— Я понял, понял, — снова повторил он, оборвав мою путаную речь. — Но и ты меня пойми, ведьмочка. Ты просто не оставляешь мне порой выбора своим глупым упрямством. Я чувствую за тебя ответственность.

— А вы прекратите ее чувствовать, — посоветовала я, по-прежнему любуясь ковром, к сожалению, без ботинок. — Вы и так для меня уже много сделали. За что вам огромное спасибо, — поблагодарила еще раз — так, для пущего эффекта. — А вот идея с «кровопийцей» — уже лишнее.

— Если б я не видел сегодня аудиторию «Стихбед» и твоего озабоченного приятеля со сломанными ребрами…

— Это просто совпадение! — с жаром заверила я. — Вы же не ставите «абсолютный щит» всем новичкам, над которыми подшучивают бывалые студенты. Так зачем выделять из общей массы одну невезучую ведьму? Как же вы не понимаете, что своей заботой только больше настроите этих охотниц за холостяками против меня! — Я даже руками всплеснула от досады, потому что, судя по каменной физиономии блондина, он не понимал. Или не хотел понимать… А какие еще варианты-то? — Отпустите меня, а? — воскликнула, глядя на него, и чуть снова не ляпнула «дяденька», но вовремя прикусила язык. Мужчина выглядел молодо, однако все равно чувствовалось, что он старше, умнее, мудрее и опытней меня. — Ну зачем вам это все, господин Сальдозар?

— Надо, — коротко ответил лекарь.

— Из-за ответственности? — Я обреченно вздохнула.

— И из-за нее тоже, — сказал он, поднимаясь. Затем снял мантию и с невозмутимым видом принялся закатывать рукава белой рубашки. — Сама разденешься или мне помочь? — буднично спросил, лениво, разве что не зевнул для лучшей демонстрации безразличия. — И не надо делать такие круглые глаза, Катарина. Ничего особенного в моей просьбе нет. Не стоит стесняться. Я целитель — маг, который обнаженные тела пациентов регулярно обследует и латает.

— Ну, для вас, может, это и нормально, а для меня — нет, — пробормотала я, вжавшись в самый угол дивана. Как-то не получалось проникнуться его точкой зрения. Окажись на месте Сигурда Ехтиндра, было бы проще. Именно эту мысль я и озвучила, на что получила исчерпывающий ответ:

— Кормильцем для щита буду я, а не Тиндра. Да и ни к чему посвящать в наш секрет посторонних. Ты ведь сама только что говорила, что не хочешь афишировать наши отношения.

— А у нас уже отношения?

— Донора и носителя, — спокойно пояснил он, обнажив руки до локтей. — И да, приходить ко мне через парадные двери, чтобы зарядить щит, тебе тоже не придется.

— А…

— Я буду открывать для тебя портал. Ну же, Кати, хватит упрямиться! — Мужчина вздохнул. — Я прекрасно понимаю, что ты маленькая напуганная девочка, которая не очень удачно начала учебный год на новом месте, куда угодила не от хорошей жизни. Я все понимаю, но если не прицеплю к тебе «кровопийцу», буду, как маньяк, следить за тобой, пытаясь подстраховать. — Я хотела возразить, но он жестом остановил меня: — Не спрашивай почему. Я сам не знаю. Просто такая вот навязчивая идея, — усмехнулся криво, коротко и, тряхнув волосами, продолжал: — Ты упомянула, что благодарна мне за помощь, помнишь? Ну, так будь добра, отблагодари своим согласием. Я не хочу снова применять дар, Кати. Не хочу, но использую его, если понадобится. И ты сделаешь тогда все, что я потребую. И разденешься, и станцуешь, если будет на то мое желание. Но нам ведь этого не надо, верно? — И вроде не было явной угрозы в его словах, но стало как-то не по себе. — Без «абсолютного щита» ты из моего кабинета не выйдешь. — Эту фразу он произнес таким тоном, что я отчетливо поняла: точно не выйду. На цепь посадит, зачарует до розовых сердечек в глазах, к дивану привяжет или еще что похуже, но задуманное все равно осуществит. У-у-у, чертов василиск!

— Я против, — предупредила на всякий случай.

— Раздевайся, — дернув уголком рта в некоем подобии понимающей улыбки, сказал он. — Отворачиваться не буду. Кто вас, ведьм, знает: еще огреешь чем-нибудь тяжелым по голове.

И как только догадался? Неужели мои косые взгляды на лежащий на столике талмуд были столь красноречивы? Магия, которая обычно бунтовала в подобные моменты, сейчас затаилась, будто мышь под веником. Двери были закрыты, метла отсутствовала, окно, в которое я подумывала сигануть, искрилось от магической завесы, видимой даже сквозь плотные шторы. В таких условиях можно было спорить с Сигурдом сколько угодно, но в конце концов он меня все равно переспорит. Поразмыслив в таком ключе, я принялась расшнуровывать черный корсет на форменном костюме с аббревиатурой АРиС на груди.

Я ведь отказывалась? Да! А он настоял? Именно! Ну так ему же хуже.

Первая петля, вторая, третья… Пальцы начали подрагивать, сбиваться, а в голове крутилась одна-единственная мысль:

«Что же я делаю, дурочка?»

Лицо горело, шея и кончики прикрытых волосами ушей — тоже. Закушенная от волнения губа начала ныть. А былая решительность таяла на глазах. Нет, не могу я! Ну этого лекаря к демонам с его ответственностью и благими намерениями! Я резко вскинула голову, желая сообщить эту новость василиску, и потерялась в серебристо-серых омутах его невероятных глаз.

— Я же проси-и-ила… — простонала обреченно. Вот только покорной куклой, готовой выполнить любой приказ мужчины, я себя вовсе не ощутила, как было при первой встрече, а влюбленной девушкой — да. Или я просто не до конца понимала, чем отличается одна от другой?

— Так лучше, Кати, — сказал чертов полукровка. — Для тебя же лучше, — добавил он, расшнуровывая мой корсет.

— Почему это? — завороженно следя за его пальцами, спросила я, в очередной раз поражаясь трезвости ума. Прикажи он мне раздеваться и танцевать, как говорил ранее, не стала бы. Но и возражать против его действий не спешила. Все равно ведь разденет, только опять по-варварски. А мне форма нравится, и терять ее, как платье, не хочется. Да и любопытно, что дальше будет, вот.

— Потому что сможешь потом меня во всем обвинять, — чуть улыбнулся он.

Корсет полетел на диван, настала очередь блузки. А когда мужская рука задела шею, развязывая шнуровку, я вздрогнула и покраснела пуще прежнего. Казалось, что лицо пылает и к нему жизненно необходимо приложить что-нибудь холодное.

— Давай-ка так, — пробормотал лекарь, разворачивая меня к себе спиной. Я не сопротивлялась. Так и правда было лучше. А еще в этом положении я не видела его глаз. Вот только вместе с радостью пришло разочарование. Глаза у василиска красивые и дар опасный. Но, глядя в них, я могла читать эмоции, которые обычно скрывали темные стекла очков. Сейчас же узнать, что чувствует блондин, хотелось особенно сильно.

— Вы взрослый опытный мужчина. Вы ведь понимаете, да? — Чувство неловкости отлично подавлялось болтливостью, и меня так и подмывало поговорить.

— Что? — спросил он, стягивая с меня блузку.

— Что я не воспринимаю вас как целителя, — сказала и задумалась, с чего это меня на откровенность вдруг пробило. Или все девчонки под действием дара инкуба говорят правду и только правду?