Спустя примерно час вызываю такси и еду в отель, где снимаю номер на ночь. В обезличенных апартаментах отеля мне становится еще хуже, и я просто плачу несколько часов, пока не засыпаю, а затем наступает новый день. Я его ненавижу, потому что мне нужно окончательно принять решение, о котором я, возможно, буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

В горле стоит ком, когда я набираю номер своего врача и спрашиваю о возможности аборта на моем сроке. Екатерина Ярославовна явно не ожидает подобного вопроса. Она даже замолкает на несколько секунд, и потом слегка растерянно отвечает, что в принципе это возможно, и просит меня приехать к ней сейчас, чтобы обсудить мое решение.

Мне очень плохо, пока я собираюсь, а затем в подавленном состоянии еду до больницы. Все время глажу живот, мысленно разговариваю с сыном и заранее прошу прощения.

Я просто не знаю, что делать... Просто не знаю...

Карим мне не звонил и не писал. Да мне никто не звонил и не писал со вчера. Может, Карим обрадовался, что я пойду делать аборт и сразу побежал к Мадине? Скорее всего, так оно и есть. Это больно - понимать, что сама ты не нужна человеку, и он с тобой вынуждено. Но страшнее всего осознавать, что он может забрать у тебя самое дорогое.

Через сорок минут я стою перед больницей и понимаю, что аборт - единственная возможность уйти от него. Только так он меня отпустит.

Люди идут мимо, поднимаются по лестнице, а я не могу заставить себя сделать шаг. В многомиллионном городе я совсем одна, и никто меня не подтолкнет сегодня и не остановит.

Снова опускаю руку на живот и закрываю глаза. Представляю, как малыш пинает меня изнутри - я так и не дождалась этого момента, а ведь он может быть. Потом думаю о том миге, когда он родится, и я впервые возьму его на руки. Затем он первый раз мне улыбнется... Скажет "мама". Я представляю все это и понимаю, что единственный, кто действительно способен остановить меня сейчас, это я сама. Во всей это суете и боли, захлебываясь от любви к тому, кому она была не нужна изначально, я стала забывать, что я - боец. И еще, что я никогда на самом деле Карима не боялась. Ни тогда, когда он злился на меня. Ни тогда, когда угрожал, что все расскажет отчиму о моих выходках. Почему я вдруг стала его бояться? Может, потому, что стала сомневаться в своих силах? Потеряла уверенность в себе?

Я потеряла себя в любви к нему.

"Чего ты по-настоящему хочешь, Нимб? Разве ты хочешь избавиться от ребенка? Вовсе нет. Ты этого не хочешь. Ты хочешь бороться за его жизнь. Так почему отступаешь? Пасуешь перед Каримом. Пасуешь перед всеми. Если для них такое огромное значение имеет общественное мнение или еще какие-то левые пересуды, то разве для тебя так же? Тебе же всегда было плевать на то, что скажут окружающие. Пусть оставляют грязь себе, а ты можешь поступить как считаешь нужным. Тебе для этого ничье одобрение не требуется".

- Я не хочу, - шепчу себе под нос и всхлипываю, держа ладони на животе. - Я не буду.

- Не делай этого, Нимб, - неожиданно за моей спиной раздается голос Карима. Я вздрагиваю и резко поворачиваюсь. Он стоит в нескольких метрах от меня и внимательно смотрит. Выглядит едва ли лучше, чем я - под глазами круги, одежда та же, что была на нем вчера.

- Не делай этого. Я не стану вам вредить. И не стану отнимать ребенка у тебя, что бы дальше ни было между нами. Я хочу, чтобы он родился. И прошу тебя его оставить.

- Я бы все равно не смогла, - отвечаю тихо, пытаясь осознать сказанное Каримом. Он просит меня оставить Артура, потому что он ему нужен. Карим приехал сюда, чтобы остановить меня. Значит, ребенок действительно значим для него. Ему не все равно. Пусть это не любовь ко мне, но наверное... ни одна мать не может проигнорировать искренние чувства к своему малышу.

