– Значит, никаких мыслей нет?

– Нет. И тебе париться не советую.

Он притормозил возле моего дома и участливо спросил:

– Сам дойдешь?

– Я пока еще не калека.

Юрка не стал спорить и быстро умчался. Я же набрал номер Варвары Кричевской.

– Привет, пропащая душа! – поздоровалась женщина.

– А по-моему, мы не так давно виделись, – парировал я. – Впрочем, помоги по старой памяти. Знаешь такого адвоката Бориса Васильевича Мазурова?

Она крякнула в трубку:

– Зачем он тебе?

Я елейно проскулил:

– Любовь моей души, дай закончить дело, а потом выложу тебе все без утайки! Честное пионерское.

– Пионерское? – переспросила Кричевская. – Уговорил. Пиши мобильный. Только предупреждаю: та еще личность. У него отвратительная репутация, и кое-кто утверждает: руки по локоть в крови.

– У меня не было и в мыслях его нанимать, – отшутился я. – Просто надо побалакать по одному важному вопросу.

– Тогда успехов!

Признаюсь, я с дрожью набирал его телефон. Каменное лицо мафиози стояло перед глазами. А когда знакомый голос холодно произнес:

– Мазуров у аппарата, – душа ушла в пятки. Пришлось собрать все мужество.

– Вы меня, наверное, не помните? – Я не говорил, а блеял, как трусливая овца. Естественно, он ехидно заметил:

– Не имею чести.

– Это журналист Никита Савельев.

На том конце молчали. Я был слишком малым эпизодом в его богатой жизни.

– Помните, однажды вы меня отмазали от тюрьмы? Мне хотели пришить убийство наркоманки.

Похоже, он вспомнил:

– Ах да! Чем могу служить? Вам опять шьют дело?

– Слава богу, нет. Мне просто необходимо с вами поговорить.

– Говорите, – милостиво разрешил Мазуров.

– Вы семейный адвокат Борзовых?

Он хмыкнул:

– Это не запрещается законом.

– Тогда вы пугали меня тоже по просьбе Борзовых?

Я слышал, как скрежетали его зубы:

– Так вы благодарите за доброе дело?

– Хочу узнать: кто попросил вас об этом?

– У меня много клиентов, – ловко ушел он от ответа. – Всего не упомнишь.

– Это была Анна?

Адвокат начал злиться:

– Я же сказал: не помню. И вообще, я не обязан отвечать на ваши вопросы.

– А если только на один? Это очень важно, поверьте.

Он сдался:

– Только на один.

– Давно вы видели Аню Борзову?

– Месяцев пять назад.

Я удивленно присвистнул:

– Как же она расплачивалась за услуги? Ах да. Простите. Не будем об этом. В общем, это неинтересно. А вот почему она предпочла вам Дамаскова, когда попала в беду, мне лично непонятно.

Он был сражен:

– Какого Дамаскова?

Я рассмеялся:

– О, вижу: семейный адвокат не в курсе дел клиентки. Недавно Анну обвинили в убийстве Рахманова. Когда ее спросили про защитника, она предпочла знакомого моего друга. Почему девушка не вызвала вас?

Борис Васильевич полминуты переваривал эту новость и оказался на высоте:

– Это ее дело, верно?

– А вам не кажется, что нам надо поговорить? – поинтересовался я.

Он был спокоен:

– Нет, не кажется. И вообще, пора заканчивать. Меня ждут клиенты.

Мазуров намеревался отключиться. Но я не дал ему такой возможности:

– Послушайте. Мне необходимо разобраться в том, что происходит с этой девушкой. На ее счету не только Рахманов. Она, как ненормальная, избавляется от всех знакомых, словно мечтает, чтобы ее наконец посадили.

Адвокат вздохнул:

– У каждого свои недостатки.

Я намеренно сделал паузу, чтобы выложить последний козырь:

– Мне кажется, следующий – вы.

Этот чертов юрист ничего не боялся:

– Полный бред! Нужно поменьше смотреть низкопробные сериалы.

– Я их вообще не смотрю. Вы под надежной защитой? Прошу вас, не отвечайте на ее звонки и не открывайте ей дверь.

Борис Васильевич только рассмеялся в ответ и все же отключился. Я решил снова побеспокоить его, однако звонок и дисплей возвестили: со мной жаждет пообщаться Алина Никифорова.

– Здравствуйте, прелестная девушка!

– Здравствуйте, таинственный журналист! Мне просто необходимо кое-что узнать.

– Узнавайте.

– Где Аня? – спросила Алина.

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что вчера у меня был день рождения, и она впервые за много лет не поздравила меня.

Я задумался:

– Наверное, потому, что в ее жизни произошло много горестных событий.

Алина хихикнула:

– Она переступила бы через них с легкостью! После смерти матери Анечка тусила через неделю. А сейчас не знаю, что и думать. Анька забыла своих друзей.

– А вы сами не пробовали ей звонить? Или это для вас называется переступить через гордость?

– Ну, скажете, – обиделась Никифорова. – Я делала это по двадцать раз в день. Мобильный отключен, а в квартире и загородном доме никто не берет трубку.

Я вздохнул:

– Мне кажется, она объявится.

– Хотелось бы. Я мечтаю показать ей новый татуаж на плече.

– На плече? – переспросил я.

– Да. У Ани на плече маленькая симпатичная бабочка. Мне же сделали сногсшибательный цветок. Она умерла бы от зависти.

Я оцепенел:

– У Борзовой была татуировка на плече?

– Я же говорю: крохотная черная бабочка.

Она еще о чем-то жужжала, но я уже не слушал. Внезапно осколки выстроились в четкую мозаичную картину, где нашли объяснение все вопросы. Наконец девушка решила распрощаться, чему я был несказанно рад:

– Ну, всего хорошего, Никита. Надеюсь, вы станете модным журналистом, и тогда будем встречаться в клубах.

Я не возражал. Когда в трубке раздались короткие гудки, я сразу набрал номер Кричевской.

– Варенька, умоляю, – мой голос звучал жалко и просительно, – адрес Мазурова!

Она удивилась:

– Я же давала телефон!

– Адвокат в большой опасности. Просто сам этого не понимает. Если он еще жив, то я обязан его спасти.