а та уплетала пироги, потому что со всей этой суматохой страшно проголодалась и преобразившийся лик Петра её ничуть не смутил. А тот посмотрел с улыбкой и водрузил перед ней тарелку с жаренной рыбой. — В нашем роду чтут древнюю кровь, а я влюбился и решил, что если нарушу древний завет и женюсь по любви, то ничего страшного не произойдёт, — с печалью в голосе продолжил Вонг. — Но моя дочь унаследовала кровь жены. Сначала я был вполне счастлив, а после стал замечать, что она не так умна и не так красива, как могла бы быть. Я стал искать старые книги с надеждой, что есть способ пробудить древнюю кровь.

— И ты рассказал об этом ей?! — возмутился Пётр.

— Она узнала случайно, я был неосторожен и оставил на столе дневник с записями, которые делал во время своих поисков. Я надеялся … мы надеялись, что отыщем средство…

— Пока твоя дочь не призвала тварь из тёмного мира и не начала убивать.

— Откуда ты знаешь?! — старик побледнел.

— Не только знаю, но и могу доказать. И не здесь, не перед человеческим судом, а перед нашим. Ты знаешь сколько душ она загубила, заточив их в драгоценные камни и украшения-амулеты, а потом скормила тёмной твари, чтоб та набрала силу? Это были сотни людей! Она поставила мир на край гибели, потому что тварь выросла и могла начать питаться сама, погружая людей в хаос ненависти и насилия. За это твою дочь ожидает суровый приговор — лишение посмертия. Её душе придётся избывать свой грех в тёмных пределах, не имея возможности нового воплощения. Твой род прервался, старик, и виноват в этом только ты. Взгляни на Риту, она тоже родилась без дара, но родители любили её такой какой она есть, и дар пробудился. Ты же вырастил алчное чудовище способное только отбирать и уничтожать. Она ведь и тебя не пожалела, отправив в пещеру к твари.

— Я виноват, что слишком заботился, опекал и потакал, — Вонг поник и сгорбился. — Но главной ошибкой стало то, что я ввёл её в высшее общество «правителей мира», как они сами себя называют. Именно среди них царил древний культ, дарующий им успешность и власть, за что они расплачивались чужими жизнями, принося в жертву целые страны. Но я знал, что за всё в этом мире приходится платить и пытался объяснить это дочери, но тщетно. Что теперь со мной будет?

— Живи как знаешь, но с мыслью, что всё могло сложиться иначе. Дело ведь не в особенной крови, а в отношении к жизни и к окружающим, не важно люди они или не люди. И да, договор с тобой я расторгаю! — Пётр показал ему тонкую папку, что добыл из сейфа и та мгновение спустя исчезла из его руки.

— Звезда моя, — Вонг перевёл потухший взгляд на Риту. — Прости, что дал разрушить твою семью. Теперь Константин свободен.

— Он сам сделал свой выбор, — равнодушно пожала плечами Рита. — К тому же замуж за него я выходила не по любви, а согласно традиции.

— Скажи-ка мне Вонг, откуда ты взял сундук с книгами? — Пётр пристально взглянул в глаза старику.

— Какой сундук? — его недоумение было вполне искренним.

— А шкатулку с колечком, что ты показывал Наде, — поспешила на помощь Петру Рита.

— Шкатулку я выкупил у потомка весьма древнего рода, когда искал старинные реликвии. Её назначения хозяин не знал, так как он человек современных взглядов и старинные вещи его мало интересовали, я купил её просто как предмет антиквариата, — пожал плечами Вонг. — Моей дочери она не понравилась, колечко слишком простое, её привлекали крупные драгоценные камни с историей. Вот я и решил сделать подарок Наде. Эта реликвия носит название «Ключ к сокровищам», так я и сказал девочке. Надеюсь, ты разрешишь мне встречаться с Надей? — спросил он Риту и в его взгляде была такая мольба, что у неё не хватило сил для решительного отказа.

— Я не собираюсь препятствовать, — проговорила она, — но решать будет сама Надя.

— А кто всё-таки выкрал документы из моего сейфа и какое отношение ко всему этому имеет твоя дочь? — спросил Пётр, поглядывая на Вонга.

— Мы с Константином часто обсуждали заводские дела в присутствии моей дочери, и она никогда не проявляла интереса к производству. Но когда я стал узником пещеры, она объявила, что выпустит меня только после того, как я раскрою ей тайну Небесного огня.

— И ты рассказал ей про документы в моём сейфе, а она оставила тебя умирать в пещере, — покачал головой Пётр, старик тяжело вздохнул и закрыл глаза.

Глава 7

— А кто-то говорил, что это тихое место, — проворчала Рита, они с Петром недоумённо переглянулись, не решаясь двигаться дальше. На лугу перед домом стоял длинный накрытый стол, за которым расположилась шумная компания. — И что здесь происходит?

— Может свадьба, — предположил он, — Кира ведь нашла себе змеёныша, ну, то есть дракона.

— Кира?! — Рита возмущённо воззрилась на Петра. — А кто мне говорил, что она под надёжной охраной твоих людей? Уж не они ли и подыскали ей жениха чешуйчатого?!

— Возможно, — расплылся в довольной улыбке Пётр, увидев за столом знакомые лица.

— Нет, а чему ты радуешься?! — Рита повернулась к нему сверля гневным взглядом.

— Тому, что ты спокойно рассуждаешь о чешуе и драконьей сущности своей дочери, — он притянул Риту к себе.

— Сама удивляюсь, — вздохнула она, отметив, что подобный разговор не вызывает у неё ни былого неприятия, ни протеста.

— Мама, мама! — к ним уже мчалась Надя. — К нам Глашина сестра Марья в гости пришла!

— У неё ещё и сестра есть, — охнул Пётр. — Что ж пойдём знакомиться! — он взял девочку за руку и она потащила их к весёлому пиршеству.

Вокруг стола хлопотали Юля и женщина как две капли воды похожая на Глашу, а та сидела во главе стола и не сводила глаз с кареглазого бородатого брюнета, что сидел рядом, командуя застольем и бросая на неё нежные взгляды.

— Доброго здоровья, хозяева! — он поднялся, приветствуя Риту и Петра. — Милости просим!

— А по какому поводу гулянье? — осведомился Пётр, помогая Рите устроится за столом.

— Так свадьба у нас, — проговорила Глаша и смущённо зарделась, а Рита обратила внимание на их одежду в традициях позапрошлого века с ярким сарафаном Глаши и вышитыми рубахами обоих, нечто подобное она видела в музее русского костюма. — А это муж мой Прохор Кузьмич, — представила та мужчину.

— Домовой? — вырвалось у Риты. — Ой, прошу прощения, — она прикрыла рот ладонью.

— Можно и так сказать, —