- Следил за мной?

- Разумеется, - Карим кратко кивает и делает решительный шаг ко мне. - Поговорим?

- О чем?

- Обо всем, Нимб. О нас, о том, что случилось, и как быть дальше. Позади больницы есть небольшой сквер. Прогуляемся туда?

- Карим, если ты снова хочешь попытаться убедить меня остаться с тобой из-за сына, то... - качаю головой, прикусив губу до боли. Тяжело на него смотреть. И слышать его тоже тяжело. Говорить самой почти невыносимо.

- Не за этим. И поговорить нам все равно придется, Нимб. Давай сделаем это сейчас, чтобы не осталось недосказанного.

Тяжело вздохнув и плотнее укутавшись в пальто, я все же согласно киваю и направляюсь в сторону сквера, о котором говорил Карим. Он прав. Лучше уже до конца во всем разобраться и не мучиться дальше. Расставим все точки над i. Пусть знает, что я не боюсь его вовсе, и даже если его очередное обещание не отнимать у меня сына окажется ложью, я буду за него бороться. А он пусть будет счастлив с Мадиной. Не нужно было нам ничего начинать...

Мы идем плечо к плечу, а между нами будто жирная линия, разделяющая теперь наши жизни и сердца. Я мысленно делаю эту линию толще, отодвигаясь от Карима, чтобы меньше вдыхать его запах, чтобы не касаться его даже случайно.

- Так, что ты хотел сказать? Что... собираешься остаться с Мадиной? Я же уже пожелала тебе всего хорошего. Или, что хочешь общаться с ребенком? Это же твой сын... Я бы никогда, ты знаешь, как бы больно ты мне не сделал, я бы никогда не стала лишать ребенка отца, скрывать его, убегать, лгать... Если он тебе нужен, то... ты всегда сможешь...

- Я не об Артуре хочу сейчас поговорить, Нимб, - прерывает меня Карим, рукой указав на небольшую беседку под деревом. - Туда пошли.

- Тогда о чем?

- Дело не только в ребенке. Я хочу быть с тобой не только из-за сына.

Его слова - очередной нож мне в сердце. Это самые желанные слова, которые я мечтала услышать от него, я бредила ими, бредила чувствами к нему и надеялась однажды узнать, что он также бредит мной. Но... теперь мне больше не хочется открывать ему сердце. Оно и так изранено. И я не могу просто взять и поверить, что это правда, после вчерашнего. Карим может врать мне специально. Поэтому и боль в груди не проходит.

- Карим, я прошу, не надо лжи. Уже достаточно. Я не хочу слышать о том, чего нет и не будет...

- Это не ложь, Нимб. Дело не только в ребенке. Сначала все было так. Мне так казалось. Я хотел тебя, ты ждала от меня ребенка. Я не сразу принял в голове этот факт и не сразу испытал радость от будущего отцовства. Со временем все стало меняться. Я начал привязываться к тебе, и к мысли, что скоро буду отцом. Ты - самый большой пиздец в моей жизни. Твое появление, чувства к тебе, ребенок - все это перевернуло мою жизнь с ног на голову. Мне долго хотелось, чтобы тебя не было, потом чтобы ты изменилась, стала такой, как я хочу. Вчера, когда ты сказала, что сделаешь аборт, я посчитал, что ты блефуешь. Когда врач мне позвонила утром и сообщила, что ты говорила с ней про прерывание беременности, я охуел. Мне казалось, ты никогда не сможешь избавиться от ребенка. И что я всегда смогу удержать тебя силой. Что ты попсихуешь и вернешься, потому что у тебя нет другого выхода. И даже подумать не мог, что ты настолько сильно захочешь убежать от меня, что решишься на подобный шаг. Я никогда тебя по-настоящему не терял, Нимб. Ты всегда была рядом. А сегодня мне показалось, что я тебя теряю. А я не хочу, потому что ты мне нужна. И даже если бы я не успел, эти чувства не изменились бы.