– Что здесь делает убийца моей дочери?! – закричала миссис Ши при виде Реджи. Родители девушки вполне обоснованно считали, что во всем произошедшем виноват Реджи. Ведь у них почти сразу все не заладилось. Френсис ненавидела все эти светские мероприятия, на которых ее вынуждал присутствовать Реджи. Звезды не желали принимать ее в свой круг, они потешались над ее молодостью, платьями и неумением себя вести в обществе. Френсис ненавидела брата Реджи. Когда близнецы были в Танжере, она и вовсе начала думать о разводе. Мистер и миссис Ши ее в этом поддержали, только Френки уговорил ее тогда повременить с такими решениями.

На самом деле Френсис одевалась ничуть не хуже Джуди Гарленд. Даже лучше, ведь Френсис была значительно моложе и на ней любые наряды смотрелись ослепительно. Во всяком случае, Реджи искренне так считал. Едкие замечания и насмешки – просто неотъемлемая часть жизни людей того круга. Френсис оказалась чужой на этом празднике жизни.

Миссис и мистер Ши настаивали на том, чтобы Реджи немедленно покинул бюро. Распорядитель тщетно пытался их успокоить.

– Он останется здесь, – громко и отчетливо заявил Ронни. Спорить с Полковником никто не осмелился. Распорядитель вздохнул с облегчением и приступил к прерванному обсуждению деталей похорон. Миссис Ши сказала, что принесет любимое платье Френсис.

– Она должна быть в свадебном платье! – сказал Реджи Крэй.

– Да как ты смеешь! Мы ее родители и мы будем решать, в чем она будет! – взвился отец Френсис.

Мужчина ринулся в драку. Стоящий чуть поодаль Ронни Крэй едва успевал их разнимать. После платья нужно было решить еще один спорный вопрос. Отец девушки настаивал на том, чтобы Френсис оставила свою девичью фамилию – Ши. Реджи орал о том, что она его жена и должна носить фамилию Крэй. Двадцатитрехлетняя Френсис Ши-Крэй была в соседней комнате. Девушка предпочла не вмешиваться в эти споры.

Все споры когда-нибудь заканчиваются поражением обеих сторон. Реджи и Ронни Крэй вскоре вышли из небольшого двухэтажного особняка в викторианском стиле. Они должны были заехать к матери на Валланс-роуд, но Реджи хотел прогуляться. Они шли вдоль берега Темзы, не замечая того, что на город незаметно спускался вечер, погода, и без того паршивая, окончательно испортилась, и вот-вот должна была начаться гроза.

– Френсис… Что за имя такое отвратительное? – пробормотал Ронни.

– Что ты сказал? Повтори! – заорал Реджи.

Реджи с силой ударил брата. Ронни, казалось, ждал этого. Он наслаждался тем, что можно, как в старые добрые времена, устроить бой. Когда они учились в школе, в боксерских поединках всегда побеждал Реджи. Раньше он был более хитрым и ловким, но с годами все изменилось. Ронни совершенствовал свои бойцовские качества, а Реджи то и дело хотел отойти от дел, убежать и бросить его и Фирму. Реджи воспользовался моментом и повалил брата на лопатки.

– Это я убил Френсис. Я. Ради тебя и ради нас. Ты совершенно забыл о делах, о бизнесе, семье, обо всем… – задыхаясь, проговорил Ронни.

Реджи на минуту оглох. Когда слух вернулся к нему, Ронни перешел к жестокому рассказу о подробностях того, как он убил Френсис Крэй. Казалось, эти воспоминания действительно доставляют ему удовольствие.

Реджи стал наносить один удар за другим. Он больше не боялся ударить брата по голове. Он хотел его убить, а заодно и себя тоже. Ведь это он не смог уберечь свою жену от собственного брата. Это он во всем виноват. Ронни вдруг высвободил руки и начал душить брата. Тот не сопротивлялся.

Драка закончилась обоюдным поражением. Домой на Валланс-роуд они заявились поздно вечером. Когда Вайолетт и Реджи остались одни, женщина внимательно посмотрела на своего сына и сказала:

– Возможно, вам с Ронни нужно немного отдохнуть друг от друга. Помнишь слова того поэта? Френсис недавно цитировала: «Но не горюйте, когда вы расстаетесь с другом своим, ведь то главное, что вы любите в нем, может быть виднее в разлуке, как путешественнику гора видится лучше с равнины».

Реджи медленно опустился на стул и стал бессмысленно повторять:

– Она должна быть в свадебном платье, она будет самой красивой, она должна быть в свадебном платье…

«Это была одна из тех ночей, когда нам разрешили оставить приглушенный свет и даже включить музыку. Заиграла нервная мелодия джаза, и можно было предаться воспоминаниям. Мы с Реджи сблизились и часто рассказывали о своем прошлом. Он тогда закрыл глаза и стал вспоминать: „Я собираюсь тебе кое-что рассказать. Об этом знают только двое людей во всем мире. И это превратило мою жизнь в черную, засасывающую воронку, из которой я так и не нашел выхода, – он уронил голову мне на плечо и продолжил: – Рон убил мою жену. Он сказал мне об этом спустя два дня после ее смерти. В тот день мы возвращались из похоронного бюро…“» (Бредли Эллердайс, сокамерник Реджинальда Крея в тюрьме Мейдстоун)

За день до похорон Реджи бессмысленно побрел к церкви. Там его встретил отец Хазерингтон, когда-то обвенчавший Реджи и Френсис. В тот момент, когда настоятель вышел к нему, весь клубок чувств проглотила одно, самое страшное. Ярость буквально утопила его. Реджи набросился на священника с кулаками. Когда тот был окончательно нокаутирован, Реджи начал громить все, что попадалось под руку. Служитель церкви молча наблюдал за ним. В конце концов, Реджи бессильно опустился перед алтарем. Священник подошел к нему и попросил рассказать обо всем, что Реджи может облечь в слова.

Похороны Френсис были не менее роскошными, чем ее свадьба. Десятки роскошных «кадиллаков» и «роллс-ройсов» проехали по всему Ист-Энду. Реджи хотел в последний раз прогуляться со своей женой по их любимым улицам. Люди выходили из своих домов и с интересом разглядывали вдалеке приближающуюся вереницу машин. Постепенно их лица мрачнели. Они надеялись увидеть радостные лица молодоженов, выглядывающие из роскошных автомобилей, но вместо этого они видели портрет совсем юной девушки в траурной рамке.

Любая дорога рано или поздно заканчивается. Реджи больше не мог сопротивляться недовольству четы Ши, которым все это время приходилось сидеть в одной машине с убийцей их дочери. Они подъехали к входу на кладбище.

Здесь собралось огромное количество людей. В основном знакомые Ронни и Реджи, люди Фирмы, звезды и политики. Поток прощальных речей, казалось, не закончится никогда. В основном речи произносили люди, никогда не знавшие Френсис.

Кладбище опустело. Возле могилы Френсис стоял только один человек. Реджи держал в руках почти пустую бутылку виски и без конца перечитывал любимые строки Френсис – их написала Вайолетт на венке. Они были больше для живых, чем для мертвых. Строки из Халиля Джебрана должны были ободрить Реджи, но вряд ли это помогло. Чуть позже Реджи наконец составил свое последнее письмо для Френсис. На похоронной табличке он распорядился выбить строки из семнадцатого сонета Шекспира:

Попробуй я составить твой портрет,

Изобразить стихами взор чудесный, —

Потомок только скажет: «Лжет поэт,