Ему пришлось потратить драгоценные секунды на то, чтобы осторожно разломать проклятую ловушку, в которую превратились мостки. Когда он вытащил пару на поверхность, она уже абсолютно, пугающе не дышала. Он принялся вливать в неё исцеляющую магию, краем глаза отметив, как раскинулась нал головой диагностическая сеть Казначея, и магия друга сплетается с его собственной в попытке помочь и спасти. Безнадёжной, на самом деле: они отлично умели разрушать, но вот с лечением людей было сложно. Между тем, лёгкие Ирейн были полны воды, и помочь тут смог бы разве что придворный лекарь или кто-то из равных ему умельцев, а не парочка драконов, благополучно проспавших весь курс анатомии человека, который не включал в себя практических горизонтальных упражнений в постели.

Тир делал массаж сердца и вроде бы даже контролировал силу, но все равно слышал, как трещат под его ладонями хрупкие человеческие ребра. Дыши, пожалуйста, только дыши…

Когда проклятая синяя рыбина в бусах оттолкнула его руки, Тир едва не свернул ей шею. Собственно, он бы сделал это наверняка, а потом уничтожил бы селение, всех вокруг, любого, кто в теории мог быть виновником происходящего, но тут Элена запела.

О так называемой "сердечной песне" русалок ходили дичайшие легенды: мол, и красоты их голоса неописуемой, и сама мелодия чуть ли не кладезь всех тайн морских, и прочая обывательская ерунда. Но одна байка была правдой, и это самое важное — такая песня могла исцелить утонувшего… по крайней мере, до окончательной смерти мозга.

Тир сцепил зубы. Мозг драконов при таких обстоятельствах умирает примерно через часа два, но что насчет человеческого? Есть ли шанс?

Между тем, звуки, издаваемые Эленой, больше напоминали визг морской твари, столь громкий, что даже был неслышим людям, и постоянно меняющий тональность, отчего каждая клетка в теле дрожала. Князь скосил глаза на синехвостую. Куда только делось симпатичное личико? Черты заострились, кожа уплотнилась и приобрела вполне ощутимый голубоватый отлив, выступили клыки, глаза прикрылись черной плёнкой. Знатная русалка лишь дважды за свою жизнь может исполнить песню, и Тир не знал, что попросит она потом за такую услугу.

И плевать. Что бы это ни было, он отдаст без сожалений. Лишь бы пара жила!

Ему казалось, прошло много времени, хотя на самом деле, наверное, минута, не более того. Просто бывают на свете такие секунды, которые растягиваются и длятся, длятся, длятся, будто именно в них заключена пресловутая пугающая вечность.

Но все кончается, даже если в какой-то момент и кажется бесконечным. Песня все же сработала — Ирейн закашлялась, выплёвывая воду. Она дышала судорожно, была слаба, легкие хрипели, как кузнечные меха, рёбра были сломаны, глаза покраснели, но она была жива, а остальное поправимо. Тир с Казначеем, не сговариваясь, усилили потоки целительской магии — с этим они уже могли работать, потому уже спустя пару минут его пара пришла если не в норму, то в более-менее удобоваримое состояние. По крайней мере, на то, чтобы скосить глаза и, морщась, пошарить вокруг себя руками, её хватило.

— Потеряла, — прохрипела вдруг Ирейн расстроено сорванным голосом. — Ну как же так…

— Что потеряла, милая? — у Тира тряслись руки, но говорить он старался спокойно. Он потом напьётся, без свидетелей, когда пара будет в порядке и тварь, покусившаяся на неё, умрёт, больно и медленно.

— Кошелёк, — прохрипела пара и зашлась в судорожном кашле.

Опешила, кажется, даже русалка.

— Люди, — вздохнул Казначей, но Тир, зная друга, как облупленного, явственно уловил ноты облегчения в якобы бесстрастном голосе.

— Милая, не волнуйся об этом, — попросил князь мягко, одними глазами приказывая Казначею создать тёплый кокон вокруг пары и идти разбираться со свидетелями, благо на шум примчались и волки в компании с полуголой Лиз, и повар Жуб, и соседская бабка-сплетница, и посольство лис, явившееся, как водится у этих хитросделанных воротничков, вот совсем вовремя. Серый дракон, бросив на друга быстрый успокаивающе-подбадривающий взгляд, двинулся к новоприбывшим, скроив максимально презрительное выражение лица, которое в вербальную форму можно было перевести примерно как "Только попробуйте у меня о чём-нибудь спросить — будете назначены крайними".

— Там были, деньги, и даже камень, — всхлипнула вдруг Ирейн. — И мамина брошь. И куколка для тишины…

Голос пары вновь прервал кашель.

— Я найду, — тут же пообещала Элена. — Ты только это, не болтай пока, идёт? Я нырну и все найду — брошь, куколку… Не дери горло.

Ирейн прикрыла глаза.

— Спасибо, госпожа Элена, — бросил князь, не отвлекаясь от исцеляющих да закрепляющих чар. — Вы можете не сомневаться, что я оценю ваши старания по достоинству.

— Брось, княже, — дёрнула она хвостом. — Я это делаю не для тебя, так что обойдусь без благодарностей.

Тир задумчиво прищурился, в который раз убеждаясь в простой истине: если кажется, что первый советник предлагает глупое решение, то ты просто не понимаешь причин, которым он руководствуется. А ещё князь мысленно пообещал себе, что найдёт способ вернуть русалке должок; может, он был — совсем немножечко — гадом, но уж точно не неблагодарным.

— Я не видела, кто это был, — сказала его пара устало. — Просто тень, мелькнувшая у пристройки.

Тир изо всех сил постарался сохранить на лице спокойное, сочувствующее выражение, и не выглядеть совсем уж готовым слететь с катушек маньяком. Все, что он себе позволил — бросить быстрый, жёсткий взгляд на застывшего у дверей Ара. Серый, впрочем, и сам понимал всю серьёзность ситуации.

Кто из врагов предгорья мог обнаглеть до такой степени, что решился на покушение? Или это кто-то из своих, не желающих видеть очередного представителя Бирюзового рода на троне? И ведь выбрали способ самый подлый и самый очевидный. Не зря существует старая поговорка: "Если хочешь убить дракона, то помни, что у него есть три уязыимых точки — шея, надкрылки и пара. Вернее всего бить по последней". Вот некто и не поленился…

Ирейн была бледной, осунувшейся и буквально терялась на фоне белоснежных простыней. Под глазами её залегли тени, всегда алые губы ещё не утратили неприятного пепельного оттенка, и видеть её такой было физически тяжело.

— Мы найдём его, княже, — голос Серого был тих и холоден, и только ветер за окном выл и бесновался, выдавая эмоции своего господина. Тир коротко кивнул, позволяя уйти.

— Да бросьте, — вздохнула Ирейн хрипло. — Наверняка это какой-то заезжий проходимец. Из-за этой политической сходки сюда понабежало всякого сброда, охочего до объедков.

— Мы разберёмся, милая, — сказала дракон мягко, погладив её по голове. "Ведь совсем не понимает" — мелькнула горькая мысль, — "Сколько теперь стоит её голова и какое количество желающих жаждет пустить ей кровь".

— Где Вета?

— В соседней комнате, с прислужницами Элены. Не переживай, я выбросил всех этих проклятых кукол и теперь могу слышать все, что происходит в здании. Ты точно уверена, кстати, что взяла с собой амулет добровольно?