– Значит, допросить все-таки некого, – тяжело вздохнул Скат.

– Если бы этот грузин и остался в живых, все равно от его допроса толку мало было бы. Фанатик. Таким трудно язык развязать.

Скат усмехнулся. Эх, и жуткая же вышла усмешка!

– Ничего… Трудно – не значит невозможно.

– Ладно, Скат, теперь-то что болтать, поздно уже, – сказал Барцыц. – Поднимаемся и думаем, что дальше.

Получилось так, что Андрей поднимался впереди всех. В коридоре, у двери в комнату он тоже оказался первым. И услышал внутри какой-то шорох.

Рассудок еще только осознавал, что внутри, по идее, не должно быть никого живого, значит, и шуршать некому, а тело уже делало свое дело. Он рванулся вперед, одной рукой распахивая дверь, а второй сдергивая автомат с плеча.

На подоконнике единственного в комнате окна был человек. Андрей видел его со спины, но все равно узнал. Бадра! А окно было уже открыто, услышав за спиной шум, молодой абхаз подался вперед, еще секунда, и он оказался бы снаружи.

«Стрелять нельзя!» – молнией промелькнуло в голове Андрея. И он просто швырнул в Бадру свой автомат, угодив ему стволом в затылок. Абхаз вскрикнул и вывалился за окно – но именно вывалился, а не выпрыгнул!

Андрей кинулся за ним, опершись о подоконник рукой, он выскочил наружу. И упал как раз на спину абхазу. Тот рванулся, но Андрей успел схватить его за руку и взять ее в жесткий захват. Бадра вскрикнул, но Сабуров второй рукой тут же зажал ему рот.

В окне показалась голова Ската.

– Что такое?

– Бадра!

– Жив?!

– Да!

– Ну, Андрюха!!! Ну, даешь! Давай его сюда.

Так Андрей и сделал – подтолкнул Бадру к окну, а Скат схватил его за шиворот и как морковку из грядки выдернул с улицы, втянул в комнату. Андрей запрыгнул следом за ним.

Скат швырнул абхаза на диван – тот самый, на котором начальник американцев сидел. Парень сжался, было видно, что дрожит всем телом.

– Бадра… – совсем тихо сказал Гигла Барцыц. – Есть все-таки справедливость на земле!

Бадра еще сильнее сжался, руки у него дернулись, слово он прикрыться хотел.

– Ну, скажи, Бадра, почему ты нас американцам сдал?! Много они тебе заплатили?

– Стоп, Гигла, – решительно сказал Скат. – Это позже. Сейчас надо по делу с ним поговорить.

Командир перевел взгляд на молодого абхаза.

– Значит, так, парень, – голос у Ската был просто ледяной, – ты сейчас отвечаешь на наши вопросы. Быстро и честно. И честно тебя предупреждаю – мне даже думать противно, что с тобой будет, если попытаешься врать или играть в молчанку.

Скат сделал небольшую паузу, но Бадра промолчал. В его глазах сквозь страх проступало отчаяние и ярость загнанного в угол зверя.

– Хрен я вам что скажу, – он оскалился. И если оскал Ската напоминал волчий, то Бадра сейчас был больше всего на крысу похож. Странно – ведь еще совсем недавно он показался Андрею вполне симпатичным парнем, а сейчас словно подменили его. «Вот что предательство с людьми делает», – подумал Сабуров.

– Скажешь, – спокойно ответил Скат.

И по интонации, по выражению его лица стало ясно – действительно скажет.

– Первый вопрос. Света жива? Смотри, Бадра, если сейчас не то скажешь, я ведь не сразу тебе следующий вопрос задам. Нет, не сразу. Ты меня еще просить будешь, чтобы я его задал поскорее. – Самым страшным Андрею показалось то, что командир говорил это совершенно спокойно. И как раз это убеждало – так все и будет. Именно так.

Видимо, Бадра тоже это почувствовал.

– Жива, – тихо выговорил он. И сразу как-то сдулся, опал, словно проткнутый воздушный шарик.

– Где она?

– Не здесь.

– А где?

– У американцев две группы. Ее забрала вторая.

– У второй группы он главный? – Скат вытащил из кармана фотографию Хармфорда и сунул ее абхазу под нос.

– Да…

– Он тебя вербовал или этот? – Скат кивнул на тело «Джона Смита».

– Он.

– Где он сейчас?

– Не знаю…

– Гигла! – громко сказал Скат. – Он твой. У тебя одна минута. Но не убивать.

Барцыц подался вперед.

– Нет!!! – истошно заорал Бадра. – Не надо! Я все скажу!

– Ну, выкладывай.

– Село Адзмах. Там на дальней от моря окраине двухэтажный дом. Не ошибешься, он там один такой. Вот в нем их база. Но я не уверен, что девушку туда…

– А об этом тебя никто не спрашивает. Сколько там может быть боевиков?

– Двое или трое. Их всего восемь было, но четверых вы уже… – он кивнул на трупы.

– Ясно. А теперь отвечай быстро, не думая. Как ты вышел на нас?

– Арнольд мне сказал…

– Кто?!

– Арнольд. Ну, вы же только что мне его фотографию показывали.

«Ясно, – подумал Андрей. – Это у Хармфорда прикрытие. Журналистские документы на это имя».

– Понятно, – кивнул Скат. – Так что он тебе сказал?

– Что скоро на меня выйдет Гигла и попросит помощи. Что я должен помощь обещать, но – доложить об этом Арнольду.

Скат поморщился, и Андрей понял почему. Похоже, американцам слишком многое известно. Что ж, так или иначе, а этот раунд они, несмотря на информированность, проиграли.

– А дальше?

– Я доложил. Арнольд приказал вам сказать про взрывчатку и в ловушку заманить.

– На самом деле взрывчатка в тоннеле была?

– Нет. Я ее только сегодня вечером должен был… – абхаз осекся, поняв, что сболтнул лишнее.

Скат улыбнулся – безрадостно, одними губами, в глазах ледяной пленкой застыла тоска.

– Сегодня должен был заложить? Понятно. А где она?

– Еще не привезли.

– Врешь, – спокойно сказал Скат. – Не умеешь врать, а врешь. Зря. Гигла!

– Скажу!! В той комнате, где я прятался! – Он кивнул на дверь, не ту, которая в коридор вела, а другую, в противоположном конце комнаты, рядом с диваном, на котором он сейчас сидел.

– Показывай, – приказал Скат.

За дверью оказалась маленькая комнатушка. Пол в ней был устлан спальными мешками, на невысоком столике стояла рация.

– Ты здесь и сидел, пока нас допрашивали? – спросил Скат.

– Да.

– А почему не участвовал?

Бадра молчал.

– Нет, правда, почему?

– Стыдно ему было, наверное, – сказал Барцыц. И, судя по тому, как дернулся Бадра, угадал.