Коронация состоялась 3 сентября в Успенском соборе Кремля. Францию представлял на ней маршал де Мармон, герцог Рагузский, человек, в решающий момент оставивший Наполеона, – такая символичность не укрылась от наблюдателей. Бал, устроенный им по этому случаю, был одним из самых блестящих, какие знала Россия. Так Франция отметила возвращение к умиротворенным отношениям с Россией.

Празднества по поводу коронации позволят Николаю I обрести определенную популярность. Знаменательное событие, казалось, возвестило об ориентации нового царствования. В ходе празднеств император вернул из ссылки Пушкина, примирившись с тем, кого тогда называли «самым замечательным человеком России». Казалось, таким образом он хочет стереть воспоминания о драме 14 декабря 1825 года.

Но уже в течение века Россия – великая держава, и ее внешняя политика требует постоянного внимания. Ее сложности быстро дают о себе знать, прежде всего в Персии. Император не был застигнут врасплох, поскольку рядом с ним находился (и он оставит его на посту в течение 30 лет) человек, который будет создавать, олицетворять и проводить внешнюю политику Российской империи, – Карл Нессельроде. Современник Талейрана, он не обладает его славой, но эту славу получат императоры, которым он служил.

Этот человек достоин нашего внимания. Когда Николай I восходит на трон, Нессельроде уже не молод, ему 45 лет. Выходец из старой рейнской дворянской семьи, он, как и все его соотечественники, привык служить иностранным правителям. Он побывал на службе у Фридриха II, затем Екатерины II, которая назначила его своим послом в Португалии. Он полностью посвящает себя дипломатии при Александре I, который заметит его и для которого он перепишет текст Тильзитского договора. Он привлечет внимание Наполеона, который заявит: «Этот маленький человечек однажды станет великим мужем». Нессельроде действительно был таким низеньким, что все замечали его маленький рост вкупе с моложавой внешностью. Иногда его спрашивали, не сын ли он знаменитого дипломата. Меттерних еще обиднее именовал его «маленьким министром». Но любезность этого человека, его лукавая улыбка и чувство юмора обеспечивали ему всеобщую симпатию или даже популярность. В течение нескольких лет он руководит русской внешней политикой вместе с Каподистрией: корфиот выступал в роли специалиста по Востоку, тогда как Нессельроде занимался Европой. Он подписывает для императора соглашения 1813–1815 годов: союзные договоры с Пруссией и Австрией, Шомонский, Парижский договоры и Заключительный акт Венского конгресса.

В 1822 году Александр I отправит Каподистрию в отставку, и Нессельроде останется управлять внешней политикой России один. При Николае I он наконец смог проявить свои способности во всем их масштабе. Николай I наблюдал за ним, ценил его и естественным образом полагался на него. Между ними установится тесное, доверительное сотрудничество.

С середины XVII века России постоянно приходилось решать три проблемы: доступа к Балтийскому морю, отношений с Польшей и присутствия на Черном море. Выход на Балтику был завоеван в результате побед Петра Великого, за которыми последовали завоевания Екатерины II и Александра I. Отношения с Польшей кажутся урегулированными на Венском конгрессе, хотя не удовлетворяют ни русских, ни поляков.

Уже в 1812 году Нессельроде писал императору: «Нельзя быть конституционным монархом в Польше и самодержцем в России». А по поводу восстановления Польши добавлял: «Как можно думать, что в сердце поляка может жить стремление к русской Польше?» Его не удивило восстание 1830 года.

Восточный вопрос возник в 1828 году, вскоре после смерти Александра I, там, где Нессельроде не ожидал. Его поднял шах Персии, угрожая Кавказу. Англия послала помощь Персии, когда ее войска столкнулись с трудностями, но Паскевич, командующий русскими армиями, одержал победу и начал марш на Тегеран; испуганный шах заключил мир с Российской империей. Туркманчайский договор, подписанный 10 февраля 1828 года, принес России территориальные приобретения – Ереван и Нахичевань, – торговые привилегии и влияние в Персии, к большой досаде Англии.

Однако Османская империя продолжала заботить Нессельроде больше, чем Персия. Он написал графу Рибопьеру, назначенному послом в Константинополь: «Географическое положение государства определяет его потребности и интересы. Достаточно бросить взгляд на карту, чтобы обрести уверенность, что, когда русские владения приблизятся к берегам Черного моря, свобода передвижения между этим морем и Средиземноморьем и сильное влияние в Константинополе выйдут на первый план в приоритетах России».

Николай I, который окрестит Османскую империю «европейским больным», был полностью согласен со своим министром и еще более решительно настроен на урегулирование османского вопроса, чем его брат в конце своего царствования. Не желая затронуть интересы своих европейских партнеров, Александр I воздержался от поддержки борьбы греков. Николай I и Нессельроде приняли противоположное решение и потребовали от Порты прекращения преследования греков. Они также настояли на получении извинений и репараций за ущерб, нанесенный православному населению в ходе резни в Константинополе, и за оскорбления в адрес своего посла. Николай I ссылается в этом вопросе на Кючук-Кайнарджийский и Бухарестский мирные договоры, но также на обязательства по защите христиан, принятые на себя европейскими странами.

В марте 1826 года Нессельроде предъявил Порте ультиматум с рядом требований: уход из дунайских княжеств, занятых турками после восстания 1821 года, соблюдение Бухарестского договора в том, что касается автономии Сербии и освобождения сербских пленных, заключенных в Константинополе, отправка полномочного представителя Османской империи для урегулирования всех споров. Порта сопротивлялась, но под европейским, в частности французским, давлением подписала 26 сентября 1826 года Аккерманскую конвенцию, подтверждающую Бухарестский договор, включавший положения об автономии Молдавии и Валахии под управлением господаря, который избирался на 7 лет и не мог быть лишен своих полномочий без согласия России, об окончательной передаче России спорных территорий на границе с Азией, о свободном проходе русских судов из Черного в Средиземное море. Греческий вопрос, оставленный Александром I без решения, Нессельроде также взял в разработку. Веллингтон находился в Петербурге, и Нессельроде подготовил совместно с ним протокол соглашения, поддержанный Францией и представленный Порте тремя державами. Это соглашение признавало автономию Греции, сохраняя притом суверенитет над ней Порты. Греция, гласило оно, должна платить Османской империи подать, но управляться властями, которые будет выбирать сама. Права турок, живущих в Греции, сохранялись, они могли эмигрировать и получить возмещение за недвижимость. Эти положения Порта сочла неприемлемыми. Тогда три державы заключили Лондонский договор, навязывающий их посредничество воюющим сторонам – Турции и Греции. Константинополь расценил его как настоящее объявление войны, и в ответ турецко-египетская армия высадилась в Морее. Она столкнулась с тремя западными эскадрами, имевшими задачу помешать войне на Пелопоннесе. Турецкий флот был уничтожен в Наваринской бухте 20 октября 1827 года, пушечные залпы, приветствующие победу трех союзников, возвещали также о рождении независимой Греции.