— Ну, как хочешь. Но я так и не понял суть наказания. Чтобы мы умерли от холода, нужно выморозить все Острова. Погибнут и те, кто их слушается. Зачем такие сложности?

— Можно просто не присылать нам продукты, тогда мы умрем от голода, — вставил Толик. — Это куда проще, чем устраивать грандиозное похолодание.

— Верно, — Крис кивнул. — Жаль, что ты не выяснил детали. Если они всерьез решили нас наказать, то холодом дело не ограничится.

Мне стало не по себе. Я отвернулся к окну, взглянул на продолжающийся дождь. И увидел, что лужи под окнами уже не рябят от падающих капель. Их стянула тоненькая ледяная корочка.

— Ноль, — зачем-то заметил я. — Ноль градусов, ребята.

Я не хотел просыпаться. Я словно заранее знал, что пробуждение будет мучительным и неприятным. Кутаясь в толстое одеяло, цепляясь за остатки сновидений, я пытался удержать сон. Жизнь, если разобраться, это всего лишь ухудшенный вариант сна… Но холод, пронизывающий и беспощадный, похожий на миллионы ледяных нитей-щупалец, уже вцепился в мое беспомощное тело.

За окном шел снег. Протянув руку, я подхватил со стула одежду, и, втиснувшись поглубже под одеяло, принялся одеваться. Потом, все еще ощущая противную мелкую дрожь, встал и надел куртку. Наверное, было не так уж и холодно. Просто я отвык от стужи в теплом мирке Островов.

Снег падал так же лениво и неспешно, как вчерашний дождь. Неотвратимо и беспощадно. Если он, действительно, был вызван пришельцами, то они неплохо разбирались в человеческой психологии. Медленное, неотвратимое похолодание пугало куда больше, чем неожиданная метель или заморозки.

Я вышел на террасу. Здесь снег доставал до щиколоток. Он сразу забился в кроссовки и начал таять. Стараясь не замечать этого, я прошелся взад-вперед.

Мосты казались какими-то узкими, жалкими. То ли мне это почудилось, то ли они действительно стали меньше от холода. А внизу, по берегу моря, прохаживался Крис. Немного понаблюдав за ним, я тоже спустился с террасы. Наш командир был занят чем-то непонятным — он осторожно касался воды носком кроссовок, отдергивая ногу, шел дальше по берегу, оставляя четкие рубчатые отпечатки подошв на свежем снегу.

— Крис! — позвал я.

Он обернулся, кивнул, ничего не произнеся вслух, пошел ко мне. В длиннющем свитере, с ногами, облепленными мокрым снегом, с покрасневшими от холода руками, он больше не казался мне взрослым. Такой же подросток, как и я, чуть повзрослее и повыше, но нескладный и худощавый…

— Что ты делаешь, не пойму? — спросил я. — Проверяешь, теплая ли водичка для купания?

— Да, — серьезно сказал Крис. — Лед чуть окрепнет, будем купаться… У вас, русских, это же принято?

Я ошарашенно посмотрел на море. Воду, у берега, действительно, стягивал лед. Купаться в проруби — это, конечно, хорошо. Русская народная забава, мы всю зиму только и делаем, что на морозе загораем… Но, черт побери, как может замерзнуть море? Соленое море?!

— Крис, соленая вода так легко не замерзает! — удивленно сказал я. Подошел к берегу, зачерпнул пригоршню обжигающей, студеной воды с плавающими в ней льдинками. Поднес к губам.

— Ты абсолютно прав, — сказал Крис.

Вода была едва солоноватой. Даже запах йода стал незаметен. Почти как в нашем городском озерце…

— Пойдем в замок? Я совсем… — Крис замешкался, подыскивая подходящее слово. За все эти годы ему не часто приходилось испытывать холод. — Совсем озяб, — закончил он с некоторым сомнением в голосе.

— Что за ерунда, — шагая за ним, бормотал я. — Опреснить целое море… Зачем?

— А ты не понял?

Я насторожился.

— Нет…

— Когда море замерзнет целиком, от острова к острову можно будет пройти без всяких мостов. Кто виновник похолодания, соседям известно. Нас всех перережут.

Крис с натугой открыл дверь замка.

— И сразу станет теплее.

Сначала море промерзало у берегов. Ледяная корка опоясала остров все увеличивающимся кольцом белесого цвета. Сверху оно казалось прибитой волнами пеной.

Затем в море, между островами, стали появляться голубоватые пятнышки льдин. Их было совсем еще мало, но число их постепенно увеличивалось.

— Нам осталось жить день или два, — громко сказал Меломан.

Наверное, он хотел прошептать это себе под нос, такие красивые фразы были не в его духе. Но наушники работающего на полную громкость плейера мешали ему соразмерить силу голоса. До меня доносились слова песни: «Был город ветром выдут насквозь, мороз на землю клал седины… Горела будничная надпись: „Народ и партия едины“»…

Слышал я эту песню. Опять любимая меломановская «Спираль времени», прошлогодний концерт «Дракон — любовь в морозной стране».

Никто не обратил внимания на слова Меломана. Обсуждали план обороны острова, и со всех сторон сыпались «гениальные» идеи. Взорвать лед остатками динамита (Тимур), сделать лыжи и коньки, чтобы иметь превосходство в скорости (Инга), напасть на соседние острова первыми (Илья), уйти по льду далеко-далеко (Оля). Я представил себе, как Тимур с Ингой несутся на коньках по льду, лавируя между полыньями и размахивая деревянными мечами. Представил и от души засмеялся.

— А твое мнение, Димка? — спросил Толик.

Я пожал плечами.

— Еще не придумал. Только уйти далеко-далеко мы не сможем. Стоит нам отойти от острова на пару километров, как лед растает. Точно, Малек?

Он торопливо кивнул.

— Да. Обязательно растает…

— Вот так. А лед взорвать, конечно, неплохо… Только через пару часов полыньи снова замерзнут. Лучше уж наделать гранат.

— Динамитных шашек? — уточнил Тимур.

— Да. С коротким запальным шнуром.

— Можно… — Тимур обернулся. — А где Крис? Ритка, он куда ушел?

— А он и не появлялся, — Ритка пожала плечами. — На башне, где же еще.

Только сейчас я заметил, что Криса среди нас не было. Это было так непривычно, что никто и не заметил его отсутствия. Не знаю, как других, а меня кольнула тревога.

— Я его позову, — вскакивая со стула, сказал я. — Чего он там прохлаждается…

— Прохлаждается — это верно, — с удовольствием заметил Илья.

Ритка посмотрела на меня, и во взгляде ее мелькнуло беспокойство. Между нами словно протянулась невидимая ниточка.

— Поищи его, Димка, — попросила она. — Уже полвосьмого, пора ужинать…

Ребята оживились, а Оля бесшумной тенью скользнула в сторону кухни. Аппетита никто из нас не утратил.

— Я быстро. Я сейчас… — пробормотал я, скрываясь за дверью.

В коридорах стоял какой-то непривычный сумрак. Светлый сумрак, когда темно от закрывших небо туч, но светло от покрывшего землю снега. Удивительный полумрак, когда можно свободно читать, но стоящий в двух шагах человек делается неразличимым…