– Почему?

– Потому что разрушение моста власти попытались скрыть, а с учётом последних событий, это оказалось сделать не так уж и сложно.

– Но почему они попытались это скрыть?

– Потому что из-за халатности властей во время Киркстарка на этом мосту погибло около полусотни людей.

– Что?.. Но… Откуда об этом знаешь ты, если власти скрыли эту информацию?

– Среди погибших была жена Эдмунда.

– Какого Эдмунда?

– Нашего соседа Эдмунда. Его сыновья ходили с тобой в одну школу, помнишь?

– О, ужас! Мэри погибла?!

– Её машину, вроде как, смыло волной в Эресунн. Машину выловили, а вот тело до сих пор не нашли, так что… – отец повёл плечами. – Слушай внимательно, дальше самое главное. Один из сыновей Эдмунда и Мэри, парень по имени Невилл, как раз тот самый, который ходил с тобой в один класс, последние полгода работает на пароме в Корсере. В сложившейся в мире ситуации я уверен почти на сто процентов в том, что с переправой у нас могут возникнуть проблемы, так что знание того, что на одном из перевалочных пунктов наверняка работает наш хоть и дальний, но знакомый, всё же может сыграть нам на руку.

– Всего за один час ты со своим атласом подготовился в тысячу раз лучше, чем я со своими офлайн-картами, – поджала губы я.

– Держи, матрос, – захлопнув атлас, отец усмехнулся и протянул мне атлас.

– Ты шутишь? Я толком не умею да и не буду этим пользоваться.

– Слушайся отца! – ткнул в мой живот книгой он.

– Ладно-ладно! – на сей раз заусмехалась я и, приняв атлас, подошла к водительской дверце, и забросила атлас на своё место через приоткрытое окно. – Ну как? – обратилась я к Тристану, сидящему сбоку и колдующему над автомобильной телефонной трубкой.

– Никак… – отозвался парень и вдруг резко оторвал взгляд от телефона. Я сама резко перевела взгляд на отца, который в эту же секунду словно обратился в гипсового истукана.

– Ты это слышала? – осевшим голосом заговорил отец.

– Что-то разбилось, – ответила я, едва преодолев ком в горле. – Это было стекло… В доме.

– Наверное, она разбила какую-нибудь банку. Это просто банка… – В его голосе было меньше веры, чем в моих надеждах на то, что это действительно могла быть просто банка. Мы наверняка оба понимали, что только что, где-то внутри дома, разбилось нечто большее, чем банальная банка. Что-то вроде окна…

– Бланш! – отец, смотря в распахнутую перед ним дверь, вскрикнул так, что я была уверена в том, что он видит её. Я бросилась к двери одновременно с ним, но из-за того, что он замешкался, чтобы подобрать лежащий на бетонном полу гвоздодёр, я достигла двери первой. И пожалела об этом. Потому что увидела, как мать падает посреди коридора из-за толчка в спину, нанесённого ей человеком, тем самым, которого прежде я знала под именем Эдмунд.

Я бросилась к ней, чтобы сбить с неё монстра голыми руками, но, пока я бежала, он успел вгрызться в её шею… Она так дико закричала… Так дико, что моё сердце едва не разорвалось в ту же секунду!!!

Пока я бежала, уроненный ею фонарик крутился на полу словно обезумевший волчок: его яркий свет выхватывал то разбитую банку варенья, превратившуюся в густую бордовую массу с кусками острого стекла, то заляпанные страшными пятнами стены, то фонтаном хлещущую из маминой шеи кровь. Всё происходило быстро, но одновременно будто бы в замедленной съёмке: секунды превратились в часы, часы в вечность, вечность в ничто…

Я с разбега врезалась ногой прямо в голову грызущего мою мать живьём чудовища. Когда он запрокидывался назад, я рассмотрела в его сжатых зубах окровавленный кусок плоти – он просто отодрал его от мамы. Она так страшно завопила, когда я врезалась в него ногой, что я сразу догадалась, что он оставит часть её в своих зубах, и теперь я видела эту часть…

– Мама!!!

У меня было пять, может быть десять секунд, чтобы успеть сделать хоть что-нибудь прежде, чем монстр вновь набросился бы на нас. И я сделала. Я упала перед матерью на колени и в свете вдруг замершего фонарика увидела огромное кровавое месиво на оголённом бледном плече матери. Вот всё, что я успела сделать.

Не прошло и секунды, как я поняла, что вместе с матерью мне не уйти. И не потому, что мама, пребывая в бессознательном состоянии, тряслась в конвульсиях и издавала горловые булькающие звуки. Потому что в гостиной сейчас находился не один заражённый, которого я отбросила назад. Я отчётливо расслышала шипение сразу нескольких голосов. Оторвав взгляд от лежащей ничком матери, я мгновенно различила в темноте гостиной комнаты сразу пять человеческих силуэтов.

Прежде чем я успела отреагировать на увиденное, какая-то нечеловеческая сила рванула меня назад. Я не сразу поняла, что это отец стал тащить меня назад. Поняла только после того, как он дико закричал, казалось, прямо в моё ухо: “Беги, Теона!!! Беги!!!”

Одним рывком подняв меня на ноги, он заставлял меня бежать по коридору обратно в сторону гаража. Не отступая от меня ни на шаг, он толкал меня в спину, он что-то кричал, но со мной что-то случилось…

Отец определённо точно что-то кричал мне, но я не слышала его криков. Мои уши вдруг заложило страшным звоном, смешанным с шипением тех пятерых существ, вибрация бега которых сейчас отчётливо отдавалась позади нас. Эта вибрация беспощадной погони настигала наши спины воздухом, наши пятки она настигала дрожью старого деревянного пола. Казалось, вслед за нами по узкому коридору несётся целый состав. Он раздавит нас через три, две, одну секунду…

Отец буквально выбросил меня через порог очередным резким толчком. В эту же секунду, ослеплённая неожиданно ярким гаражным светом, я так сильно испугалась того, что он остался там, за порогом, что звон в моих ушах разорвался, лопнул как натяжённая до предела струна, как слишком большой мыльный пузырь, и я обернулась. Резко. Чтобы увидеть это…

Он не остался!!!

Отец не остался там!!!

Он давил на дверь с этой стороны! Но дверь отказывалась закрываться! Её толкали изнутри!

Я метнулась к отцу и набросилась на отделяющую нас от заражённых дверь всем своим жалким весом. Это помогло. Но только на несколько секунд. Давящая с обратной стороны сила была мощнее нашей. С той стороны двери было несколько человек – там же находилась и наша мама – а с этой были только я и отец. Для того, чтобы понять, что мы не выстоим, что нам ни за что не