Аня мне рассказала, что мать здорово в лице переменилась, когда слова мужа услышала. А тот продолжал:

— Не волнуйся, Регина, ты с пустым карманом не останешься. Дети получат только тот загашник, о котором тебе известно. Да у меня еще один есть, в разы больше первого. Вот он твой. Но отдадут его тебе лишь после того, как удостоверятся, что ты Катю и Рианатану под опеку взяла и что им с мачехой хорошо. В противном случае ничего тебе не обломится. Хочешь получить капитал? Позаботься о моих девочках. Если вы подружитесь и они захотят в Васюкине остаться, то построй большой дом, чтобы не тесниться. Если отношения не заладятся, когда им по восемнадцать лет исполнится, купи каждой квартиру, их доли на жилье хватит. В руки им денег не давай, потратят на глупости. До совершеннолетия им про наследство знать не надо, и ты, Аня, сестрам тайну не открывай, чтобы не соблазнять их. А уж Анечка пусть музыке в столице учится, у нее большой талант.

Регина уточнила:

— Я беру подростков из приюта. Если они после вопроса: «С кем хотите остаться?» — ответят, что со мной, я могу построить большой дом, и заживем там вместе. Коли не уживемся вместе, после совершеннолетия квартиры им куплю. Но пока твои дочери не повзрослеют, про то, что деньги на их апартаменты припрятаны, я помалкиваю. Вдруг с банкиром чего случится? Не один год ему капитал прятать.

Григорий задумался.

— Лучше так. Ты над ними опекунство оформи, два года вместе проживете, и ступай к банкиру. Он детей спросит. Если те уверенно скажут: «Хотим жить с Региной», получишь всю сумму, и строй дом. Но в случае отказа жить с тобой в восемнадцать лет им про вклад сообщат, а ты денег не увидишь.

Крис оперся ладонями о стол и привстал.

— Доперло до вас теперь, по какой причине баба сироток приголубила? Один ответ: раз они с ней живут, то накопления Григория в кармане у Регины! Не из благородства, милосердия или других добрых чувств она девчонок взяла. Деньги! Денежки! Деньжатки! Деньжищи! А их гадине не отдали бы, пока не удостоверились, что внебрачные дети Григория из приюта взяты.

— Подождите, — попросила я, — поправьте, если я ошибаюсь, но сомневаюсь, что Кузнецов хранил незаконные деньги в каком-нибудь банке. Григорий много зарабатывал оценкой картин, но он свои доходы скрывал, налоги не платил. Никто о том, что директор школы прекрасно в искусстве разбирался, понятия не имел.

Крис бестактно ткнул в меня пальцем:

— И она у вас супермегадетектив? Татьяна, ты про черных банкиров не слышала? Раньше, в девяностых, их тьма была, но и теперь хватает. Не желаешь дома миллионы прятать? Правильно. Любой сейф вскрыть можно, или так хозяину вломить, что он сам ключи отдаст. А в банк оттащить боишься, потому что речка из купюр тайком притекла. Государство ничего из нее не почерпнуло. Вот люди и несут к черным банкирам тугрики, те вопросов не задают, заховают бабло и процент платят. К клиенту там, кстати, лучше, чем многие официалы, относятся, в любое время можешь вклад взять, хоть днем, хоть ночью. Григорий доверился Филиппу Карпухину. Он его имя, фамилию при Анне назвал, дал ей визитку мужика и предупредил:

— Фил в курсе моего завещания. Я бумаги составил, ему вручил. Тебе, Анюта, он денежки выдаст, когда аттестат об окончании школы покажешь.

— Ну и что? При разговоре с отцом из детей присутствовала только Аня. Катя и Риа понятия не имели, что им Григорий мешок золотишка на покупку квартир приготовил. Регина могла спокойно не сообщать ничего девочкам, забрать себе накопления и делать с ними что заблагорассудится, — заметил Илья.

