* * *

Мне потребовалось три дня, чтобы понять — символ я делаю правильно, но что-то всё равно идет не так. С этим я и обратился к ящеру.

— Покажи! — потребовал он.

— Я пока не могу создать его вне себя, — ответил я и тут же получил по лбу палкой.

От же черт лысый.

— Так научись! — рявкнул он. — Как я должен проверять твою работу?! А если ты тупой, то напомню, отсюда нельзя выйти, не сдав урок!

— А как же мир за куполом?

— Если тебе там понравилось, то вперед, — расплылся в своей ящерной улыбке Лысый.

Мне там не понравилось. Темненько как-то. Отсюда я ни разу не видел, чтобы день наступил. Растительность есть, но непривычная глазу. Дышится как-то иначе. И никаких признаков цивилизации. С Колодца станется разместить место испытания в недоступных землях, в таких далях, что я в жизни не выберусь. Выжить-то, может, и выживу, но что это за жизнь будет? Мне меньше года хватило, чтобы начать утрачивать человечность и терять себя. Поэтому нет, не вариант. Урок надо сдавать в любом случае.

* * *

В моей жизни всякие тяжелые испытания были. И голодные годы, и полная неопределенность, и тяжелые тренировки, и стены, которые не получалось преодолеть с наскока. Что-то вся эта энергетическая тема у меня наперекосяк. Первый круг с большим трудом открыл. Вон как упахивался, себя не жалел, чтобы добиться этого. А восстановление? Тоже упахивался, но куда сильнее.

Сейчас — то же самое.

Я знал, что это можно сделать, но как именно… Ничего лучше, чем подхода в лоб, мне в голову не пришло. Начал я с капли. Благо научился выводить её через пальцы.

Выводил, усилием воли отделял от кожи и пытался удержать на весу.

Просто скажу, что минута такого удержания заставляла меня вспотеть и почувствовать, как что-то внутри сводит от натуги. Мне это не нравилось. Казалось, что так не должно быть. Поэтому я старался поймать ощущение легкости. Расслабить всё лишнее, что напрягалось.

И — получалось. Худо-бедно.

Гением я в этом не был. Да и талантом тоже. Прав ящер, даже обижаться на него не выходит. Поэтому, когда говорю, что получалось, это значит, что каждый день, гоняя себя до крови из носа и черных мушек в глазах, я двигался по миллиметру в сторону результата. Неделя ушла на то, чтобы свободно удерживать каплю в сантиметре от пальца. Ещё неделя, чтобы превратить каплю в маленький шарик. Потом три дня на то, чтобы шар превратить в сферу, внутри пустую. Ещё два дня — на создание самого обычного круга. Который у меня постоянно расползался. Поэтому минус ещё неделя на то, чтобы сделать круг стабильным. А дальше — финальная неделя на создание проклятого символа перед собой. Итого тридцать три дня. И это я ещё первый урок не завершил.

Тут надо сказать, что за это время я изучил характер ящера. Он был из тех, кто по жизни обижен. В принципе, я его понимал. Быть запертым на многие века, в ограниченном пространстве, где единственное развлечение — всякие проходимцы, — это так себе развлечение. Я бы тоже обиделся. Сразу и на всех. Да и характер явно лучше бы не стал.

Вот и получается, что обида, помноженная на века, усугублялась ещё и скукой. Тоже многовековой. А в развлечениях он не то чтобы мастак. Любил причинять боль. Особенно палку свою любил. Оскорблять любил. Пожрать родной ему пищи очень любил. Вот и всё.

Что сказать. Недостатка в практике по самоисцелению у меня не было.

Про наставление Грозы заключить контракт с новыми камнями я благополучно забыл. На недельку где-то. Опомнился и прикинул, стоит ли себе нагрузки увеличивать, которых и так много. Малодушничать не стал. Если дальше в нашем путешествии эти силы нужны, то деваться некуда. Так в моей коллекции прибавилось ещё четыре камня. Один редкий и три малых. Пришлось пересматривать распорядок дня и самостоятельно выстраивать себе жесткий режим.

Что ящеру понравилось. Он часто появлялся и подначивал меня, когда я себя истязал.

Ещё бы он подраться любил, цены бы ему не было. Но он только бить любил, а драться — нет.

* * *

Наконец наступил тот день, когда я создал символ.

— Всё правильно, — осмотрел ящер творение.

— Почему тогда он рассыпается внутри меня?

— Потому что ты человек, — это прозвучало как оскорбление. — Который всерьез думает, что достаточно создать энергоформу.

— А разве нет?

— Нет! Конечно, нет! Знак — всего лишь якорь! Ты должен уметь с ним обращаться! Это как фундамент дома, но, помимо этого, есть и другое!

— Я не понял… Задание было создать символ. Я создал. Урок закончен?

— Урок будет закончен, когда ты сдашь экзамен. Мы его даже не начинали, — прошипел ящер.

Не зло, просто прошипел. В его языке много шипящих было.

— Тогда что дальше?

— Как насчёт обеда?

— Сначала ты расскажешь мне всё об уроке. Я и так здесь задержался.

— Какой ты наглый!

Он снова попытался зарядить мне палкой по лбу. На что и был расчёт.

Та мысль, что с ним не всё так просто, не отпускала меня. Спешить мне с этим не было смысла, поэтому я выбрал выжидательную тактику и готовился. Ящер… Бесспорно, он древнее существо. Но по себе знаю, что изоляция не способствует развитию интеллекта. Особенно такая изоляция, где ничего не происходит. Об этом никогда не скажу вслух, но с помощью еды я заставлял его делать то, что мне нужно. Как и с помощью провокаций.

Несколько раз я врезался в его иллюзии, поглощал их. В них находился мизер энергии, поэтому процесс двигался медленно, но постепенно я научился чувствовать, где обманка. А там и чувствовать, где он сам находится. Ящер мастерски скрывался, всегда наблюдая издалека, и только во время еды выходил вживую.

Поэтому, когда он зарядил мне палкой, я врезал в пустое пространство. И да, палкой он бил настоящей. Для чего подходил с боку или спины, за счёт иллюзии обманывая в направлении, откуда прилетит удар.

Кулак попал ему в грудь, ящера откинуло, и я вмиг оказался над ним, цепью блокируя конечности. К горлу же приставил нож.

— Попался, — довольно оскалился я. — Так что, Лысый, проверим, можно ли тебя убить?!

— Наивный человечишка, — прошипел он.

Не знаю, что он сделал, но меня отшвырнуло далеко в сторону. Единственное, он не учёл — цепь-то на нем осталась. На настоящем нем. И продолжила его удерживать, когда он снова попытался скрыться.

— Стоять! — крикнул я. —