Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что у него там в Швейцарии? – отец упёрся руками в бока. – Бункер в горах?
– Не знаю. Он сказал, что и бункер тоже есть, но, похоже, у него там какое-то убежище…
– Звучит как-то не очень убедительно.
– Может быть потому, что это звучит из моих уст.
– Может быть потому, что ты ему не веришь?
Я повисла на полуслове, но лишь на пару секунд:
– Не знаю, папа. Я не знаю его. Вы с ним хотя бы виделись несколько раз, я же его совершенно не знаю ни в глаза, ни в голос. Может быть я вообще не с ним разговаривала, а с каким-то сумасшедшим мужчиной, дозвонившимся до нас по чистой случайности…
– Тихо-тихо… – отец коснулся моего плеча. – Ты ведь говорила при детях и они опознали его голос.
– Да…
– Не сомневайся, Теона. Сейчас такое время, что сомневаться нельзя. Сомнение подобно смерти.
Я ещё раз гулко выдохнула и посмотрела на отца исподлобья.
– Так что же мы будем делать? – наконец подала голос мама.
– Я общался с Беорегардом лицом к лицу всего три раза. Думаю, он отличный мужик. Поэтому считаю, что нам стоит довериться ему.
Знал бы отец, что этот “отличный мужик” даже не планировал спасать их – родителей мужа его сестры, дедушку и бабушку его племянников! Однако, на самом деле, я совсем не хотела, чтобы они узнали об этом…
– Хорошо, нам нужно выдвигаться прямо сейчас…
– Это слишком поспешное решение, – мгновенно замотала головой мама, не давая мне договорить. Я так и знала, что она будет бояться, что страх породит в ней сопротивление.
– Мама, – я взяла в свои руки её тоненькую ручку и скрестила свои пальцы с её узловатыми. – Нам необходимо двигаться дальше.
– Вовсе нет, дорогая. У нас внушительные запасы еды и…
– Какими бы внушительными ваши запасы ни были, нас здесь сейчас шестеро – мы быстро уничтожим всё съестное под крышей этого дома. И что будет дальше? Мы начнём думать о Швейцарии, но к тому моменту, когда мы решимся на переезд, вся Европа рискует впасть в ещё большую агонию – неизвестно, во что может превратиться наш путь, когда количество зараженных увеличится.
– Вы хоть ели? – в дрожащем голосе мамы прослеживалась слеза.
– Что? – непонимающе уставилась на неё я.
– Вы ели сегодня?
– Н-нет…
– Теона, это ведь дети! Им необходимо есть, – мама вырвала свою руку из моих ладоней. – Сначала мы поедим, а потом уже будем решать, что делать с вашей Швейцарией, до которой сутки езды через полыхающую Европу.
Глава 19
Мы и вправду не ели целый день, но, странно, в отличие от детей, поглощающих картофельное пюре с отбивными и салатом из помидоров, я едва запихивала в себя еду. Помогало лишь осознание надобности принятия пищи.
Мама не прекращая гладила белокурые локоны Клэр, параллельно помогая ей справляться с отбивными и неустанно подливая ей домашний лимонад. Наблюдая за ней, я видела, как сильно она испугана, понимала, что она будет упираться, поэтому как никогда надеялась на поддержку со стороны отца.
Когда мы расправились с ужином, мама начала собирать грязную посуду со стола. Это действие казалось таким нелепым и даже жалким, что я встала и начала помогать ей, лишь бы не оставлять её одну посреди океана отчаяния, в котором она сейчас плавала, пытаясь не захлебнуться страхом. Но когда мы занесли посуду на кухню и она открыла посудомоечную машину, я не выдержала:
– Ты ведь понимаешь, что это ни к чему. Мы сюда вернёмся не скоро, – я прикусила губу.
– Ты хотела сказать, что мы сюда вообще, может быть, никогда больше не вернёмся. – Я промолчала, а она продолжала устанавливать тарелки в машинку при свете лежащего на полу фонарика, чтобы случайно не высветить им плотно занавешенные окна. – А я думала, что мы с твоим отцом наконец обрели место, которое можно называть домом. Видимо, нет. Снова срываемся с места, да? Так хоть посуда пусть не воняет, пока нас здесь не будет…
– Может быть вы ещё сможете вернуться…
– Давай никуда не поедем, дорогая, – мама вдруг резко разогнулась и посмотрела на меня своими влажными, безумно красивыми серыми глазами, до сих пор способными покорять сердца её ровесников мужчин. – Хотя бы не сегодня. Давай поедем завтра, а лучше через неделю. Наших запасов хватило бы и на пять недель, но я прошу тебя всего о неделе.
– Бланш, Теона права, нам нельзя оттягивать отъезд, это небезопасно, – на пороге кухни вдруг вырос отец. – Город сегодня горел, ты сама видела. Правительство молчит, связи у нас никакой нет и, по сути, у нас остаётся только это одно-единственное предложение от Беорегарда. Нам нужно собираться.
– Но мы могли бы подождать хотя бы до утра. Теона сегодня весь день была за рулём, и она, и дети устали, малышка Клэр наверняка скоро захочет спать…
– Мама, я понимаю, что ты считаешь, будто этот дом безопасен, но ты ошибаешься, – я заглянула в глаза стоящей рядом матери. – Ваши окна всего лишь занавешены – не заколочены. Заражённые люди ведут себя неадекватно, они в любой момент могут разбить любое окно этого карточного домика, крыша которого рухнет в ту же секунду.
Мама поджала губы.
– Ладно, – наконец спустя несколько томительных секунд, выдавила она, вдруг поникнув плечами. – Я соберу необходимые вещи. Джордж, не забудь взять свой запасной слуховой аппарат.
– Слуховой аппарат? – я вопросительно посмотрела на отца.
– Возраст, дорогая, – отстранившись, чтобы пропустить в дверной проём мать, отец повернулся ко мне левым ухом и постучал по нему, но микроскопический аппарат я так и не рассмотрела. – В конце концов, мне уже пятьдесят семь.
– Издеваешься?! Это очень молодой возраст! В наше время редкий человек умирает раньше восьмидесяти.
– Я и не умираю, дорогая, я всего лишь немного оглох, – подойдя ко мне ближе, он взялся за грязные тарелки и начал помогать мне расставлять их. – Доктор сказал, что это отклик моей детской травмы, помнишь я рассказывал о том хоккейном матче, во время которого шайба прилетела мне прямо в голову? И потом, твоей матери всего лишь пятьдесят пять, и в её возрасте иметь столько болячек – вот что по-настоящему ненормально.
– Как она?
– На самом деле очень хорошо. Весной было обострение, но сейчас её пора года, так что…
Я посмотрела на
