Снова его забота заставляет мое сердце биться чаще. И я будто вижу, что те зарождающиеся чувства, о которых говорил Карим, словно стали ярче.

Я могу их отвергнуть, оттолкнуть, не поверить и посчитать обманом, а могу впустить их в себя. И на этот раз мне снова нужно принять решение наверное. Нужно, но я не в силах.

Я только-только начала спокойно дышать, а он опять появляется и просит рискнуть. В очередной раз открыться ему. Довериться.

Эмоций и мыслей так много - как у меня внутри, так и в глазах Карима, в его тихих и искренних словах - они ведь искренние, мне не показалось? Я не выдерживаю, бросаю ключи на стол и зажав рот ладонью, чтобы не разрыдаться, выбегаю из гостиной.

Я столько думала за этот месяц, как все будет дальше? Как мы будем общаться, когда родится ребенок? Как я буду спокойно смотреть, как Карим держит его на руках, укладывает в кроватку, а потом уходит?

Думала, что если никаких чувств нет, и он просто ошибся? Что если, пока меня не будет рядом, он забудет обо мне? Но ежедневные цветы, звонки и сообщения, усиливали надежду, сначала слабым огоньком горевшую в сердце, а потом разгоревшуюся пламенем.

Я не перестала его любить. Конечно, решение забрать документы из универа, где мне не нравилось учиться, и посвятить время изучению кулинарии, облегчило мою тоску, но до конца она никуда не исчезла. Я скучала по Кариму каждое мгновение, каждую секунду в минуте и каждую минуту в часе. И сегодня, когда он, такой красивый, вошел в дом, мне хотелось прижаться к нему и хотя бы на миг забыть обо всех обидах. Я сдержалась. Это не мой шаг должен быть.

- Нимб, - звучит хриплый голос Карима за спиной, когда я вбегаю в кухню и встаю лицом к стене, уткнувшись в нее лбом. - Почему ты убежала?

Разумеется, он пошел за мной. Пошел за мной...

Его теплые ладони ложатся на мои плечи и слегка сжимают их. Так осторожно, словно боятся быть отвергнутыми.

- Зачем это все, Карим? Зачем?

- Что именно, Нимб? Ты о подарках? Я же уже ответил...

- Зачем эта забота? Для чего она? Каждый раз, когда ты заботишься, мне начинает казаться, что это потому, - мой голос надрывается, но я все еще пытаюсь не заплакать, - потому, что... ты меня по-настоящему любишь. Что это больше, чем привязанность.

*******

Карим не сразу отвечает. Я не знаю, почему? О чем он сейчас думает? И стоит ли мне бояться его ответа? Лишь через пару долгих секунд раздается тихое:

- Так и есть.

Я сомневаюсь, что правильно его расслышала. Хочется переспросить, но я не решаюсь. Просто начинаю лихорадочно качать головой, будто отметая саму возможность его любви ко мне, или боясь, что это действительно правда.

- Нет. Нет... - произношу так же тихо, как он.

- Да, Нимб, - теперь его голос звучит громче и тверже, а пальцы сильнее сжимаются на моих плечах и тянут. - Повернись, пожалуйста, ко мне.

Хочет, чтобы я повернулась, но в моих глазах слишком много слабости. Всегда было слишком много. Я боец, не раз проигравший бой собственному сердцу. И хоть я не считаю, что без Карима не смогу прожить, не смогу построить счастливое светлое будущее, в котором будем только мы с Артуром, все же я понимаю, что это не совсем то будущее, какое было бы, если бы в нем остался Карим. Наверное в жизни каждой женщины на планете есть мужчина, с которым она потом сравнивает всех остальных. Мужчина, о котором она часто вспоминает и думает, а как бы все сложилось, если бы я простила его? Если бы я позволила еще раз случиться "нам"? Я бы страдала или все же была бы счастлива?

С самого первого дня, когда я поняла, что влюбилась в своего сводного брата, я знала, что для меня он станет тем самым мужчиной. И даже в том случае, если у нас никогда и ничего не получится, я буду искать его в толпе прохожих, буду видеть его глаза и надеяться услышать голос.

Я сумею идти дальше без него, но нужно ли это? Нельзя позволять себе растворяться в любви, но можно ли позволить любви раствориться в тебе?

Медленно поворачиваюсь и оказываюсь в плену рук Карима, его запаха и внимательного темного взгляда. Он смотрит пронзительно и твердо, а я просто жду, что он еще скажет. И он повторяет:

- Я тебя люблю. Это правда. И хочу быть с тобой, но заставлять не буду. Прости меня за то, что обижал. Мне с тобой лучше, чем с кем-либо другим в этой жизни.

Я вздрагиваю и прикрываю веки. Слезы текут по щекам. Чувствую, как Карим наклоняется, целует меня в макушку, а я утыкаюсь носом в его шею. Так и стоим слитые воедино. Черное и белое. Два мира в одном.

Он сказал, что любит меня, и хочет быть со мной, не принуждая. Он смотрел мне в глаза, когда говорил, и попросил прощения за то, что обижал. В моей груди поднимается настоящая буря из сомнений и противоречий. Будто мое сердце раскололось на две половинки: одна из них просит простить, а вторая боится.

Я бы попросила небо дать мне знак, подсказать, как поступить, но все то время, что мы были с Каримом вместе, небо молчало, с чего бы ему сейчас мне отвечать? И будто разозлившись на мое недоверие, небо отвечает. Легким таким движением в животе. Как котенок лапкой погладил, только изнутри. Я подпрыгиваю и хватаюсь за плечи Карима.

- Ты чего? Случилось что? Плохо?

- Не..т, - судорожно качаю головой, глотая слезы. - Не плохо. Ребенок шевельнулся вроде, представляешь? Никогда еще не чувствовала его шевеления. Врач сказал, что в первую беременность они могут начать ощущаться довольно поздно.. А тут... вроде я почувствовала.

Мы с Каримом одновременно опускаем взгляд на мой живот. Еще даже незаметно, что я беременна. Небольшой животик появился, совсем маленький бугорок. Карим кладет на него свою большую теплую ладонь.

- Наверное... он хочет, чтоб я дала тебе шанс. Один единственный.

Глупость, конечно. Но это было такое славное совпадение, что я почувствовала ребенка, именно когда подумала о знаке с небес.

- Одного будет достаточно, Нимб, - отвечает Карим. - И других не понадобится.

Примерно пять с половиной месяцев спустя

- Держите, мамочка, вашего лапушку, - улыбаясь, медсестра кладет мне на грудь сына.

Я смотрю на его короткие темные волосики, которые слегка вьются, и не могу сдержать слез. Какой он красивый. Просто бесподобный. Пальцы дрожат, когда я касаюсь его щечки, провожу по ней, затем трогаю маленькие губки, которые он складывает в трубочку и причмокивает. Мой сынок.

- Здравствуй, малыш. Ты прелесть. Мы все тебя так ждали. Ты будешь самым любимым на свете.

Наша жизнь и отношения с Каримом после моего дня рождения в доме отчима постепенно налаживались. Не сразу, но со временем становилось все лучше и лучше. Я действительно дала ему шанс исправить все, что было. Пока он этот шанс полностью оправдывает. Конечно, мне потребовалась не одна неделя, чтобы вновь ему поверить и перестать дергаться по любому поводу. Какое-то время мы так и жили раздельно, встречались в основном на нейтральной территории. Затем я смогла решиться на то, что бы Карим оставался ночевать у меня. Постель ускорила процесс примирения между нами. До нее он был большей букой, чем когда я наконец позволила мужчине прикасаться к себе и заниматься сексом.