эта идиллия может закончится, не пугали. Главное, она забралась достаточно далеко, сбежала от своего прошлого, и оно не настигнет ее. Не в этой жизни.

— Улыбаюсь, — согласилась Рада.

— Это прекрасно, — заметил Миша и утопил пальцы в длинные растрепанные локоны. — Утром спрошу у ректора, сможет ли он нас обвенчать.

— Дурачок, — фыркнула девушка. — Кто ж нас обвенчает?

— Кто надо, тот и обвенчает, — шутливо обидевшись, проворчал Миша. — Смирись уже, солнце, мы вместе. А если кто-то «против», пусть катятся в …

— Я поняла! — рассмеялась Рада.

Ей нравилась решимость парня. И, что уж скрывать, она не хотела ничего менять. Пусть даже метка жутко чесалась. А на плече у Миши вместо укуса красовался синяк от поцелуя. Мелочи! Главное, что именно здесь, вдали от цивилизации и проблем, Рада отыскала того, кто был дорог ее сердцу.

Эпилог. Часть 2 (бонус)

Он мчался вперед, боясь не успеть. Дикий страх, волю которому мужчина никогда прежде не давал, окутывал его все плотнее.

Казалось, что стоит пропустить хотя бы секунду драгоценного времени, как все исчезнет. Ничего не останется. Без нее — ему ничего и не нужно.

Все, что он так скрупулезно и методично выстраивал… Репутация, перспективы, будущее, сама академия… все это вдруг утратило смысл.

Словно девочка, воинственная и дерзкая, которая не боялась его, взрослого и побитого жизнью, забрала с собой самое важное.

Волк с каждым шагом бежал быстрее. Не разбирая дороги. Шел на запах, сквозь тьму и завывания ветра. Просто знал, что там, впереди, она.

Дорога и инстинкты привели ректора к обрыву.

Рваный ритм сердца ударил по вискам, ослепив Эрлинга на доли секунды.

Вот она! Стоит, кутаясь в белоснежную шубку. Смотрит вниз. А у мужчины заклокотало под ребрами.

Никогда прежде он не боялся с такой силой.

Упадет? Сорвется? Прыгнет?

Оцепенев от ужаса, Филлин не знал, как поступить. Инстинкты вопили, что нужно срочно выдернуть девочку подальше от края обрыва. Но тело, ставшее вмиг непослушным, не двигалось. Вдруг неосторожным движением напугает?

Эрлинг осторожно выдохнул. Сменил облик. И так и стоял, не дыша, не мигая, молясь, чтобы любимая не качнулась вперед… Ведь тогда…

Мужчина сглотнул, сцепив зубы.

— Я так устала…, — негромкий шепот резанул по ушам и ректора сделал короткий шаг вперед, протянул руку, готовый схватить девушку за одежду… а если не успеет, то полетит вслед за ней. Он уже принял решение.

— Отпусти меня..., — вновь заговорила Тира, а горечь, сквозившая в ее голосе, больно ранила Эрлинга. — Я уеду через день, но прежде…

Тира неожиданно повернула голову. Темные глаза обдали ректора тоской и безысходностью.

— Дедушка приготовил лекарства. Необратимый эффект. Мы оба получим то, чего хотел ты. Свободу, — горько усмехнувшись, продолжила говорить Тира.

Эрлинг уже сгреб пальцами меховую одежду девушки, стараясь действовать незаметно, но держать крепко. И слушал.

— Не скрою, я надеялась, что смогу соперничать с твоим любимым детищем. А теперь поняла, что не выйдет. Ты всегда будешь ставить академию выше всех. Даже выше своих интересов. А связь со студенткой убьет репутацию грозного и непогрешимого ректора, — прошептала Тира.

Девушка протянула ладонь, на которой лежали две небольшие пробирки. Черная жидкость казалось живой и мерзкой. И запах у субстанции был невыносимый.

— Ты обижена на меня. Заслужил, — кивнул осторожно Эрлинг и на крохотный шаг отодвинул Тиру от обрыва. — Я был глупым дураком.

— Профессор не может быть дураком, — фыркнула девушка, не сводя глаз с пробирок на ее ладони.

— Еще как может, — возразил Филлин. — И я никуда тебя не отпущу. Тем более, не позволю пить эту гадость!

Мужчина резко смахнул пробирки с руки Тиры. Те улетели в пропасть, где им самое место.

— Я погублю твою репутацию, ректор, — очень тихо прошептала девушка, не поднимая головы.

— Давно пора, — фыркнул Эрлинг и обхватил широкими ладонями девичье лицо. — Прости меня, Тира. Я болван.

— Ты профессор. А профессор не может быть болваном, — поучительно шепнула волчица.

— Как показала практика, может, — возразил Филлин Эрлинг и шумно выдохнул.

За разговором он утянул девушку на приличное расстояние от пропасти. И теперь можно было дать волю чувствам, рукам, губам…

— Пожалела бы ты старого ректора, девочка, — бормотал Эрлинг, жадно и рвано дыша, прижимая со всей силы хрупкую девичью фигурку к своей груди. — Я же едва не сдох… Совести у тебя нет! Возьму и поставлю тебе двойку. И на второй год оставлю! Или даже на третий!

— Жаль, — дерзко фыркнула Тира, совсем не скрывая улыбки, — а я уже договорилась о комнате в новом доме. Думала, переведусь в другое не менее престижное заведение.

— Р-р-р! — возмутился Эрлинг, а осмотревшись, понял, где они с Тирой находятся, потому вкрадчиво уточнил: — Как думаешь, Ранд переживет, если мы вломимся в их дом? Все равно до самого утра они с Финой будут заняты гостями.

— Не верю своим ушам, профессор! — рассмеялась Тира. — Ты предлагаешь нарушить закон? Ворваться на чужую территорию?

— Угу, — хохотнул Эрлинг и стремительно подхватил на руки любимую. — К черту законы, малышка!

В ответ Тира обняла профессора за шею нежными руками и поцеловала кончик ректорского носа. А хитрая улыбка так и норовила поселиться на розовых губах.

И все-таки, права была Руфина, подтолкнув Тиру к решительным действиям. Не зря они сегодня утром страдали, смешивая все, что попалось под руку, и влив в пробирки. Ужасная была вонь. Но оно того стоило.

Оказывается, ректор Эрлинг весьма легко снял с себя маску невозмутимости и серьезности. И сейчас, широко улыбаясь ей своей сокрушительно привлекательной улыбкой, тащил ее в свою пещеру. Ладно, не в свою. Но не беда. Все у них с Эрлингом получится. Главное, чтобы мужчина раньше времени не узнал о коварном плане двух подруг.

Гораздо позже, когда за окнами лесной хижины занимался рассвет, Тира, уставшая и сонная, но с меткой на плече, все-таки призналась в сговоре с Руфиной, ее братьями и родителями.

И справедливо ожидала неминуемого наказания.

— Признаться, я даже не удивлен, — расхохотался Филлин, выслушав рассказ истинной. — Но штрафы все равно последуют. Готовься.

— Как скажете, профессор Эрлинг, — хмыкнула Тира, ни капли не боясь гнева сурового ректора.

Да и как его бояться, если он смотрит