Вернувшись в офис, Левова бросилась проверять, какие существуют технологии, которые могут блокировать страницу, не блокируя при этом весь сайт. Единственный способ, который она нашла, ей совершенно не понравился: это было так называемое «глубокое чтение пакетов» (DPI – Deep Packet Inspection), крайне агрессивная технология, которая позволяла не только фильтровать трафик, но и проникать в его содержимое.

Большая часть технологий, анализирующих интернет-трафик, способна видеть лишь заголовки передаваемой через сеть информации, а также точку отправки данных и их конечный пункт назначения. Технолoгия DPI позволяет провайдеру заглянуть внутрь пакетов информации. «Вы можете не только посмотреть адрес на конверте, но и открыть его и прочитать письмо», – так описал нам действие DPI один из инженеров, работающий с этой технологией. Технология давала провайдерам возможность не только мониторить трафик, но и фильтровать его, зажимая определенный сервис или блокируя контент.

В конце августа 2012 года Министерство связи вместе с крупными интернет-компаниями пришли к выводу, что единственным способом исполнения нового закона было использование технологии DPI. «На примере YouTube они обсуждали, чтобы в случае, если появился ролик, был заблокирован именно он, а не YouTube. И они договорились об этом механизме, который всех устроил. Это был DPI», – рассказал нам Илья Пономарев, оппозиционный депутат Государственной думы, но в то время один из активных сторонников появления черного списка{160}.

Между тем неправительственные организации, занимающиеся проблемами privacy, считали, что с помощью этой технологии власти могут вторгаться в личную жизнь граждан.

«Ни одна западная демократия пока не пришла к установке черных ящиков DPI из-за того разрушительного эффекта, который это окажет на свободу слова и тайну частной жизни, – утверждает Эрик Кинг, глава исследовательского направления в Privacy International. – DPI позволяет государству влезть в интернет-трафик каждого и читать, копировать и даже модифицировать его письма и просмотренные страницы: мы знаем, что такие технологии использовались в Тунисе до революции»{161}.

Тестирование системы фильтрации прошло в сентябре, за два месяца до официального запуска. Прокуратуры сразу нескольких регионов потребовали заблокировать доступ к противоречивому фильму «Невинность мусульман», где в оскорбительном виде выставлялась фигура Пророка{162}. В конце сентября три самых крупных телефонных оператора, предоставляющих в том числе и доступ к интернету, – МТС, «Вымпелком» и «Мегафон», – запретили доступ к этому видео. А «Вымпелком» заблокировал доступ к YouTube, где размещался фильм «Невинность мусульман», на территории Северного Кавказа{163}. МТС и «Мегафон» заблокировали только доступ к самому фильму. К моменту ввода цензуры у крупнейших операторов уже стояло оборудование DPI всех главных компаний-производителей: канадской Sandvine, израильской Allot, американских Cisco и Procera и китайской Huawei{164}.

Российские власти не могли упустить возможности, которые давала DPI, и для слежки в интернете. В сентябре в рамках конференции по информационной безопасности в «Крокус Экспо» собрали круглый стол по СОРМ. Дискуссия была рассчитана на профессионалов, и помещение заполнили руководители отделов СОРМ мобильных операторов и представители компаний – производителей оборудования. Самая жаркая дискуссия развернулась вокруг DPI. Большинство присутствующих были уверены: эта технология в сочетании с СОРМ – единственный способ перехвата информации в эру облачных технологий{165}.

Тем временем прокремлевские телеканалы буквально бомбардировали зрителей передачами, громящими оппозицию. В октябре 2012 года в эфир вышел двухсерийный документальный фильм «Анатомия протеста». В центре внимания был один из лидеров левой оппозиции, Сергей Удальцов, – в фильме утверждалось, будто он готовит государственный переворот. В квартире Удальцова прошел обыск, и против Сергея было возбуждено уголовное дело.

У протестующих было другое телевидение. Еще летом организаторы пообещали создать нечто вроде Координационного совета оппозиции, который объединил бы все политические силы, оппозиционные Путину и в то же время стал бы переговорной площадкой в диалоге с Кремлем. 21 сентября активные участники протестного движения – помощник Навального Леонид Волков и редактор Afisha.ru Юрий Сапрыкин, – приехали на телеканал «Дождь» к Михаилу Зыгарю. Предполагалось, что члены совета оппозиции будут избираться демократическим путем, на выборах, которые должны были пройти 20–22 октября. Волков и Сапрыкин предложили организовать на «Дожде» серию дебатов и транслировать их в интернете.

Зыгарь сразу загорелся этой идеей. «Тогда у нас еще не было ощущения опасности, нам казалось, что мы должны делать то, чего ждали от нас люди, соответствовать их ожиданиям», – вспоминает он. Но Зыгарь беспокоился, будет ли подобная акция соответствовать принципам, которые исповедовал канал, не увидят ли в этом пропаганду определенной политической силы. Он успокаивал себя мыслью, что в дебатах будут участвовать люди с разными политическими взглядами и что невозможно будет отдать предпочтение кому-то одному. Оппозиция действительно была разношерстна, от либералов до националистов. Зыгарь решил транслировать дебаты в полночь, позже прайм-тайма, – чтобы смотрели их только те, кому они были действительно интересны. Круг участников определился за каких-то пару дней{166}.