последние десятилетия целых два архиепископства, 13 епископств и около 500 мужских и женских монастырей. Когда Фердинанд отказался отступиться от своих требований, протестантские князья во главе с герцогом Саксонии начали объединяться «в целях обороны». В 1630 г. в Померании высадился шведский король, лютеранин Густав II Адольф. В тот момент, судя по тому, что король не взял с собой карт внутренних районов Германии, его целью был, вероятно, только захват части балтийского побережья. Однако, встреченный как «великий протестантский мститель и новый Полуночный лев Севера», Густав Адольф охотно принял предложенную ему роль[237].

Реституционным эдиктом Фердинанд надеялся добиться полного восстановления католической церкви в Священной Римской империи, но он растерял все свое преимущество, поскольку за эдиктом последовало разорение Магдебурга. Поставленные перед фактом резни и неминуемого отчуждения земель протестантские правители больше не могли сохранять нейтралитет. Герцоги Бранденбурга, Саксонии и Мекленбурга (который Густав Адольф вернул законному владельцу) поспешили встать под знамена шведского короля. После серии блестящих побед протестантская коалиция продвинулась глубоко в Чехию, Силезию и Баварию, но тут положение спас Валленштейн. Перед этим Фердинанд отправил его в отставку из ревности к его успехам, но теперь вновь призвал на службу, и Валленштейн заставил протестантов отступить. Густав Адольф погиб в сражении при Лютцене (1632), что немедленно вызвало политический кризис в Швеции, потому что его единственной наследницей была шестилетняя дочь. Вместе с тем шведский канцлер и регент Аксель Оксеншерна не собирался складывать оружие, а разразившийся кризис тоже использовал к своей выгоде — чтобы убедить протестантских князей и французского короля финансировать шведскую армию.

Видя решимость Оксеншерны продолжать войну, Валленштейн решил, что демонстрация военной мощи должна сочетаться с дипломатическим натиском, и начал переговоры с врагом. Узнав об этом, Фердинанд II объявил Валленштейна «отъявленным бунтовщиком» и в феврале 1634 г. приговорил его к смерти. Неделю спустя полководца убили по распоряжению Фердинанда. Карманные публицисты императора оправдывали его действия в памфлете, озаглавленном «Пагуба измены и Ад неблагодарной души», но первый министр французского короля Людовика XIII кардинал Ришелье выразился точнее: «Смерть Валленштейна останется чудовищным примером… жестокости его повелителя»[238].

На место командующего вооруженными силами империи Фердинанд поставил сына (будущего императора Фердинанда III). Молодой принц показал себя ловким тактиком, способным командиром и умелым дипломатом. Однако император вскоре осознал, что Валленштейн был прав: войну не закончить без переговоров. Даже развертывание испанской армии в сердце Священной Римской империи и совместная победа молодого Фердинанда и испанского кардинал-инфанта Фердинанда в битве при Нёрдлингене (1634) не смогли переломить ситуацию. Пражский мир 1635 г. стал для Фердинанда II вынужденным компромиссом с германскими князьями и в сущности аннулировал Реституционный эдикт. В тексте мирного договора подчеркивается его цель: «чтобы кровопролитие остановилось раз и навсегда и любимая отчизна, благородная германская нация, не подверглась окончательному разрушению»[239].

Фердинанд II умер от апоплексического удара в 1637 г. Его сердце отправилось прямиком в стенную нишу Лоретской часовни, а тело — в Грац, где более 20 лет для него строился мавзолей. Его преемником стал молодой Фердинанд, которого уже избрали королем римлян. Он продолжил начатый отцом поиск решения, которое остановит войну. После Пражского мира главными военными противниками Габсбургов стали Франция в союзе со Швецией. Тридцатилетняя война, в общем, утратила религиозный характер, превратившись в политический конфликт Франции и Габсбургов. На этом этапе войны французы помогли мятежникам в Каталонии, восставшим против испанского монарха Филиппа IV, и поспособствовали отделению Португалии (1640), бесповоротно ослабив испанскую державу Габсбургов.

Как ни странно, с началом мирных переговоров в конце 1630-х гг. пламя войны разгорелось еще сильнее: противники стремились захватить побольше земель, чтобы упредить развитие событий за переговорным столом. Как сформулировал один из участвовавших в переговорах дипломатов, «зимой мы договариваемся, летом сражаемся». В последний год войны шведские войска заняли Пражский Град — место, где за три десятилетия до того произошла дефенестрация, положившая начало этой войне. Шведы вывезли все, что осталось от кабинета редкостей Рудольфа II, и собрали по монастырским библиотекам ценные книги, которые были скопом отправлены в Стокгольм. Только поиски знаменитой «короны Навуходоносора» оказались тщетными: ее уже перевезли в Вену[240].

К 1648 г. Габсбурги были полностью истощены в военном отношении. Прага пала, и теперь шведы напрямую угрожали Вене. Фердинанд III спешно воздвиг в городе мраморную колонну в честь Девы Марии, которая исправно отвела шведскую армию в другую сторону. Баварию к 1648 г. французы захватывали дважды. Известны цифры, что в руках врага к тому моменту находились четыре пятых крепостей и укрепленных гарнизонных городов Священной Римской империи. Однако и враг не был един: Стокгольм и Париж то и дело не соглашались по стратегическим вопросам, да и вообще не доверяли друг другу. Пообещав французскому королю Людовику XIV свободу действий в Испании и свой нейтралитет в войне на Пиренеях, Фердинанд III сумел склонить к переговорам главного врага. Шведов удовлетворило обещание щедрой контрибуции[241].

Вестфальский мирный договор, завершивший в 1648 г. Тридцатилетнюю войну, в основном касался деталей: как меняются границы, кому принадлежат те или иные земли, дозволено ли баварским герцогам носить титул курфюрстов, пожалованный им в благодарность Фердинандом II в 1623 г. Вместе с тем он подтвердил право князей Священной Римской империи выбирать свое вероисповедание, на этот раз включая и кальвинизм, и даровал их подданным свободу вероисповедания (с определенными оговорками). Споры о церковной собственности и о пределах свободы совести в будущем решено было разрешать в суде — и специально для этого был обновлен единый имперский суд, в составе которого уравняли число протестантов и католиков. Фердинанд III, однако, добился для себя важной оговорки: в своих землях он не был обязан вводить веротерпимость. Таким образом, ему не пришлось сворачивать меры, принятые для рекатолизации Чехии и австрийских герцогств.

Вестфальский договор должен был установить «всеобщий мир среди христиан», и по этой причине в нем видят «первую европейскую конституцию» и важнейший этап в эволюции Европы Нового времени. Но это был также и договор о мире во всем мире, содержавший положения об урегулировании конфликта между Габсбургской Испанией и Республикой Соединенных провинций «на морях, в других водах и на земле… в Ост-Индии и Вест-Индии, в Бразилии, а равно на берегах Азии, Африки и Америки». Завоевания сторон на момент подписания мира признавались на будущее, а голландцы получали преференции в торговле с испанскими колониями. Воспользовавшись Вестфальским миром, голландская Вест-Индская компания быстро прибрала