Лишь теперь Кристиан понял, что жутко вымотался. А ведь в землянке есть кровать! Сейчас огня нет, он ничего не видит, но складывается ощущение, что ночевать он будет, конечно же, на полу.

Элиза молчала, но он слышал, как под ней заскрипела кровать. Наверное, в обычной жизни он бы ей позавидовал, но сейчас желание было одно – спать.

– Я лягу на полу, – произнес он, и его руки коснулись теплые пальцы Элизы.

Она передала ему что-то мягкое и тяжелое.

– Это одеяло, оно одно, я укроюсь простынкой.

– Спасибо, – кивнул Крис, расстилая на полу одеяло и отчетливо слыша скрип кровати.

Он ничего не видел, но хорошо представлял, как золотистые волосы Элизабет рассыпались по подушке. Господи! Кристиан нервно сглотнул, не понимая, почему в его голове нарисовалась именно эта картина? К черту! Он не собирается идти на поводу у своего воображения.

Кристиан лег на одеяло, которое служило матрацем, даже не пытаясь найти удобную позу. Он вырубился почти сразу, даже не думая о том, что девушка в комнате вооружена до зубов: ложками, вилками и даже ножкой от табуретки, которую нашла в углу. Все эти атрибуты хранились под ее подушкой, и Элиза касалась их пальцами. Она ждала, когда дыхание Криса станет размеренным и он погрузится в сон. Только после этого она уснула, но все еще касаясь зубчиков вилки.

Утром Элиза проснулась с вилкой в руке. Она так сильно ее сжимала, что боль стала тем самым будильником. Обведя комнатку взглядом, девушка поняла, что уже утро: яркий свет проникал сквозь грязное стекло, и солнечный лучик касался деревянного стола. На полу, где спал Крис, было пусто. Лежало только одеяло, которое она дала ему накануне.

Откинув вилку в сторону, Элиза понадеялась, что не она стала причиной исчезновения Кристиана. Она не помнила, чтобы он приставал к ней ночью или она пыталась защищаться вилкой, но иногда подсознание играет злую шутку и стирает память. Испугавшись, что все же она успела ткнуть в него «оружием» пару раз, Элиза вскочила с кровати и пошла к лестнице. Пол был холодным, здесь не было ни деревянного настила, ни даже соломы. Хорошо, что она дала Крису одеяло, иначе бы он замерз.

С чего вдруг она беспокоится о нем? Элиза не торопилась подниматься и выходить наружу. С каких пор забота о Кристиане стала такой важной? Но ответ пришел сразу: она не выживет без него на необитаемом острове. И дело даже не в еде, которую он добывает, а в общении. Как можно жить в полном одиночестве и ни с кем не разговаривать? Удовлетворенно кивнув своим мыслям, Элизабет выбралась из землянки и вдохнула полной грудью. Воздух был чист, пахло травой, цветами и чуть-чуть сыростью. Утренняя роса усиливает запах леса. Божественный аромат.

Но она вспомнила, где находится, и живот тотчас свело спазмом: прекрасный лес мигом превратился в тюрьму.

– Кристиан? – выкрикнула она, и от звука ее голоса замолчали птицы.

Но через несколько секунд снова продолжили петь.

Трава еще мокрая, птахи заливаются трелями. Обычное раннее утро. Она любила эти минуты, а дома, в Кентербери, всегда вставала рано и выходила прогуляться по саду. В Англии – прохладные утра, и девушка набрасывала шаль, чтобы не продрогнуть. Здесь нет такой прохлады, но от одежды она бы не отказалась. Как только найдет Криса, то спустится в землянку и пороется в вещах, вдруг найдет брендовое платье.

