Водка с тоником могла творить магию.

Картофельный спирт, взятый в магазине, оказался мудрым решением. Текила быстро сшибала её с ног, и Дереку не нужно видеть её в режиме виски-бунта. Чистый спирт был беспроигрышным вариантом, и Дерек доказал, что умеет смешивать достаточно крепкие напитки, чтобы они хорошо ударяли в голову, но при этом не настолько крепкие, чтобы быстро пьянеть. Внутреннего огня Калли хватит на всю жизнь вперёд.

Скудная меблировка вынудила их занять те же места, что и ранее этим утром. С каждым раундом напитков Дерек потихоньку мигрировал с дальнего конца дивана поближе к Калли.

— Ты странно выглядишь без куртки, — протянула Калли между первыми глотками третьей порции напитка.

Готовя последнюю порцию, Дерек сбросил кожаную куртку в кухонном уголке. Угрожающая аура, которую он проецировал, без куртки не исчезла, но уменьшилась. Или это алкоголь сказывался. Дерек на мгновение поджал губы и посмотрел на себя.

— Что такого странного?

Края рукавов облегающей футболки натянулись на бицепсах, когда он небрежно уложил руки на спинку дивана. Его пальцы мельком задели её плечо, и непрошеный прилив жара взметнулся к груди. Калли вжалась голыми пальчиками ног в тонкий ковёр.

— Не знаю. Ты выглядишь обманчиво нормальным.

— Обманчиво? А я не могу быть нормальным?

— Ты слишком много знаешь, чтобы быть нормальным.

Дерек застонал.

— Наверное, это правда, — он опустошил треть напитка одним глотком. Сколько он выпьет, прежде чем опьянеет? Такими темпами она скоро узнает.

— Всё хорошо. Я тоже не нормальная, — «слегка навеселе» для Калли являлось оптимальным состоянием.

Когда он усмехнулся, тусклое освещение в её квартире наконец-то отразило лёгкий румянец на его щеках.

— Мне ты кажешься вполне нормальной. Горячей штучкой, но вполне нормальной.

— Ну, лишь бы «горячая штучка» принималась во внимание.

— Фактор «горячей штучки» всегда принимается во внимание, куколка.

Боже, он был прав. Пускать его в квартиру было плохой идеей. Как и выпивка. Когда Калли в последний раз пила в его присутствии, она подпалила девушку своими причудливыми руками, а потом поцеловала его. Последнее они вообще не обсуждали, а это могло означать только одно — она всё запорола. Катастрофически.

— Чувак, тебе лучше быть настороже. Разве никто тебе не говорил, что горячие штучки — всегда самые чокнутые? — почему Калли подыгрывала ему? Сексуальность никогда не входила в её репертуар. Она могла перепихнуться. Но это не делало её пригодной для обложки журнала. Если только водка не добавит ей пару килограмм, чтобы скрыть последствия скудного питания, то Калли вполне уверена, что в этом отношении обладала только самым минимумом.

Дерек закатил глаза.

— Я не вру. Ты недооцениваешь, насколько я испоганена.

— А может, это ты переоцениваешь, — он помедлил и проглотил ещё треть своего коктейля. — У всех у нас было дерьмо в прошлом. Багаж проблем. Да что угодно. Некоторые люди очень хорошо это скрывают. Это не значит, что они лучше или не такие чокнутые.

Калли отпила глоток, и ещё, и ещё, пока голова не поплыла.

— То есть, хочешь сказать, что уравнение «горячая штучка = чокнутая штучка» — это неправда?

— Ты всегда ударяешься в математику, когда выпьешь?

Она упёрлась локтем в бедро и положила подбородок на руку. Его комментарий был небрежным, но она всё равно его обдумала.

— Нет, — наконец, решила она. — Это специально для тебя.

Дерек выводил пальцами ленивые круги на её плече, и эмоции, которые Калли не хотела изучать, взбурлили в её животе.

— Ты не ограничиваешься тем, что ходишь за мной хвостиком. Расскажи мне, кто такая Калли?

Личный вопрос должен был заглушить ощущение бабочек в животе. Секреты защищали её. Если никто тебя не знает, никто не может причинить тебе боль. Калли ждала, когда нахлынет неизбежный страх (то ощущение, когда тебя как будто растягивают настолько тонко, что видно внутренние органы), но он так и не пришёл.

— Я скучная, — ответила она наконец.

— Ни за что не поверю, — его ладонь опустилась на основание её шеи. Дерек подвинулся ближе, или это ей кажется?

— Я работаю, подавая простые обеды старикам в доме престарелых. Я мало сплю и ем много по-настоящему дерьмовых бутербродов. Скучно.

— Где ещё ты работала?

— Рабское служение жутковатому мужику, крадущему души, считается?

Его сердитый взгляд искоса производил впечатление.

Ложь требовала слишком много усилий.

— Я работала в мемориальном госпитале Саутсайд.

— Что делала?

— Я профи в сервировке еды.

— Что ещё? — он явно обратил внимание в госпитале Святой Катерины.

Калли не говорила о своей работе медсестрой. Семья стояла на первом месте, а это требовало принятия непростых решений. Тот поступок был правильным, но провалиться ей на этом месте, если она не помнила, как чувствовала себя, когда её мечту украли — как будто нож провернули в сердце. Воспоминание оказалось достаточно сильным, чтобы перекрыть то тепло, которое исходило от Дерека. Он наблюдал за ней с ангельским терпением. Не хмурился. Его пальцы не стали сильнее давить на её шею. Он просто… ждал.

— Вот так ты заставляешь своих информаторов говорить, да?

Дерек пожал плечами.

— Я хороший слушатель.

Калли потянулась за следующим глотком и обнаружила, что бокал опустел.

— Новый план. Это дело с повествованием своих историй должно быть взаимным.

Он вскинул брови, но не сумел скрыть последовавшую за этим улыбку.

— Вот как?

— Ага, — Калли поставила пустой бокал на журнальный столик. — Я отвечу на твои вопросы… если ты ответишь на мои.

— Ладно, — Дерек облизал губы и продолжил говорить. Она не услышала ни слова. Этот влажный язык с привкусом алкоголя прошлым вечером легко ошеломил её. Что ещё он мог сделать?

— Калли? — он что-то говорил. Чёрт.

— Да?

— Я спросил, хочешь ли ты ещё? — Дерек взял бокал и помахал им перед её носом.

— Это твой первый вопрос? Начинаешь с лёгкого. Мне это нравится. Да, я не откажусь от добавки.

Он покачал головой, но улыбка не погасла. Может, опьяневшая Калли казалась ему очаровательной. Если так, это может оказаться очень полезным. Она могла узнать о нём побольше. С этим знанием ей будет безопаснее, и это единственная причина, по которой она ему подыгрывала. Ну, или так она себе говорила. Типа того.

— Мой вопрос остаётся прежним, куколка: Что ещё ты делала в том госпитале?