И там была вышка дальней связи, в этом самом Баобате. А на орбите крутилось несколько махдийских спутников.

Я выпросил у Адама звездный атлас, который он загрузил на экран вместо новостей. Теперь я хоть понимал, где я. Оказывается довольно близко от РЦС, на границе махдийских владений.

— Здесь бывают корабли из РЦС? — спросил я.

— Бывают, как же. И исследовательские, и торговые. Анри, ты никак под арочку собрался?

— А что? Неужто после Ройтмана и тебя они найдут, что еще корректировать.

— Они найдут. Они безумны.

— Это нам так кажется. Я смутно помню, что к нам прилетали их эмиссары.

— Конечно прилетали. Социологи. Исследователи любопытного феномена тессианского повстанческого движения. И спасители: Политический красный крест, Психологический красный крест, Экономический красный крест, Финансовый красный крест и, конечно, просто Красный крест. И все обещали помощь и укрытие в случае чего. Все еще смутно помнишь?

— Чтобы вспомнить окончательно, мне надо увидеть эти места.

— Надоело взаперти сидеть?

— Еще бы!

— С точки зрения психологии ты прав, конечно. Но не факт, что Эжен и Ги с этим согласятся. Ты узнаешь координаты базы. А она живая, там наши люди.

— Мне не доверяют. Понимаю. Но я знаю координаты базы. Я их вспомнил. Думаю, что у меня их и не стирали, просто я долго не пользовался этой информацией.

— База перенесена. Частично.

— Зачем? Вы же здесь под крылом у Махди. Вряд ли Кратос по своей инициативе начнет с ними войну.

— К Махдийцам тоже лучше спиной не поворачиваться.

— Ну, свозите меня на старое место. В общем-то, зачем мне новое? Свозите в этот торговый махдийский порт, я ведь там тоже был. На наш космодром. Он ведь тот же?

— Хорошо. Я спрошу у Эжена. Или у Ги.

Мы здесь уже месяца полтора. Ковер мелких желтых цветочков на склонах гор сменили высокие стебли трав, увенчанные красными и лиловыми пушистыми султанами и белые свечи, собранные из колокольчиков с длинными тычинками, похожими на ресницы девушек. Пахнет все это южным тессианским болотом, пряно и сладко, но головной боли больше не вызывает.

Эжен согласился устроить мне экскурсию, и мы спускаемся в долину к руслу небольшой речушки: я, Адам, Эжен и мой бывший полевой командир Рауль Ланс — очень молодой для моего бывшего командира, немного смуглый и темноволосый парень, похожий на древнего испанца. Я его смутно помню, тогда во время войны с Кратосом ему было совсем немного за двадцать. Сейчас чуть больше тридцати, но выглядит лет на двадцать пять, хотя уже не тот изящный юноша, что был тогда: раздался в плечах, стал полнее и обзавелся черными усами, но веселость и оптимизм не пропали. Черноглаз, улыбчив, нос с горбинкой. Волнистые волосы зачесаны назад и разбросаны по плечам по старой повстанческой моде.

И, понятно, до зубов вооружен: гамма-лазер на поясе и импульсный деструктор на ремне через плечо, как у охотника. Меня это слегка смешит, особенно учитывая размеры деструктора — можно на мамонта ходить. Впрочем, это не для меня. Здесь полно опасной фауны, так что не лишне.

На мне высокие кожаные сапоги почти до колен, как и на всех. Здесь без этого нельзя. Местная флора едва ли менее опасна, чем фауна, травки и цветочки имеют обыкновение оставлять на коже ожоги и впиваться в неосторожно оставленные незащищенными лодыжки и впрыскивать яд в кровь.

Эжен рассказывает об этом по пути, но я и сам уже многое вспомнил.

Река шумит, бурлит и перекатывается через замшелые валуны, зажигая радугу в облаках брызг. Не судоходна даже для плота, про себя отмечаю я. А то была конечно мысль удрать от моих бывших друзей этим путем, но явно не прокатит.

— Она, кажется, впадает в более спокойную реку? — спрашиваю я.

— Впадает, впадает, — усмехается Эжен. — Километров через пятнадцать. А потом дикие леса вплоть до южных степей. Не дойдешь один, даже не думай, не спасем.

— Не беспокойся, Эжен, у меня есть дела в вашей шайке, я не все вспомнил.

— Надеюсь. И не сходи с ума.

Я наклоняюсь к реке.

— Кажется, эту воду можно пить…

— Можно, только не дотрагивайся до водорослей.

Водоросли клонятся в потоках воды, как ковыль под ветром. Они ярко-салатового цвета и похожи на спутанные волосы какой-нибудь болотной ведьмы.

Я зачерпываю в ладонь воды. Она прозрачна и отражает желтеющее перед закатом небо. Пробую на вкус. Горчит, удовольствия никакого. Но пить можно, если забыть о вкусе. Мы ее пили, я помню.

— Мы ведь здесь готовили нашу атаку на флот Кратоса после Лии, Рауль?

Он кивает.

— Да, только это было севернее и восточнее.

— На старой базе?

— Да, — говорит Эжен.

— Я помню, что эти водоросли светятся в темноте, — говорю я. — Вся река будет сиять после заката.

— После заката здесь не совсем безопасно, — замечает Рауль.

— Да, ладно, — говорит Адам. — Мы местную живность здорово подразогнали.

Послышался всплеск, шипение, и ближайший ко мне валун начал странно менять форму, словно на нем рос еще один черно-желтый камень.

Я вскочил на ноги, когда это черно-желтое превратилось в толстый ствол и выросло на метр над водой.

Рауль среагировал мгновенно, лазерный луч из деструктора срезал толстую и шиповатую голову существа, похожую на голову дракона.

— Местная живность с тобой не согласна, Адам, — заметил я. — Насчет «разогнали».

— Анаконда аль-Нури, — констатировал Эжен. — Еще не передумал здесь ночами гулять?

— Да она маленькая, — сказал я. — Метра три всего. Я помню, мы их ели.

— Ага! — хмыкнул Эжен. — Только мясо горькое. Надо сутки вымачивать в лимонном соке или вине.

— Я хочу вспомнить этот вкус, — сказал я.

— Хорошо, — улыбнулся Рауль и полез в воду.

Он нагнулся к воде и выловил оттуда то, что осталось от анаконды, едва успев до того, как ее унесла река. Не без усилий вытянул зверюгу за хвост и взвалил на плечи, как некий толстенный воротник, желтый с черными продольными волнами.

— Ну, праздничный ужин для Анри обеспечен, — заметил Адам, когда Рауль вернулся на берег. — Может не будем заката ждать?

— Почему? — спросил я. — Все равно сутки вымачивать. Что-то я не помню, чтобы брал в свою армию трусов.

— Так я бухгалтер, — сказал Эжен, — а Адам — психолог. Какие мы вояки?

— Рауль останется, — сказал я. — А вы идите. Рауль, ты как?

— С удовольствием.