Мне приятен ее восторг. К ночи наши телефоны снова переполнены совместными селфи, и мы едва держимся на ногах от усталости. Готовить романтический ужин уже не остается никаких сил.

Мы просто сидим за барной стойкой, которая отделяет зону кухни от гостиной, медленно пьем вино и любуемся панорамой из окна.

– Завтра наведаюсь на работу, – задумчиво верчу бокал в руках я. – Надо, наконец, увидеть родителей и сообщить им радостную новость.

– А я приготовлю что-нибудь к твоему возвращению, – мечтательно вздыхает Аня. – Только, кажется, я совсем устала.

– Давай стелить постель. Завтра меня ждет трудный день, – киваю ей.

Достаю из шкафа свежее постельное белье, и мы вместе раскладываем огромный угловой диван.

– Наша первая ночь в общем доме, – натягивая наволочку на подушку, улыбается Аня.

– Угу, – соглашаюсь я. С пододеяльником справиться сложнее, чем с подушкой.

Гасим свет, оказываемся под одним одеялом на двоих, и мгновенно засыпаем в объятиях друг друга. Усталость не дает ни единого шанса переживаниям по поводу завтрашней встречи с родителями.

Утро. Кажется, мы с Аней действительно стали настоящей семейной парой. Все, как в рекламе: диктор в огромном телевизоре рассказывает о погоде, по нашей студии витает аппетитный аромат бекона и кофе – пока я собираюсь в главный офис нашей семейной компании по продаже недвижимости, Аня возится у плиты с завтраком.

На ней очень соблазнительный шелковый халатик, который мне хочется сорвать. Покрыть поцелуями ее обнаженные плечи, красивую грудь, которая сводит меня с ума, и снова на пол дня провалиться в сладкое безумие на двоих. А идти в логово мамочки совсем не хочется.

Хмурюсь у зеркала в ванной комнате и смываю с лица остатки пены для бриться. Все же, наверное, будет лучше сначала поговорить с отцом. Он давит на меня меньше. Конечно, он тоже удивится моей внезапной женитьбе, но его удивление ничто по сравнению с бурным темпераментом матушки.

– Ник, завтрак готов, – громко зовет Аня. – Тебе рубашку погладить?

– Нет, там должна остаться парочка глаженых, – выбираюсь из ванной я.

– Волнуешься? – когда мы садимся за барную стойку завтракать, участливо смотрит на меня она.

– Есть немного, – морщусь, как от зубной боли. – Нам с тобой предстоит неприятное испытание. Моя матушка обычно не скупится на эмоции.

– Ну, я думаю, ее истерики мы переживем, – ободряюще касается моей руки она.

– Конечно, переживем, – кисло улыбаюсь я.

После завтрака быстро облачаюсь в белоснежную рубашку и классические брюки. Завязываю галстук и достаю из шкафа пиджак от своего костюма – несмотря на лето, в Москве всего плюс семнадцать градусов.

– Какой ты красивый… – восхищенно замирает Аня рядом со мной. – С ума сойти! Тебе так идет галстук! Теперь я понимаю, отчего твои социальные сети забиты фотографиями с девушками, которые готовы съесть тебя глазами.

– Какие девушки, Анют? – качаю головой я. – Все это в прошлом. Я женат. Есть только ты. Моя школьная учительница.

Склоняюсь к ней и нежно целую в губы.

– Никому не открывай, пока я не вернусь. Если кто-то решит прийти в гости, лучше сразу звони мне. Наша квартира подключена к офису вневедомственной охраны. В случае чего они явятся в течение пяти минут.

– Не открою, – кивает Аня и поправляет галстук на моей шее. – Приготовлю что-нибудь на обед.

– Если хочешь, не готовь. Я заеду за тобой, и мы пообедаем в каком-нибудь ресторанчике.

– Ты так меня избалуешь, – смеется она.

– У нас медовый месяц, дорогая. Мы можем позволить себе развлекаться. Так что, будет лучше, если ты разберешь фотографии в телефоне и выложишь самые лучшие в наш новый инстаграм.

– Хорошо…

Аня поднимается на цыпочки и целует меня в губы.

– Я буду скучать. Кстати, классный одеколон. Такой свежий…

– Мне нравятся морские ароматы. Все, пока, малышка.

– До встречи в обед. Я надену красивое платье.

– Да, надень.

Чмокаю ее в последний раз и быстро выхожу из квартиры.

Мой отец. Как я уже упоминал, он родной брат-близнец дядюшки. К счастью или нет – но в девятнадцать лет он был вынужден жениться на моей истеричной матушке, потому что две полоски на ее тесте не оставили ему выбора. Сами понимаете, дед, повернутый на вопросах продолжения фамилии, узнав о положительном тесте, долго не церемонился. Может, мой отец тоже стал бы бездельником, если бы не маленькое недоразумение в виде меня. Его тесть, очень состоятельный бизнесмен, сразу же взял бедолагу в оборот, не оставив ни единого шанса на спасение от тяжкого бремени в виде компании по продаже недвижимости.

Когда мне исполнилось восемнадцать, отец отошел от дел в матушкиной компании, где всем заправлял тесть, и открыл собственное дело. Он всегда мечтал рисовать, но время уже было упущено, и отец открыл небольшую картинную галерею. Он скупал по сходной цене картины у разных художников и выставлял их на продажу. Надо сказать, сначала насмешки мамы над его маленьким бизнесом не знали границ. Что такое маленькая галерея по сравнению с компанией ее родного отца? Так, капля в море. Но батя не сдавался. Не сдается и сейчас, шесть лет спустя. Потихоньку продает картины. Звезд с неба не хватает, но ему нравится то, чем он занимается. В его галерею я и направляюсь. Мне необходимо поговорить с ним, прежде чем я паду жертвой маминой истерики в просторном холле нашей компании.

Пробки, пробки… спустя час я подъезжаю к небольшому магазинчику со стеклянными дверями. Это и есть галерея.

Паркуюсь на небольшой парковке на противоположной стороне улицы и бодро шагаю к магазинчику. Думаете, мне не страшно? Еще как страшно. Но ради нас с Аней я должен быть смелым и принять удар на себя.

Открываю стеклянные двери и нерешительно замираю у входа. Кисти, краски, мольберты – чего здесь только нет. Все для счастья художника. Мой отец не смог им стать, но ему нравится дарить такую возможность другим.

– Никита! – слышу знакомый голос с хрипотцой и невольно улыбаюсь.

Отец спешит мне навстречу. Он в джинсах и клетчатой рубашке навыпуск, поверх которой надет заляпанный красками фартук.

– Привет, па. Ты… рисуешь? – удивленно разглядываю ляпы на фартуке я.

– Есть немного, – улыбается он. – Как отдохнул у дедушки?

– Отлично.

– Кофе хочешь? Я еще не завтракал.

– Хочу…

Задумчиво киваю и иду за отцом следом.

Он открывает дверь маленькой подсобки. Чего здесь только нет. Но главное – есть маленький столик и небольшая капсульная кофемашина.