«Сон, – подумала я с облегчением, приходя в себя. – Слава богу, это всего лишь сон». Но, едва я встала, меня снова сковало ужасом. Я слышала на кухне звяканье посуды и включенное радио. Играли действительно «True Colours», но в этот раз мама не пела. Несмотря на то что я вся была в поту, меня знобило. Кое-как одевшись, я подошла к двери. Снизу по-прежнему доносились звуки гремящей посуды и Синди Лопер. Потом песня закончилась, и диктор жизнерадостно объявил, что сейчас девять тридцать утра и впереди у нас великолепный день. «Да, конечно, – цинично подумала я. – Особенно если по кухне бегает девушка-насекомое».

Потом я услышала, как что-то металлическое упало на пол, мама тихо выругалась и тяжело вздохнула. Мама нечасто сыпала проклятиями, но, когда это случалось, она ругалась по-итальянски. Я пошла в ванную, смыла пот под прохладным душем и спустилась вниз, где меня ждал песочно-коричневый аромат кофе и свежего теста. Мама как раз ставила в духовку пирог со сливами. Вид темно-синих слив на фоне белого теста заставил меня вспомнить Кая. Его лицо… Такое же фиолетовое, как эти сливы, искаженное ненавистью… Хотя мне удалось подавить воспоминание, я поняла, что не смогу проглотить ни кусочка этого пирога.

– Доброе утро, кара, – приветствовала меня мамусик и показала с улыбкой на плиту. – Соседка принесла нам сливы. Хороший знак, да ведь?

– Пожалуй, – сказала я, догадавшись, что она имеет в виду: ее сумасшедшая дочь не произвела на соседку такого уж отталкивающего впечатления.

Надеюсь, это была всего лишь любопытная соседка, решившая побольше разузнать о сумасшедшей дочери. А то в последнее время я получила массу негативного опыта и перестала верить в людскую доброту.

– Ах, да, – сказала мама, – тебе звонил какой-то ветеринар. Речь шла о раненой собаке. Каким образом тебя это касается?

Я объяснила ей. И с облегчением узнала, что, по словам доктора Леннека, псу стало лучше, но мне нужно зайти к нему.

– Наконец-то хоть что-то хорошее, – сказала я. – Но, мама, почему ты сегодня не на работе? Разве у тебя отпуск?

– Можно и так выразиться. – Она сняла с плиты ворчащий кофейник и устроилась за нашим складным столиком. – Хотела сказать тебе вчера вечером, но… Ладно, все равно. В общем, меня уволили.

– Уволили?

Она кивнула и положила себе в чашку сахар.

– Да, кара, уволили. Я влепила пощечину своему шефу, этому кретину.

Я ошарашенно повернулась к ней:

– Что?! Что ты сделала?

– Я влепила ему пощечину, которую он не скоро забудет, – сказала мама, размешивая сахар ложечкой – гораздо тщательнее, чем нужно. – Я должна была догадаться с самого начала, но убеждала себя, что он просто добр ко мне. К тому же я так хотела эту вакансию. И здесь нашелся такой чудесный домик для нас двоих, и доктор Норд живет совсем рядом… Все было почти идеально. Но потом он перегнул палку. С постоянными комплиментами шефа я еще могла смириться, но вчера он повел себя так… – Она прикрыла глаза и махнула рукой. – Да что я говорю! Ни одному мужчине нельзя доверять. А особенно тому, кто много лет в браке. Это я должна была знать по себе.

Я все еще смотрела на нее, ничего не понимая. Да, моя мама – весьма привлекательная женщина. Когда мы с ней путешествовали, мужчины часто оборачивались ей вслед и были с ней чересчур обходительны. Даже Дэвид, увидев ее на фотографии, не смог скрыть своего восхищения. И тут я поняла, почему она постоянно выглядела такой усталой и измученной, возвращаясь с работы. И почему она вчера вышла из себя. Ее тревога обо мне да еще увольнение… Да, это было уже слишком.

– Вот, – сказала мама, хлебнув эспрессо. – Не имею понятия, кара, как мы дальше будем жить. Без работы я не смогу платить за аренду. Но я не хочу сидеть на шее у государства, получая пособие по безработице, и тем более на шее у твоего отца. Поищу себе новое место, и, если будет нужно, мы снова переедем.

Меня захлестнули эмоции. Но я увидела, что мама пристально смотрит на меня, изучая мою реакцию.

– Не беспокойся, – сказала я, сжав ее руку. – Вдвоем мы с этим справимся.

Мама пожала мне руку и заглянула в глаза:

– Вдвоем?

– Да, вдвоем, – заверила я ее. – Вместе. Не будем больше ссориться.

Она кивнула, вздохнув, и еще раз пожала мою руку. Затем она встала и пошла со своей чашкой к раковине.

– Ты действительно дала ему пощечину? – спросила я, представляя себе сцену в лицах.

Хоть я никогда не видела маминого шефа, но я отлично знала свою маму. Она могла быть невероятно терпеливой, но стоило ее по-настоящему достать, и она проявляла свой сицилийский темперамент. Становилось понятно, почему вулкан Этна активен до сих пор. Она снова кивнула, но в этот раз не глядя на меня. Ее плечи сжались, и я решила, что она собирается заплакать. Но, когда она повернулась ко мне, я увидела, что она смеется.

– Не могу в это поверить, – сказала я, тоже не в силах сдержать смех. – Моя мама дала пощечину своему начальнику!

– И не жалею об этом, – добавила она.

Мы обе расхохотались. И смеялись до тех пор, пока у нас не потекли слезы.

Когда я чуть позже выкатывала из гаража Мисс Пигги, веселье покинуло меня. Девушка-насекомое не выходила из моей головы. Я следовала всем рекомендациям доктора, но галлюцинация упорно не оставляла меня, будто девушка с черными злыми глазами была больше чем иллюзией. Подсознание с помощью этого образа явно пыталось донести до меня нечто важное. «Смотри сюда, Дора!» Мне необходимо было подышать свежим воздухом и размяться, чтобы вернуть ясность сознания. К тому же я хотела узнать, как дела у Дэвида. Я очень волновалась о нем, особенно когда вспоминала сочувственный взгляд санитара. Возможно, в его состоянии произошли какие-то изменения, и я от всего сердца надеялась, что они к лучшему.

Я старалась ехать как можно быстрее и уже через полчаса была в госпитале Святой Марианны. Это было высокое белое здание с темными деревянными перекладинами, окруженное высокими елями. От него открывался прекрасный вид на долину. Приковывая велосипед на стоянке, я бросила взгляд в сторону нашего городка в поисках места, где мы с Юлианом стояли и смотрели сюда, – оно находилось довольно далеко. Стена, на которой мы тогда стояли, давала простор чудесным фантазиям.

Я поискала глазами «Веспу» Юлиана, потому что не обнаружила ее под навесом возле дома. Но на парковке ее не было, и это меня слегка разочаровало. Втайне я надеялась встретить его здесь и хотя бы обменяться с ним кратким приветствием. Я скучала по нему, в то же время понимая, что не должна испытывать к нему таких чувств. Но что я могла поделать? Чувства по природе своей стойки: ты делаешь все, чтобы их подавить, но раз – и они снова здесь. Они не позволяют так легко от них отделаться. А если быть честной с собой, мне этого и не хотелось. Наши отношения с Юлианом были запутанными и причиняли мне боль, потому что не были взаимны. С другой стороны, они заставляли сердце биться быстрее. При мысли о нем я чувствовала укол в груди. Но это не было неприятно. Это было… странно. Я даже не могла подобрать слов. Возможно, потому что раньше ничего подобного не чувствовала.