– Немыслимое, – сказал Кастил.

– Пророчество…

– Полная чушь, – рявкнул принц.

Аластир молчал несколько мгновений.

– Кастил, прости за боль, которую я тебе причинил. Я должен был это сделать. С ней нужно было разобраться. Надеюсь, ты когда-нибудь это поймешь.

По телу Кастила пробежала дрожь, и я почувствовала, как в нем закипает гнев, горячий, как расплавленная руда для ковки стали. На миг я подумала, что Кастил сам это сделает. Покончит с Аластиром прямо здесь. И, если честно, я не держала бы на него обиды. Если бы Аластир сделал с Кастилом то же, что со мной, я бы не смогла остановиться.

Но Кастил смог.

С достойным восхищения самообладанием он убрал меч от шеи Аластира и опустил, вытирая клинок о тунику пленника.

От оскорбления щеки Аластира вспыхнули.

– Это ты несешь ответственность за годы кошмаров, которые мучили Поппи, ведь так? – спросил Кастил, закончив вытирать меч. – А потом ты подружился с ней. Ты смотрел ей в глаза, улыбался ей, все время зная, что оставил ее тогда умирать ужасной смертью.

Аластир смотрел перед собой.

– Да.

– Может, Жаждущие разорвали ее кожу, но это ты в ответе за ее боль – за шрамы, видимые и скрытые. Мне следовало убить тебя за одно это. – Кастил убрал меч в ножны. – Но я не буду.

– Ч-что? – Аластир дернул голову в его сторону. – Ты… даешь мне отсрочку?

– Прости.

В голосе Кастила не ощущалось извинения. Эмиль был прав. Он забавлялся.

– Ты неправильно понял. Я сказал, что мне следовало убить тебя, но я не буду. Но я не говорил, что ты сегодня не умрешь.

Кастил оглянулся на деревья.

Туда, где ждала я.

Эмиль кивнул и отошел в сторону.

Я шагнула вперед.

Пока пересекала разделяющее нас расстояние, единственным звуком, нарушающим тишину, было хриплое дыхание. Аластир вытаращил глаза. Наши взгляды встретились и сцепились. За моей спиной раздалось гортанное предупреждающее рычание. Моей руки коснулся теплый мех, и Киеран вышел вперед, остановившись рядом со мной.

Я держала под плащом кинжал, ощущая странное спокойствие. Аластир ошеломленно смотрел на меня.

– Как?..

Его красивое, покрытое шрамами лицо исказилось, когда удивление исчезло, сменившись гримасой гнева. Его ненависть была осязаемым существом.

– Сделай это. Давай же. Это не имеет значения. Со мной это не закончится. Ты докажешь, что я прав. Ты…

Быстро размахнувшись по дуге, я бросила кинжал, и кровокамень вонзился глубоко в его горло, превратив ядовитые слова в бульканье.

Я упала на колени, схватив Аластира за плечо прежде, чем он завалился вперед. Теперь наши глаза были на одном уровне, и ненависть в его взгляде сменилась шоком от раны. Понятия не имела, что светилось в моем – если мои глаза вообще что-то выражали.

– После этой ночи я больше никогда о вас не вспомню, – пообещала я, вытирая клинок о его тунику, как и Кастил. – Я лишь хотела, чтобы вы это знали.

Он открыл рот, но оттуда потекла кровь. Я поднялась и отпустила его. Он упал и дернулся, а кровь полилась ручьем.

– Что ж, – вымолвил Кастил. – Эта смерть не будет быстрой.

Понаблюдав, как камень чернеет в лунном свете, я взглянула на Кастила.

– Раньше я ошибалась. Некоторые не заслуживают чести умереть быстро.

Он вздернул уголок губ, и на его щеке наметилась ямочка. Он окинул взглядом мое лицо.

– Такое изумительное и злобное маленькое создание.

Я отвернулась, а Киеран пробежал мимо меня к телу, которое лежало на земле, и, положив громадную лапу на спину Аластира, вцепился в него когтями и поднял голову к небу. Тишину ночи прорезал глубокий вой, разнесшийся эхом по долинам и над морем. По моей коже побежали мурашки. Звук был долгим и, казалось, висел в воздухе даже после того, как Киеран опустил голову.

Прошло мгновение.

Внизу, у темнеющего моря, раздался ответный пронзительный вой. Дальше – еще и еще. По всему городу сотни вольвенов ответили на зов Киерана. Их лаю вторил топот лап. Среди деревьев замелькали их тела. Тысячи когтей вонзались в землю.

Они пришли.

Подобно неумолимым волнам, что бились внизу о скалы, они пришли – большие и маленькие. Они пришли и начали пожирать свою добычу.

Когда мы двинулись по густо заросшему деревьями пути вокруг храма Сэйона, уже занималась заря, окрашивая небо яркими розовыми и голубыми разводами. Я поймала себя на том, что удовольствие от возмездия оказалось прискорбно скоротечным.

Не то чтобы я жалела, что отняла у Аластира жизнь или что не постаралась сделать его смерть быстрой. Мне лишь хотелось, чтобы в этом не было необходимости. Когда взошло солнце, я мечтала, чтобы оно знаменовало начало дня, не омраченного смертью.

Я не сознавала, что все еще сжимаю вольвенский кинжал, пока Кастил не разжал молча мои пальцы и не сунул кинжал в ножны, висящие у него на бедре.

– Спасибо, – прошептала я.

Он перевел взгляд на меня. Его глаза блеснули оттенком топаза. Мне показалось, он хочет заговорить, но он промолчал. Из кустов и деревьев показались вольвены. Их было много – некоторые большие, другие маленькие, едва крупнее Беккета. У меня сжалось сердце. Они побежали рядом с нами, навострив уши.

Я не могла не думать о том, что они сделали с Аластиром и остальными – у меня до сих пор стоял в ушах хруст костей и звук разрываемой плоти. Эта ночь запомнится мне надолго. Интересно, не расстроится ли у них после этого пищеварение?

Однако спрашивать я не стала, решив, что это неприличный вопрос.

Но сейчас я была больше сосредоточена на том, как переставлять ноги. Каждый шаг забирал энергию, которая у меня быстро заканчивалась. Утомление могли вызвать нехватка сна, когда мы во второй раз переваливали через горы Скотос, недостаток отдыха после первого путешествия или все, что случилось с того момента, как я прибыла в Атлантию. Все это могло подействовать в совокупности. Кастил, должно быть, оказался так же измотан, как и я. Была и хорошая новость: я опять попала под солнечные лучи, но моя кожа не начала разлагаться и с ней не случилось ничего плохого.

Это представлялось очевидным плюсом.

– Держишься? – негромко спросил Кастил, когда мы подошли к Сетти.

Шерсть коня блестела в лучах утреннего солнца, как оникс. Он щипал траву.

Я кивнула, думая, что вряд ли такого возвращения домой хотел Кастил. Как долго он не виделся с родителями? Годы. И вот какой оказалась встреча – с нападением на него, меня и возможным разладом в отношениях с отцом.