогда, когда он вдруг рассеянно начинал водить подушечками пальцев по моей ладони. А я не одергивала — наоборот, запоминала, чтобы потом узнать его среди тысяч других людей и нелюдей именно по этой странной привычке.

— На этот вопрос я не имею ответа. Знаю лишь, что вой хикс слышат те, кто сопоставим с ними по силе духа. И это не всегда маги, способные их прокормить. Ты обрела нового друга.

— Хорошо, если так, — прильнула я к его плечу, устало закрывая веки.

— Хочешь, я тебе кое-что покажу?

— Себя? — тут же отозвалась я, взглянув в глаза Амадину.

— Нечто не настолько восхитительное, но где-то рядом, — рассмеялся этот тип, лукаво прищурившись.

— Ты неподражаемый наглец, — улыбнулась я в ответ, уже привыкшая к тому, какое большое и необъятное у него самомнение. Любой аристократ с ним и рядом не стоял. — Показывай.

Комната в особняке куратора Вантерфула рассеялась, как сновидение, которым по факту и являлась. На смену ему пришла абсолютно другая картинка, наполненная поразительно яркими красками. Мы даже поз не изменили — по-прежнему сидели, опираясь на что-то спинами, но все вокруг преобразилось кардинально.

Во-первых, мы сидели на краю обрыва. Сочная зеленая трава ковром застилала его. Ветер играл с моими волосами, бил в грудь, пронизывая насквозь. Одинокая голубая бабочка летала рядом с нами, как бы подтверждая, что все вокруг реально. И голубое небо, и теплое солнце, и целый мир, раскинувшийся у наших ног за границей обрыва.

Там было много сочной зелени — целые леса и поля. Желтокаменные крепостные стены словно бы выделяли три отдельных круга, но городов и деревень в них было великое множество. Сам островной материк со всех сторон омывался бесконечными насыщенно-синими водными просторами. Он будто был нереальным, нарисованным, восхитительным, невозможным.

— Ты здесь живешь или это иллюзия? — спросила я почему-то шепотом, будто боялась спугнуть эту красоту.

— Может быть, иллюзия, а может, я действительно здесь живу. Тебе ничто не мешает это выяснить.

— Амадин, я не буду тебя искать. — Ощутив, как он положил руку мне на плечо, я прильнула к нему, рассматривая пейзаж, действительно наслаждаясь тем, что видела.

Здесь даже воздух был потрясающим. Мне было легко дышать.

— Ты уже ищешь, сокровище мое. — Теплые губы на миг коснулись моего виска. Это была непозволительная близость, черта, которую я еще не провела, но он уже пересек. Однако возмутиться я не успела. — Тебе пора просыпаться. Сегодня тебя ждет сложный день.