Кристиан не отвечал, и Элизабет направилась к водопаду в надежде найти его там. Наверное, ловит рыбу. Пока она шла, прикрывалась алым парео, как шалью, смотрела под ноги, чтобы не наступить на острый сучок и не пораниться. Мысли в голове витали разные: мама вся в слезах, утешающий ее отец, плачущая Кейт, родители Хейли. Девушка даже вспомнила Карлоса и свой последний день перед прогулкой на яхте. Если бомбу подложил он, то точно не знал, что она, Элиза, будет на яхте. Его целью не было убить ее вместе с Крисом.

В отличие от Лусии. Вот кто бы обрадовался устранению соперницы. Хоть Элизабет и не была соперницей, но разве объяснить это безумной женщине?

Кто бы ни подложил бомбу, этот человек – настоящий преступник и должен понести наказание.

Элиза вышла на пригорок, за которым прятался водоем. Низвергающийся поток уже привычно шумел. Божественно! Здесь должны жить ангелы и петь райские песни. Это место стоит запечатлеть в памяти, чтобы однажды написать картину… Элиза мотнула головой, отгоняя мысли прочь, она не собиралась рисовать, пусть даже сами ангелы ее об этом попросят. И как объяснить вдохновению, что сейчас не место для творчества? Его вообще больше нет в ее жизни.

А может, совсем капельку? Просто на минуту хочется представить, как она наносит краску на холст, и та легко ложится на полотно, закрашивая белую поверхность. Изобразить бы пену, появляющуюся на воде, сделать ее пушистой, словно вата! И как жаль, что нельзя нарисовать пение птиц. Именно это пение и есть пение ангелов.

Элизабет расслабилась, она даже забыла, что искала Криса. Хотелось остаться здесь, стоять весь день на возвышенности и смотреть на воду. Но тело тут же напряглось, когда глаза заметили того, кого не должны были видеть сейчас – обнаженного Кристиана, который стоял под прозрачной струей, смывая с себя ночь.

Щеки Элизы вспыхнули, дыхание участилось, и девушка отвернулась. Боже, кошмар! Она увидела голый зад Кристиана Фернандеса! Теперь он будет ей сниться, потому что в совокупности с природой, водопадом и пением птиц Кристиан имел тело греческого бога! Элиза даже открыла рот и с трудом перевела дыхание. Надо бежать, пока он ее не увидел, но против воли она снова посмотрела на него.

Крис все еще стоял к ней спиной, а она не знала, хочет ли, чтобы он обернулся к ней или нет? Скорее, нет, потому что рельефная спина идеальна для ее картины. Большего и не надо. И у него безупречные ягодицы, точно такие же она видела в музее. Она вспомнила скульптуру Давида, вылепленную искусным мастером Микеланджело. Кристиан касался рукой скалы, подставив шею и спину для потока воды, точно не замечая, что стал центром внимания. Элиза впилась в него взглядом, пытаясь запомнить его тело, параллельно продолжая слушать пение птиц. Она не думала, что мужчина может быть настолько красив. В ее понятии мужчина – монстр, который желает получить лишь одно: сломить женщину и растоптать ее как личность. В памяти опять всплыл Рик Картер, его грубый голос и жестокие слова. Она помнила его тошнотворный запах вперемешку с собственным страхом. И его худощавое туловище, лишенное красоты.

Тело Кристиана – иное, оно было создано, чтобы запечатлеть его на полотне.

Их взгляды встретились тогда, когда Элиза уже мысленно водила кистью по его мышцам. Осознав, что ее поймали на месте преступления, она тут же пригнулась и легла на траву. Он ее увидел! Вот черт! Теперь будет думать, что она специально наблюдала за ним. А разве нет? Вот теперь она простонала, закрыв лицо руками:

– Вот же гадство! Надо было так попасться!

Что теперь делать, Элиза не знала, но что-то подсказало ей бежать отсюда подальше. Она так и поступила: пригнулась, чтобы Кристиан ее снова не увидел, и бросилась к землянке. И зачем она столь внимательно изучала его тело! Она была возмущена, хотя понимала, что вспоминает детали: изгибы фигуры, рельефы мышц, даже загар на спине и светлую кожу на ягодицах…