— Ха! — выкрикнул Крис. — «Чернушники» дотошные, все указания вкладчика, даже завещательные, добуквенно исполняют, иначе бизнеса лишатся. Не пойдут клиенты к тем, кто обманывает. Не отдаст Фил Регине бабки, если она волю покойного не выполнит! И что баба затеяла? Взяла из детдома Рию и Катю, прописала их в васюкинской избе, отвезла Филу документы и через пару лет сказала ему:

— Девочки хотят со мной жить. Гоните валюту, которую Гриша им оставил.

Карпухин никому не доверял, он Регине велел:

— Покажите документы об удочерении и приведите девчонок, сам у них спрошу, где им жить хочется.

— Нет проблем, — ответила баба.

Привезла девиц, а те на вопрос: «Хотите жить с Региной Львовной?» — хором закричали: «Да! Никогда от нее не уйдем». Им было то ли четырнадцать, то ли пятнадцать лет. В детдоме не очень-то сладко жилось. Аня мне рассказывала, что мать, привезя Рию и Катю, первое время их нещадно баловала: купила много красивой одежды, кормила деликатесами, обнимала, целовала, без конца о своей любви к сироткам говорила, игрушками их закидала. Дети купились на ласку и подношения, наивно думали, что в рай попали, а Регина лучше всех людей, вместе взятых. Вот так детские денежки к рукам Регины и прилипли. Как только она их заграбастала, вмиг отношение к падчерицам изменила. Сделала их бесплатными слугами.

— И откуда вы столько подробностей знаете? — удивилась Лиза.

— Аня рассказала, — объяснил Крис. — Она сначала о себе молчала, но потом… когда мне фильм случайно попался… Я потребовал объяснений. Ну… не интересно, что услышал.

— Вы увидели ленту категории «только для взрослых», где Анна исполняла главную роль, — осенило меня, — значит…

Я замолчала, не стала продолжать: «Значит, Риа не врала Варваре Бариновой, владелице фирмы «Силанс», где служила сиделкой. Медсестра не снималась в порнолентах, ее перепутали с Аней, они похожи, как близнецы.

— Не особенно приятно узреть свою девушку в разных позах с чужими мужиками, — провокационно сказал Михаил Юрьевич, — уж и не знаю, как бы я отреагировал на столь увлекательное зрелище!

— Осуждать все горазды, — огрызнулся Крис. — Анюте пришлось из Васюкина уехать, потому что местные дураки ей бойкот объявили. Придет Нюша в магазин, попросит печенья, продавщица ей: «Нет!» Девочка на пачки сзади бабы показывает: «Вот же оно!» А та в ответ с ухмылкой: «Продано». Учителя с Аней сквозь зубы говорили, одногодки от нее отвернулись. На день рождения она в класс конфеты принесла, так никто ни одной не взял. Только Митрофан, плюшевый бурундук, подарок соседки Эсфири, был ей отрадой. Молва обвиняла девочку в том, что она своего дядю жизни лишила, подожгла соседей, собак-кошек убивала. Бабушку отравила, потому что хотела ее дом и сотки получить.

Гумбанов стиснул губы, потер ладонью лоб и воскликнул:

— Старуха от возраста померла. Она родной внучке с детства шептала: «Все мое твоим будет. Невестке Регине ничего не оставлю. Не заслужила она. Чужая». А все остальное Риа совершила!

— Вам это рассказала Анна? — уточнила я.

— Думаете, она оболгала сводную сестру, чтобы в моих глазах белой и пушистой выглядеть? — оскалился Гумбанов. — Ха! Мне все равно, задушила кого-то Анна, застрелила или утопила. Однофигственно! Я ее люблю всякую. Из соседской кошки сварила холодец? Зарубила топором бабку? Ну и молодец! Значит, очень есть хотела, а старуха ее довела! И вопросец! Откуда мне про слухи, которые в дерьмовом болоте под названием Васюкино кипели, знать? Включите мозги! Аня звезда! О ней пресса судачит, обсуждает наши скандалы-драки. Но ни один журналюга про убийства, которые она якобы в юности совершила, не накропал. Почему, а?